растолкуйте, что к чему.
— Хорошо, господин министр. Завтра он устраивает для меня ланч в своих апартаментах в «Ритце», и я возьму с собой мисс Блейз. Есть еще одна деталь, о которой я хотел бы сказать — в связи с возможным заговором.
— Я вас внимательно слушаю. — В голосе Торнтона послышалось легкое нетерпение.
— Как только до нас дошли слухи о заговоре, я послал нашего человека навести справки. Как вам известно, его задушили. После этого я послал второго агента. В высшей степени надежного и опытного человека. Это Айвор Грант, который, как вы помните, очень неплохо проявил себя в чешском деле.
— Да, я помню. Ну и что?
— За последние сорок восемь часов Айвор Грант не вышел на связь ни разу в четыре условленных срока. Боюсь, что мы потеряли и его, господин министр.
Глава 4
Айвор Грант теперь уже не сомневался, что жить ему осталось недолго. Это был высокий, худой, сильный человек лет тридцати восьми с черными волосами, которые обычно были гладко зачесаны назад, но сейчас беспорядочно спутались.
За последнее десятилетие Грант много раз блуждал по темным и опасным дорожкам, выполняя поручения Тарранта. Причем одни задания были опасными, а другие крайне опасными. Но даже в самых сложных обстоятельствах Грант всегда мог придумать выход — не без труда, конечно, но все-таки никогда еще не испытывал он такой безнадежности, как нынче.
Да, сейчас все складывалось иначе. Как только Грант очнулся на корабле в темной каюте и понял, что его приковали к койке, ему стало ясно, что, похоже, на сей раз его песенка спета.
Это ощущение лишь усилилось, когда темной безлунной ночью его выгрузили на берег какого-то острова. Примерно полторы мили его вели по ухабистой дороге вдоль моря, после чего дорога резко свернула в гору, к монастырю. Его конвоиры были, судя по всему, профессионалами. Это чувствовалось по тому. как уверенно они держались. Они явно работали на кого-то жестокого и безжалостного. Они представляли разные нации и говорили очень мало. Языком общения был английский, которым эти люди владели весьма неодинаково.
Грант сидел на дубовой колоде у стены в маленькой комнатушке. Он слегка пошевелился, отчего его наручники звякнули. На табуретке у открытой двери сидел дюжий охранник в темной майке и джинсах. На коленях у него лежала винтовка, и он не спускал глаз с Гранта. Лицо его не выражало никаких эмоций.
Грант оценивал людей по глазам. Глаза этого человека — равнодушные и спокойные — убедили его в том, что их обладатель не раздумывая всадит в него, Гранта, пулю, если только тот пошевелится. А куда уж полетит пуля, будет зависеть от полученных охранником инструкций. Скорее всего, решил Грант, в ноги.
Грант чуть пошевелил ногами, чтобы они не очень затекали, выпрямился на своем сиденье и начал автоматически приводить в порядок разрозненные факты, словно готовя отчет.
Итак, это остров. Очень маленький. Где-то в Средиземном море. Примерно две мили в длину. А в ширину до полумили — в самом широком месте. Скалистый безлюдный остров с тонкой полоской каменистого берега. В западной части высилась небольшая гора в пару сотен футов, на которой виднелись каменные постройки монастыря.
Количество монахов в монастыре не установлено. Когда его вели через большую кухню, там работало трое. Похоже, они все были из ордена молчальников и изъяснялись знаками. Они совершенно не обращали внимания на приставленного к ним приземистого крепыша блондина с карабином. Но на Гранта посмотрели с явной тревогой.
Грант также припомнил, что в маленькой капелле коленопреклоненно молилось еще человек тридцать. Затем, когда, отворив тяжелую дубовую дверь, Грант и конвоиры спустились по лестнице вниз, он увидел ряд маленьких пустых келий. В одной из них лежал покойник, кое-как зашитый в грубое одеяло.
Допрашивал Гранта человек по имени Макуиртер, с худым лицом, дергающейся походкой и повадками клоуна. Допрос проводился очень странно: Макуиртер то балагурил, то уговаривал, то делался доверительно-откровенным.
Насилие не применялось. Грант изобразил испуг и негодование и поведал свою легенду. Макуиртер слушал и довольно хихикал.
— Эх, жалко он не приказал мне выбить из тебя эту дурь, дружище Грант, — говорил он, потирая сухощавые руки. — Вот была бы потеха, верно я говорю? — И он улыбнулся, словно приглашая Гранта разделить его веселье.
— Кто это «он»? — пробормотал Грант, пытаясь создать впечатление перепуганного простачка, хватающегося, как за соломинку, за возможность апеллировать к некой высшей инстанции.
— Ишь какой хитрый, все ему расскажи! А кто твой «он»? — осведомился в свою очередь Макуиртер и по-мальчишески звонко рассмеялся, опять приглашая Гранта оценить комизм ситуации. — Ну, так что — Боултер? Или Дикки Спеллман? А может, Таррант? В Лондоне столько всяких начальников…
Грант изображал полнейшее непонимание, но каждое имя врезалось ему в голову, словно удар дубинки. Он работал на Боултера в военной разведке до того, как его перевели в отдел Тарранта. А Дик Спеллман недавно возглавил отдел военно-морской разведки.
— Я ничего не понимаю, — упрямо твердил Грант. — Что тут творится? Почему вокруг вооруженные люди? И в одной из келий я, кажется, видел мертвеца.
— Божий раб, — сказал Макуиртер и усмехнулся. — Наконец-то освободился от бренной оболочки и может предстать перед Создателем. Не то чтобы эти святоши, конечно, особенно нам мешали, но они оказывали, так сказать, пассивное сопротивление. — Он искоса посмотрел на Гранта, и в его глазах загорелись лукавые огоньки. — Мы решили немножко вразумить их. Если можно так выразиться, выбрали из их братии козла отпущения. — Тут он нахмурился и строгим голосом добавил: — Есть прецедент в Священном писании.
— Вы убили одного из монахов? — испуганно осведомился Грант, вполне отдавая себе отчет в том, что ему для этого вовсе не пришлось призывать на помощь все свое актерское мастерство, чтобы внушить собеседнику, как скверно у него на душе.
— Ну да, — широко развел руками Макуиртер. — А что еще было делать? Это оказалось самым простым и наглядным способом объяснить им, кто мы такие и как с нами следует себя вести.
— Вы просто сошли с ума, — сказал Грант с новым приливом сил. — Я хочу видеть вашего начальника, кем бы там он ни был.
— Всему свое время, — весело сказал Макуиртер вставая. — Только сперва придется немножко подождать. Он смотрит кино. У него появилась парочка фильмов. Ну а пока Карлос составит тебе компанию. — И он кивнул на молчаливого здоровяка с винтовкой.
— Парочка фильмов? — повторил Грант, как человек, который хочет проверить, не спятил ли он. Давняя привычка заставляла его выискивать новую информацию, несмотря на то что он вряд ли сумеет когда-либо ее передать. — Вы хотите сказать, он смотрит порнофильмы, да?
Макуиртер пристально посмотрел на него. Веселость как ветром сдуло. В глазах его был безмолвный упрек.
— Ты меня огорчаешь, приятель, — сказал он и отвернулся.
— Ничего страшного, ты не девица, — отозвался Грант, позволив враждебным ноткам проявиться в реплике. — Мне плевать на то, что там делает твой босс. Я просто хочу увидеть его. Кто он, черт возьми, такой?
— Его зовут Габриэль, — сказал Макуиртер и вышел. Вот тогда-то Грант и понял окончательно и бесповоротно, что его песенка спета. Теперь, сидя на дубовой колоде, он думал лишь о том, какой будет его кончина.
Двадцать минут спустя снова появился Макуиртер, к которому опять вернулось веселое и шутливое настроение. С ним на сей раз пришел человек крупного сложения с короткой светлой стрижкой. Грант видел его в монастырской кухне. По-английски блондин говорил медленно, с северным акцентом.
— Двадцать три часа тридцать минут, — возвестил Макуиртер, поглядев на свои часы. — Всем добрым людям давно пора на боковую. Давай, шевелись, старина, пойдешь с Боргом. Габриэль очень любит точность. Его никак нельзя торопить, но и заставлять ждать тоже не положено.
