свое мастерство дочери своего сына?
— А может, у них была причина скрывать от тебя обстоятельства твоего рождения? Как, например, обещание умирающей женщине?
Но Эмили не хотела, чтобы Питер купился на ложь, даже если это расстроит его.
Час спустя в кабинет вошел Итан и сразу направился в дяде, который теперь лежал на подушках в кресле, укрытый шерстяным пледом.
— Что произошло? Ты в порядке? Почему он не в больнице, Майк? — потребовал ответа Итан у врача, приехавшего к Питеру по первому зову.
Доктор объяснил, что в госпитализации нет необходимости, что это был обычный приступ.
Питер подавился и начал задыхаться, но теперь его легкие чисты.
— Если бы все было так просто, почему вы здесь?
Эмили укоризненно взглянула на Дилана.
— Ты вызывала врача, а я написал сообщение Итану. Он съел бы меня живьем, если бы я не известил его о случившемся.
— Думаешь, после твоей информации я бы остался досматривать какой-то там балет?
— Вы не отключаете мобильник в театре? — удивился врач. — Вы храбрый мужчина, скажу я вам.
— Я поставил его в режим вибрации. В антракте сам пытался дозвониться, но ты не отвечал, — укорил он Дилана.
— Наверное, оставил свой мобильный в другой комнате. А на домашнем, скорее всего, неправильно лежала трубка. Тут все немного запаниковали, знаешь ли. Питер настаивал, что в порядке, но Эмили забеспокоилась. Он посерел, как она сказала, и ему стало тяжело дышать.
— Значит, тебя в этот момент с ним не было?
— Я ушел к себе, чтобы сделать несколько звонков.
— Ради бога, Итан, — вмешался Питер. — Отпусти беднягу Майкла домой.
— Спасибо, док, можете ехать. Не забудьте прислать счет, — ухмыльнулся Дилан.
— Он отлично себя чувствует для своих лет, Итан, — резюмировал врач. — Но все равно хорошо, что я приехал. Мед и лимон помогут смягчить горло. День-два ему лучше не говорить слишком много.
Майкл уехал. Итан повернулся к Эмили:
— Чем он умудрился подавиться?
Когда Питер попытался открыть рот, Итан остановил его.
— Нет, не ты. Тебе нельзя говорить. Я спросил Эмили.
— Шоколадом.
— Чем?! — не поверил своим ушам Итан.
— Ему можно низкокалорийный шоколад, — оправдывалась Эмили.
Только сейчас она заметила, что следом за Итаном в комнату вошла женщина. Скорее даже не вошла, а вплыла. На взгляд Эмили, она была еще красивее, чем о ней писали в прессе. Высокая, очень стройная, с уложенными в шиньон светлыми волосами, она была одета в длинное платье зеленого шелка.
Эмили почувствовала себя голодранкой в своем простеньком свободном платье.
Итан понял, что Эмили едва сдерживается, чтобы не уставиться на другую женщину, и представил их, в нетерпении вернуться к сути дела.
— Карли Фостер, это Эмили Квест. Помнишь, я рассказывал тебе о ней. Дилана ты знаешь.
— Очень приятно, — промурлыкала Карли.
— Значит, вы просто сидели здесь, спокойно ели, а потом Питер подавился. Не похоже на дядю.
— Не здесь. Мы сидели в столовой, разговаривали и смотрели фотографии.
— Какие еще фотографии?
— Тебя на медвежьей шкуре, возможно, — хихикнул Дилан. — Ну, помнишь, те, где у тебя милые прыщи на...
— Заткнись, Дилан.
— Людей. Семьи. Просто старые снимки. — Эмили краем глаза посмотрела на Питера.
— И о чем же вы говорили? Его что-то расстроило? Или вы поспорили?
— Мы не спорили.
— Но не сошлись во мнении на что-то. Что же это было?
Казалось, ее замешательство длилось вечно, хотя прошло каких-то несколько секунд. Питер впился в девушку умоляющим взглядом, безмолвно упрашивая ее не выдавать его тайну родным, пока он сам не будет к этому готов.
— Боюсь, я не могу тебе сказать. Это личное. И касается только меня и Питера.
Заметив, что Питер слабо хлопнул в ладоши, Итан подошел к Эмили и стиснул ее локоть.
— Простите нас на минуточку, — проскрежетал он, уводя Эмили по коридору в комнату отдыха. Там он закрыл за собой дверь и прижал девушку к столу. — И что здесь на самом деле происходит?
— Я не стану говорить об этом с тобой, — повторила она.
— Питер не услышит тебя отсюда. Что бы ты мне сейчас ни сказала, я не признаюсь Питеру в том, что знаю.
— Дело не в этом. — Эмили совершила ошибку, заглянув в его холодные голубые глаза. — Питер не умирает и не страдает смертельной болезнью, если ты об этом волнуешься, Итан. Просто у него есть... кое- какие секреты прошлого. — Она расправила плечи. — И это все, что ты от меня услышишь. Если у тебя есть вопросы, задай их своему дяде. Но на твоем месте я бы позволила ему рассказать обо всем, когда он сам сочтет нужным.
— О, а ты теперь семейный психолог, да? — усмехнулся он. Эмили отвернулась, но Итан взял ее за подбородок и снова заставил посмотреть на себя. — Что? Что я такого сказал?
— Ничего.
— О, Эмили, ты такая...
— Какая?
— Чертовски упрямая. И слишком добрая. Сначала к дедушке, потом к дяде Питеру. Когда же настанет моя очередь?
— Может, нам лучше вернуться? — смутилась Эмили. — Карли, наверное, сгорает от нетерпения снова увидеть тебя.
— Карли может сама о себе позаботиться.
— Не очень-то галантно.
— Она встречается со мной не из-за моей галантности. А сегодня у нас давно оговоренный поход в театр.
— Вот как, значит, это не свидание. Мы можем стоять и спорить здесь всю ночь. Но я не хочу, чтобы из-за меня ты пропустил свою вечеринку.
— Это не моя вечеринка. Карли является спонсором труппы.
— Как мило с ее стороны.
— Эмили, тебе не стоит переживать из-за Карли...
— Завтра еще не наступило. У меня есть несколько часов уединения, и, если ты не возражаешь, я бы хотела воспользоваться ими.
— Чего ты от меня хочешь, Эмили? — с этим Итан развернулся и зашагал прочь.
Девушка мгновенно пришла в ярость.
— Кажется, — произнесла она нарочито громко, — второпях ты забыл поблагодарить меня за то, что сегодня я спасла жизнь твоего дяди.
Итан развернулся, в два шага оказался рядом и украл у Эмили поцелуй.
— Спасибо. Ты просто героиня. Хотел бы я быть здесь, чтобы увидеть тебя в действии.
— Что? И пропустить мужчин в трико?
— Ты проводишь слишком много времени с Диланом. Ты даже начинаешь говорить как он. Но у меня есть хорошее лекарство. — И Итан проводил Эмили обратно в кабинет.
