Грейс.
— А как же Розамунда и Джорджиана? Они не поехали с вами?
— Они настаивали на том, чтобы уехать из Корнуолла и увидеться с тобой в Лондоне, как только Джорджиана выйдет замуж за Куина. Но мы приехали туда через день после того, как ты опять уехала. Когда твоя прислуга сообщила, что ты уехала с мистером Брауном к нему домой в Шотландию, мы решили отправиться за тобой. Но Розамунда и Джорджиана остались в Лондоне, потому что дочери Куина и детям было очень тяжело. Остальные продолжили путь, но застряли на самом отвратительном постоялом дворе, когда началась вьюга. Мы покинули его вчера, несмотря на плохие дороги, и вскоре наткнулись на разбитый экипаж мистера Брауна.
— А Сара с Элизабет?
— Остальные вдовы ждут нас в дивном имении Бьюли-Парк в трех-четырех милях отсюда. Основное местопребывание герцога Бофора. — Эйта казалась взволнованной. — Этот герцог — очень услужливый джентльмен. Грейс, что у тебя с шеей? Она почему-то сильно покраснела. Ты обожглась? Здесь что, нет мази?
— Ничего страшного. — Грейс подскочила к плите и помешала булькавшую кашу. — Я думаю, это от холода такая реакция.
Тишину на кухне нарушало только постукивание пальцев Эйты по столу.
— Грейс, ты должна рассказать мне. Он обидел тебя? Обещаю, что не скажу ни Люку, ни Куину. Он не похож на того, кто может обидеть, но ведь у него очень угрожающий вид. Я могу помочь тебе, понимаешь. Я очень хорошо знаю, что это такое — мужчина… — Эйта замолчала. — То есть… Ох, Грейс, я так счастлива, так счастлива, видеть тебя целой и невредимой! Но ты изменилась, а может, это потому, что ты ведешь себя по-другому. Я имею в виду готовку. Где прислуга? О, да ты краснеешь…
— Эйта, мистер Раньер не насиловал меня.
— Так-так, — ответила крошечная вдова, совсем ничего не понимая. — Он очень крупный мужчина.
— Ты уже говорила об этом.
— Но мне кажется, он очень нежный, — с понимающей улыбкой добавила Эйта.
Грейс не могла произнести ни единого звука. Вместо этого она стала накрывать на стол.
— Ты должна выйти за него замуж. Он очень эффектный, и в нем чувствуется настоящая мужская сила. Ты доставишь нам такую радость, когда мы увидим тебя счастливой.
— Прости, но о чем ты? Я никогда даже не думала о том, чтобы выйти замуж за мистера Раньера.
— В мое время леди не вступала в любовную связь с джентльменом без последующего брака. О, очень дерзкий тип мог опередить клятвы в любви на неделю, но даже так…
— Мне очень жаль, Эйта, что я не могу осчастливить тебя и других. — Грейс налила подогретое молоко в две чашки и подвинула горшочек с медом.
Старушка долго молча смотрела на Грейс.
— Но я же должна была попытаться, правда? — пробормотала она наконец. — Должна была сделать так, чтобы это казалось романтичным. Знаешь, Грейс, в отличие от Люка и Куина мне все равно, если он лесник. Если этот человек нравится тебе, то это самое главное. И никому не надо будет знать. Ты могла бы продать городской дом, который граф оставил тебе в Лондоне, и купить собственность в Корнуолле, рядом со всеми нами, а мы бы придумали историю для мистера Раньера. О, это было бы идеально. Ты, возможно, и вовсе не показывалась бы в Лондоне, поскольку мы обе знаем, нюх на родословную человека у лордов лучше, чем у охотничьих собак на охоте. И потом, кому надо в город, когда…
— Эйта, мы с мистером Раньером договорились с самого начала. Он настроен на то, чтобы день и ночь работать и сделать это имение, это наследство, которое свалилось на него как снег на голову, процветающим. И хотя он никогда бы не сказал этого, но у него нет желания приобрести себе дополнительную заботу в виде жены…
— Но мужчины никогда не знают, что они… — попыталась перебить ее Эйта, но безуспешно. — Нет. Я должна все прекратить. — Грейс изучала свои обветренные руки. — Я решила временно воспользоваться свободой, которую дает вдовство.
— В мое время такого никогда не было — фыркнула Эйта и отодвинула остывшее молоко. — Говорю тебе, женщины сидели, запертые на ключ, под замком.
Застывшая на лице Грейс улыбка исчезла.
— И потом, что это за идея вернуться на Мэн? Неужели это серьезно? — В глазах Эйты промелькнул испуг. — Грейс, ты не должна была пытаться выбраться из сложившихся в Лондоне обстоятельств самостоятельно. Почему ты не позволила нам помочь тебе?
— Мне кажется, это должно быть совершенно понятно. Неужели ты действительно думала, что я захочу разрушить внезапное счастье Джорджианы, стоя над душой в роли, брошенной невесты? Возможно, Джорджиане не следовало скрывать от меня свою большую любовь к Куину, но я понимаю, почему она это делала. А сама я разве не проделывала то же самое много лет с Люком?
Эйта вдруг как-то постарела на глазах.
О, Эйта, прости. Но теперь я понимаю, что лучше было бы поговорить об этом тогда, чем бежать в Италию, когда Люк женился на Розамунде. Послушай, в прошлом месяце я уехала из Корнуолла, чтобы доказать себе, что я, могу сама вернуться в общество и построить жизнь заново. Я хотела сделать это без посторонней помощи, но, в конце концов, мне просто не хватило силы духа для этого. — Грейс посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях. — Светская хроника была полна диких слухов, никто не стучал в мою дверь, я не получила ни одного приглашения. И поэтому я самым бессовестным образом упросила мистера Брауна взять меня в свой экипаж, когда узнала, что он едет в Шотландию.
Эйта больше не пыталась перебивать Грейс.
— И опять я пыталась сбежать от разочарования. Но теперь понимаю, что никогда не найду там вечного счастья. И мне нравится огромное разнообразие жизни в Лондоне. Я всегда наслаждаюсь этим. Обожаю, бурлящее волнение городской жизни, обожаю находиться в окружении друзей. И больше всего — быть рядом с тобой, Эйта.
— О, дорогая моя, — выдохнула Эйта, крепко сжимая руки Грейс. По ее морщинистым щекам текли слезы. — Я не могу слышать, что тебе пришлось пережить. Мне кажется, если бы Люк не был моим родственником, я бы выпустила ему пулю в сердце в прошлом году. И Куин… Но это еще слишком свежо. Единственное мое утешение состоит в том, что я знаю, они страдают больше, чем ты, уверяю тебя.
— Эйта, я думаю, ты понимаешь, я не могу переносить всеобщую жалость. — Грейс вернулась к кастрюле, чтобы помешать кашу, которую, она знала, никто из них есть не станет. — Я на самом деле молюсь, чтобы мистер Раньер рассказал Люку и Куину чистую правду о последних нескольких днях. Я очень благодарна мистеру Раньеру. Уверяю тебя, что роли несчастной, дважды обманутой невесты, с радостью предпочту роль скандальной вдовы, лишенной всех правил приличия.
— Грейс!
— Но это правда. И мы обе это знаем.
— Мне кажется, что пэры увидят это в несколько другом свете, — сухо добавила старушка.
— Представляю.
— Ну и что нам делать?
Грейс было грустно видеть вдовствующую герцогиню в таком состоянии. У Эйты никогда за всю ее жизнь не было такого, чтобы она не знала, что надо предпринять. Когда дело касалось ее желаний, она превращалась в монстра.
— Думаю, придется просто сделать то, что доставит всем нам сильное смущение и большое несчастье: вернуться в Лондон.
— О! — В проницательных карих глазах старушки появился блеск. — Я знаю, что делать. Никто никогда не узнает о том, что здесь случилось. Ты устроишь грандиозный бал в честь Куина и Джорджианы. Это позволит держать под контролем всех сплетниц. Как думаешь, у нас есть шанс заманить на этот бал мистера Раньера, а? Если ты станцуешь с ним парочку вальсов… А что, он такой мужественный, буквально излучает силу, как дикий зверь, и все сразу забудут о тех разговорах, какие были о тебе с Куином.
Грейс закрыла глаза. Неужели ей вечно придется терпеть подобные ситуации? Пустое поместье на пустынном острове Мэн действительно казалось сейчас более привлекательным.
