Их сервис, как предполагалось изначально, должен был не уступать «Конкорду». Компания затратила немало средств на презентации, рекламу в журналах, туристических справочниках и путеводителях. К сожалению, эти амбиции не оправдали себя ни по части комфорта, ни уж тем более по скорости перелетов. Большинство лайнеров, приготовленных для международных рейсов, вынуждены были впоследствии обслуживать внутренние российские авиалинии, в частности Прибалтику. Пассажиров, поначалу с энтузиазмом отнесшихся к появлению новой международной авиакомпании, вскоре разочаровал интерьер салонов, далекий от требований суперкомфорта и напоминающий об ушедшей в прошлое эпохе советского Политбюро. Неизменным успехом пользовались только икра, водка и стюардессы.
Юшка была наиболее привлекательной и перспективной из всех, и Роттвейлер не замедлила «отбить» ее у авиакомпании, уговорив подписать сначала кратковременный, а затем долгосрочный контракт.
Редактор одного журнала, в то время летевший вместе с Роттвейлер, рассказывал мне, как Мисс «совращала» Юшку обычными многообещающими посулами: «О нет, не пугайтесь, я вовсе не лесбиянка, дорогая, я слишком занята для этого. Я всего лишь занимаюсь наймом молодых девушек для работы в модных журналах «Вог» и «Базар». Вот туда-то я и предлагаю вам со мной отправиться…»
Юшка согласилась. Возможно, Ротти и не имела лесбийских наклонностей, но Юшку она любила. Относилась к ней с поистине материнской заботой и тратила немало сил на то, чтобы устроить ее будущее. Я думаю, она видела в Юшке по-настоящему невинное создание, эдакий неприкаянный свободный дух, почти по-дикарски непосредственный и открытый. Несмотря на свои пасхальные и рождественские визиты в церковь и симпатию к иудаизму, Роттвейлер все же была язычницей в глубине души. Она не верила в Бога, но верила в богов. Произнося свое обычное невинное восклицание «О Боже!», подозреваю, она обращалась не к Единому, а к Зевсу. Хелен не сомневалась, что «Мейджор моделз» находится под покровительством Афродиты и девяти муз, и я не удивился бы, узнав, что она верит в привидения, эльфов и прочую нечисть.
За три недели усердной работы после знакомства с Роттвейлер Юшка получила огромное количество предложений от французского «Эль» и американских «Вога», «Космоса» и «Аллюра». Она поселилась в роскошных апартаментах в дорогом предместье, где уже купили себе дома и квартиры многие преуспевающие модели. Роттвейлер тоже приобрела собственность неподалеку от ее жилья. Однако такое соседство имело и плюсы, и минусы. В частности, все эти молодые девушки, будучи соперницами, нередко шпионили друг за другом. Они разглашали подробности частной жизни тех, к кому относились недоброжелательно, что служило постоянным источником конфликтов в агентстве, которые приходилось улаживать Роттвейлер.
Однажды Роттвейлер позвонил Майк Маккии, приятный молодой фотограф-англичанин. Он попросил поскорее приехать в его студию – с Юшкой что-то не так. Роттвейлер прибыла немедленно и обнаружила Юшку в слезах из-за того, что Дирк Уэстон, лучший из визажистов, не может подкрасить ее темные глаза как надо.
Не имеет значения, каким образом Роттвейлер удалось заставить ее послушаться, но Юшка уступила уговорам и согласилась на такой макияж, который ей могли тогда предложить. Роттвейлер нередко брала с собой Юшку не только в модельные студии, но и когда посещала своих знакомых на телестудиях, где не без гордости демонстрировала свою подопечную. Роттвейлер готова была простить ей очень многое и, как правило, выгораживала даже в тех случаях, когда та была объективно виновата. Однажды Рашель, которая с самого начала стала соперничать с Юшкой и нередко жаловалась на нее, рассказала, что Юшка пригласила пожить у себя одного русского парня, диджея по имени Влад, обретавшегося на Брайтон-Бич, и даже терпит от него регулярные побои, поскольку побаивается его связей с бандитами. Кое– кто, впрочем, поговаривал, что сама Роттвейлер питала странную слабость к русскому диско и слушала его в машине. Но с этой историей она решила разобраться по– свойски – в один прекрасный день приехала к Юшке и, переступив порог, громко крикнула:
– Я пришла повидаться с Владом!
– Вы кто? – уставился на нее молодой человек.
– Издатель журнала «Вэнити фэйр».
– О, это потрясающе! Просто легенда!
Ротти принялась охать и ахать, притворно восторгаясь обстановкой и отделкой квартиры.
– Русские любят шик и очень хорошо в нем разбираются! Мне просто необходимо принять к сведению ваше мнение по многим вопросам, тем более что русские входят в моду. Ваша икра, шампанское, блины, водка – это все сводит с ума Нью-Йорк.
Она моментально заметила, что достигла цели и сумела расположить к себе парня.
– Да, вы знаете, туту вас многие не прочь побывать, даже Шарон Стоун собирается приехать в гости…
Шарон Стоун действительно впоследствии приезжала к Юшке в сопровождении высокого статного мужчины.
Влад оказался симпатичным светловолосым молодым человеком в джинсах от Версаче, совсем не таким, как ожидала Ротти, которая рассчитывала встретить громилу со сломанным носом.
– Одна дама из журнала «Фэнтези», – сообщила Роттвейлер, – хочет устроить вечеринку для Шарон Стоун…
– Садитесь, пожалуйста, – галантно предложил русский.
Роттвейлер уселась на столик напротив Владимира.
– На самом деле вечеринку организовывает «Вэнити фэйр».
– Хотите выпить? – спросил Влад.
– Водку? – уточнила Роттвейлер. – Да! Да! – добавила она по-русски.
Она посмотрела на бокал водки, стоящий на комоде, и глаза у нее заблестели.
– Владимир, – пропела она так сладко, как только умела, когда ей необходимо было чего-нибудь добиться, – могу ли я поговорить с вами с глазу на глаз?
– О да, конечно. – Он улыбнулся и повернулся к приятелю вполне бандитского вида: – Борис, не проверишь, все ли там, в порядке с лампой в коридоре?
Борис молча исчез за дверью.
– Так вы говорите, «Вэнити фэйр», – улыбаясь, уточнил Владимир. – Я всю жизнь мечтаю встретиться с Шарон Стоун…
– Держу пари, вам это удастся, – заверила Роттвейлер. Порывшись в глубине сумочки от «Биркин», она вытащила оттуда пистолет и направила его прямо на Владимира. – Заткнись и слушай меня, чертова задница, – процедила Ротти сквозь зубы.
Русский, опешив от неожиданности, тем не менее улыбнулся, уставившись надуло пистолета.
– Это не шутка. Если ты еще не понял, обещаю тебе пышные похороны.
Тут уже Влад перестал улыбаться.
– Если ты еще хоть раз хоть пальцем посмеешь прикоснуться к какой-нибудь из моих девушек, я тебя пристрелю. Если ты еще хоть раз посмеешь заговорить хоть с кем-нибудь из них, ты покойник. И даже если осмелишься взглянуть на кого-нибудь из них в журнале, я отправлю тебя на тот свет без разговоров. Мне говорили, что ты бил ее. Так вот, ты жалкий трус. Еще раз услышу твое имя – и ты костей не соберешь.
– Яне бил…
– Заткнись – или я выстрелю. И можешь быть уверен, полиция не станет выяснять, кто тебя пришил. У меня много друзей среди копов и в спецслужбах, да и в правительстве тоже, это дело быстро замнут. Твоя смерть будет признана несчастным случаем. Если ты до сих пор жив, так только потому, что я очень занята. Но не сомневайся, я найду время. Есть еще вопросы?
– Нет, – пробормотал Влад.
Роттвейлер спрятала пистолет и, повернувшись, направилась к двери.
– Подождите…
Она остановилась и оглянулась.
– Вы что, ее «мамка»?
– Какой догадливый! – ехидно заметила Роттвейлер и подошла к двери.
В это время вернулся Борис, но Ротти не растерялась.
– Спасибо, Борис! – бросила она небрежно. – Я уже ухожу.
