поворота, и прибавляли парусов — брешь уже закрылась. Слева по носу, примерно в миле к норд-осту, мчался «Маренго», вспенивая штевнем высокий бурун. Слева за кормой, также примерно в миле, завершали поворот «Альфред» и «Коуттс», ставя брамсели; «Вексфорд» опаздывал, и было похоже, что нетерпеливый «Лашингтон» может врезаться в него. Джек кивнул: даже если и так, выбора нет.
Он спрыгнул с трапа и поспешил вдоль орудийных расчетов, перекидываясь ними по пути парой дружеских, доверительных слов: они уже стали старыми корабельными товарищами, ему был знаком каждый человек, и большинство из них ему нравились. Их требовалось убедить не тратить попусту ни единого заряда — целить нужно повыше, во время всхода на волну — сначала ядра, потом, как станет возможно, книппели. Кораблю может достаться, но не стоит переживать: французы не посмеют открыть нижние порты, кроме того, они откроют огонь едва только поравняются с носом неприятеля. Он знает, что они будут стрелять метко… Пусть равняются на Старину Надежного — тот ни разу не промахнулся за все плавание… И поаккуратнее с запалом. Старина Надежный подмигнул единственным глазом и хмыкнул.
Первое пристрелочное ядро с «Маренго» плюхнулось в воду ярдах в ста слева по носу от фрегата, подняв высокий фонтан брызг, снесенных прочь ветром. Еще выстрел, уже ближе и по правому борту. Пауза, и борт «Маренго» исчезает за белым облаком дыма, пробегающим от бака к корме. Из бортового залпа в цель попали четыре ядра: три ударили в нос фрегата, одно — в клюз.
Джек посмотрел на часы, приказал клерку засечь время, и, держа часы в руке, прохаживался вместе со Стауртоном до тех пор, пока не снова не раздался орудийный грохот. На этот раз намного точнее: фрегат окружили всплески выстой до стеньг, от множества попавших ядер корпус фрегата загудел, продвижение его замедлилось; корабль дернулся, в фоке и гроте появились дыры, над растянутую над шкафутом сеть посыпались срезанные блоки.
— Больше двух минут, — заметил Джек. — Не больно-то шустро. — Между бортовыми залпами «Сюрприза» интервал не превышал одной минуты двадцати секунд. — Но слава Богу, что его нижние порты задраены.
Прежде чем «Маренго» даст следующий залп фрегат успеет подойти к нему еще на четверть мили. «Семийянт», следующий за «Маренго», открыл огонь из баковых орудий. Обри наблюдал, как одно из ядер пролетело мимо, пока он направлялся к гакаборту во время своей ритуальной прогулки взад-вперед; ядро было хорошо различимо, с подобием легкого гало вокруг.
— Мистер Стауртон, — воскликнул он. — Погонные орудия могут открыть огонь.
Вреда в этом нет, а польза возможна, даже на такой дистанции, да и грохот выстрела успокоит помрачневших моряков. Прошли две минуты, еще несколько секунд: грянул неторопливый, выверенный залп «Маренго», обрушившийся на «Сюрприз» словно молот. Вряд ли хоть одно ядро пролетело мимо. Тут же следом за ним выпалили шесть пушек с «Семийянта», но все в молоко.
— Блинда-рей разбит в щепы, сэр, — отрапортовал Стауртон. — Плотник докладывает о трех футах воды в трюме; он заделывает с дюжину пробоин ниже ватерлинии, не слишком глубоко.
Пока лейтенант говорил, взревело погонное орудие, и бодрящий, густой аромат порохового дыма поплыл к юту.
— Жаркое дельце, мистер Стауртон, — с улыбкой отозвался Джек. — Но хотя бы «Семийянт» не сможет больше нас обстреливать. Угол слишком острый. Когда «Маренго» перейдет на картечь, прикажите людям лечь у орудий.
Слева по носу открывалась картина выдвигающихся последних уже пушек «Маренго». Они ждут всхода на волну. Прежде чем повернуть, Джек окинул взглядом свой полупустой квартердек. Бонден и Карлоу у штурвала; Хэрроуби за ними, ведет корабль; Стауртон выкрикивает приказ привести в порядок фор-марса-булинь; у подветренного борта — сигнальный мичман; Кэллоу с забинтованной головой в качестве посыльного; молодой Невин, клерк, держит в руке грифель; Этередж через маленькую карманную подзорную трубу наблюдает за «индийцами». Все морские пехотинцы за исключением часовых у люков распределены по орудийным расчетам.
Грохот бортового залпа, выстрела погонного орудия и двадцати попавших в корпус ядер слились в один звук — невероятно мощный оглушительный удар. Джек увидел, как разлетелся штурвал, как Хэрроуби, разорванного пополам, отбросило на гакаборт; с бака донеслись крики. Он стремительно наклонился к ведущей вниз переговорной трубе, окликая людей у рулевых талей.
— Эй, внизу: руль действует?
— Да, сэр. Так держать, слышите меня?
Три пушки перевернуло, щепы, куски орудийных станков, фальшборта, рангоута, разбитых шлюпок усеивали палубу от носа до грот-мачты, дополненные выброшенными из сетки койками; утлегарь качался из стороны в сторону, ядра, вытолкнутые из ячеек, катались по качающейся палубе. Но куда большую опасность представляли сорвавшиеся пушки — собранная в кулак смертоносная сила, вырвавшаяся из-под контроля. Он ринулся в царивший на баке беспорядок — мало офицеров, никакого управления — подобрав на ходу окровавленную койку. Две тонны металла, бывшие некогда драгоценным погонным орудием левого борта, застыли неподвижно, пока корабль оказался на гребне волны, но были готовы ринуться под уклон, круша все на палубе по пути к правому борту. Джек подсунул под него койку и накинул конец на дуло орудия, командуя матросам быстро принайтовить его к пиллерсу, и в этот самый момент беспризорное тридцатишестифунтовое ядро ударило его по голени, сбив с ног. Стауртон хлопотал у соседней карронады, не слетевшей со станка, пытаясь удержать ее с помощью ганшпугов; пушка угрожала скатиться в люк, и пробить таким образом днище фрегата. Комингсы люка гнулись, словно сделанные из картона; тут корабль стал спускаться с волны, и напряжение ослабело. Пушка стала откатываться вперед, они же направляли ее, подталкивая сбоку. Но то же самое движение фрегата привело в движение оторвавшуюся пушку в средней части палубы, у переходных мостиков. Она прокатилась с нарастающей скоростью сквозь кучку моряков, у каждого из которых имелось собственное представление о том, как можно остановить ее, и со всего маху ударилась о борт у фор-русленей, проломила его и свалилась в море. Эх, где же офицеры! Дисциплина исчезает там, где каждый начинает действовать на свой страх и риск. Но оставшиеся командиры работали не жалея сил: Реттрей с двумя своими помощниками был уже на бушприте, стараясь обуздать поврежденный утлегарь, пока тот не оторвался совсем, Этередж с полудюжиной пехотинцев отлавливал и раскладывал по ячейкам ядра, Кэллоу со шлюпочной командой убирал обломки баркаса, мешающие орудиям.
Обри посмотрел на «Маренго». Все его пушки, за исключением двух, были уже снова выдвинуты.
— Ложись! — заорал он.
На палубе воцарилась тишина, нарушаемая только свистом ветра, плеском воды и шумом одинокого ядра, скатывающегося по трапу переходного мостика. Гром залпа, и над палубой проносится вихрь картечи. Но слишком высоко, они поторопились. Реттрей и его люди работали как проклятые; боцман заклинал передать десять саженей двухдюймового троса и еще ганшпугов. «Сюрприз» лежал на прежнем курсе, его ход в результате потери бом-кливера и порванных парусов замедлился лишь на чуть-чуть. А сзади, с дистанции в полмили, открыли огонь «индийцы». В передних парусах «Маренго» появились дыры. И еще Джек сомневался, что линейный корабль успеет дать новый залп прежде, чем «Сюрприз» подойдет слишком близко к его носу и окажется вне зоны поражения бортовых орудий, которые просто невозможно будет довернуть на такой угол. Если «Маренго» отвернет, чтобы удержать «Сюрприз» в зоне обстрела, план Линуа рухнет: при такой скорости изменение курса уведет двухпалубник на ост от невредимой линии противника. Джек заковылял на квартердек, где обнаружил стоящего на четвереньках молодого Невина, которого рвало.
— Все в порядке, Бонден? — спросил капитан, склоняясь над переговорной трубой. — Эй, внизу, полрумба под ветер. Еще полрумба. — Управлять кораблем было теперь непросто.
— Отлично, сэр, — ответил Бонден. — У меня только левая рука хрумкнула. Карлоу мне подсобил.
— Ну так помоги мне другой рукой, — распорядился Джек, и они перекинули Хэрроуби за гакаборт. Далеко за поднятым телом всплеском заканчивали поворот «индийцы»: они спешили к ним под всеми парусами, но были еще довольно на большом расстоянии. Находящийся на левой раковине «Маренго» оказался наконец на дистанции стрельбы.
— К орудиям! — закричал Джек. — Не теряйте даром ни выстрела. Ждать. Ждать!
— Сэр, пять футов воды в трюме, — доложил Стауртон.
