воспоминаниями о давно прошедшем и хотела, что бы они все еще оставались с нами. Но Пирс был бы недоволен мной. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива с графом.
Сара медленно повернулась.
— Нет. Это было бы несправедливо по отношению к лорду Уаймиту. И он согласился, когда я объяснила ему это.
— И что он сказал? — Эйта подала ей носовой платочек.
Сара закрыла лицо руками.
— Когда он проявил настойчивость, я наконец призналась, что до сих пор вижу во сне Пирса. Он приходит и успокаивает меня. Заключает меня в объятия, и в его глазах светится такая любовь и надежда. Я скорее проживу остаток жизни со своими воспоминаниями, чем устрою жизнь с кем-либо еще. Было бы нечестно, если бы я пришла к другому мужчине, затаив такие мысли.
— Почему ты мне не говорила об этом, Сара? — взволнованно спросила Элизабет.
— А почему ты не поведала мне истинную причину своего согласия выйти замуж за человека, которого не любишь?
Элизабет выдержала ее взгляд.
— Я думала, что ты изменила мнение о генерале. Думала, что ты одобряешь его.
— Я не говорила этого. Я лишь сказала, что, возможно, ты ошибаешься, думая, что он убийца. Я сказала это, чтобы мы перестали убегать от него.
Эйта дотронулась до руки Элизы.
— Вы что-нибудь скрываете от нас, Элизабет? Вы вполне можете сказать нам, если что-то не так.
Элизабет покачала головой. Они абсолютно ничего не могли сделать. И если она скажет им, они лишь будут страдать оттого, что знают. И поэтому она, набрав в легкие воздуха, продолжала лгать.
— Вы все неправильно поняли. Я по доброй воле выбрала свое будущее. Ты права, Сара. Я ошибалась. Всем сердцем одобряю свое решение. Надеюсь, что вы пожелаете мне счастья.
Сара и Эйта обменялись взглядами и пробормотали какие-то малозначительные слова. Элиза постаралась как можно скорее расстаться со своими подругами.
Ей нужно написать письмо. И совершить визит в отель «Палтни».
Роуленд сопроводил герцога Хелстона до роскошного входа в свои конюшни. Он испытывал чувство благодарности, какое приходило к нему не часто.
— Я должен поблагодарить вас, Хелстон. Я не ожидал…
Герцог отмахнулся:
— Кобыла стоит двойной цены.
Роуленд не ответил, поскольку оба знали, что герцог лжет.
— Я попросил бы вас приезжать иногда в Хелстон-Хаус, чтобы Весперс не скучала, когда мы с женой будем в Корнуолле.
Что-то холодное и жесткое полоснуло по сердцу. Этот первый шаг по разрушению его королевства будет самым тяжелым. Он подумал о прекрасном лице Элизабет и выдавил улыбку. Эти деньги помогут им обоим начать новую жизнь.
— Итак, — продолжал Хелстон, — я намерен видеть эту кобылу на следующих скачках в Аскоте. Вы проследите за ее тренировкой за четыре месяца до этого. Согласны?
Роуленд взглянул на протянутую ему руку Хелстона. Впервые представитель пэров предлагал ему рукопожатие.
Роуленд сжал руку герцога.
— Согласен. Весперс будет доставлена в вашу конюшню в течение недели.
Герцог не отпустил его руку.
— Мэннинг… что, черт возьми, происходит?
Роуленд попытался освободить руку, но это ему не удалось.
— Что вы имеете в виду? — проговорил он первое, что пришло ему в голову.
Герцог посмотрел на него в упор.
— Я думаю, вы отлично знаете, о чем я спрашиваю.
— Гм… Вы можете отпустить мою руку.
В уголках рта Хелстона появился намек на улыбку.
— Разумеется. Как только скажете, что вы собираетесь делать.
— Я не скажу вам ровным счетом ничего, даже если вы будете держать мою руку всю ночь.
Герцог вскинул бровь. Это было противостояние.
— Черт возьми. — Впервые за последние два десятилетия Роуленд решился довериться кому-то еще. — Если бы я знал, что вы настроены таким образом, то давным-давно отметился бы в вашей танцевальной карте. Ну что ж, если вы преисполнены решимости вальсировать, я имею право попросить о любезности.
Герцог отпустил руку.
— Еще одна любезность? — Хелстон опустил глаза. — Это будет стоить так же дорого, как и кобыла?
Роуленд подавил улыбку.
— Нет, но если вы захотите купить еще одну…
— Чего вы хотите? — Слова герцога звучали так же сдержанно и осмотрительно, как и его слова.
— Сразу после того как Принни удостоит Пимма герцогского титула в Карлтон-Хаусе, я прошу вас внимательно последить за Элизабет. Она может оказаться достаточно неразумной, чтобы сделать громкое заявление.
— А каков будет характер этого возможного заявления?
Роуленд проигнорировал вопрос герцога.
— Нужен по крайней мере один джентльмен, представитель света, который окажется рядом, если она решит высказаться. Бастарда будет недостаточно. Хотя я буду находиться поблизости — в музыкальной комнате. Но я не появлюсь на виду. Это может вызвать потом всяческие разговоры. — Он не мог объяснить Хелстону все полностью, не вызвав у того тысячу новых сердитых вопросов. Он не мог рисковать и появляться там, поскольку это свяжет его имя с Элизабет, а он намеревался увезти ее во Францию секретно.
Хелстон улыбнулся и почесал подбородок.
— Что ж, мне кажется, я должен поблагодарить вас за наличие здравого смысла и нежелание снова вызвать скандал, как в церкви Святого Георгия. Очень хорошо. — Герцог извлек из сюртука письмо.
— Что это?
— Письмо от Элизабет Ашбертон, которая вскоре станет Элизабет Пимм, герцогиней Дарлингтон. Я обещал, что передам, его вам лично в руки.
Хелстон внимательно посмотрел на него, Роуленд ответил тем же, прежде чем подсунул большой палец под печать, чтобы вскрыть письмо.
Глава 16
События разворачивались в точности так, как Элизабет и предполагала. Ею овладело спокойствие, когда она отпустила двух горничных, которых прислала Эйта. Элиза была надежно задрапирована в платье. Только муж сможет с помощью ножниц вызволить ее из этого шелкового и бриллиантового кокона. Но по какой-то странной причине она сейчас этого не боялась.
Роуленда есть за что благодарить. Она избежит Ньюгейтской тюрьмы, обеспечит будущее любимому мужчине, освободит своих друзей от забот и необходимости поддерживать ее до конца жизни, обеспечит дом и источники дохода для Сары, и при некотором везении будет иметь любимого ребенка.
Стоимость была чрезмерной, это верно.
Придется провести всю оставшуюся жизнь с напыщенным, самоуверенным, ужасным человеком,
