Они вдвоем обследовали девушку, насколько это можно было сделать, не переворачивая и не раздевая ее. Конфетка быстро ощупал ее затылок, потом осмотрел руки и ноги там, где одежда была порвана зубами волчицы. Наконец он расстегнул блузку и осторожно обследовал то место, куда пришелся удар.
— Будет только огромный синяк, — произнес он с облегчением.
Анни открыла глаза. Конфетка быстро проверил реакцию зрачков и спросил:
— Что тебя сейчас беспокоит?
Анни подняла на него затуманенные глаза.
— Лай, — пробормотала она неотчетливо. — Я никогда не выносила собачьего лая.
— Тогда ты неправильно выбрала профессию. — Конфетка помог ей сесть. — Ну все. Мы сюда больше не вернемся. Риск был слишком велик с самого начала.
Анни с отсутствующим видом застегнула блузку и даже не поинтересовалась, при каких обстоятельствах оказалась раздетой.
— Риск — это ничего, — пропыхтел Дэйв. Одна его рука была поцарапана, но в остальном он не пострадал.
— Только в том случае, если ты рискуешь собой, — ответила ему Ли Энн. — Сэр, мы все знали, что наши поездки опасны. Мы же взрослые люди и мы согласились…
— Я смотрю на вещи иначе, — покачал головой Конфетка.
— Тогда почему вы вообще все это затеяли? — спросила Бидж, подходя к тому камню, на котором сидел Влатмир.
В траве рядом с ним лежала ампула с наклейкой аптеки Западно-Вирджинского университета. Бидж чуть не нагнулась, чтобы поднять ее, потом перевернула ее ногой, чтобы прочесть название препарата. Это оказался морфий для инъекций.
Бидж оглянулась на Конфетку. Тот пристально наблюдал за девушкой.
— Почему вы взяли нас сюда? — повторила она вопрос, стараясь, чтобы ее голос звучал естественно.
Конфетка открыл было рот для ответа, потом закрыл его и покачал головой.
— Просто по глупости, — сказал он наконец и поднялся. — Мы возвращаемся к себе. — Конфетка обогнул грузовик и обратился к грифону: — Спасибо за по… — и застыл на месте. Бидж обежала грузовик, остальные последовали за ней.
Грифон лежал на боку рядом с телами трех вир — двое из них имели раны от страшных когтей на груди, третий почти лишился головы. На борту грузовика кровью по-английски оказалось написано единственное слово:
«Правосудие».
Грифон спокойно посмотрел на людей, лежа в растекающейся луже собственной крови:
— Я рад вас видеть, как никогда. Я был бы чрезвычайно признателен вам всем за помощь.
Глава 26
Они использовали все бинты, которые у них были с собой, потом разорвали свои комбинезоны. На передние лапы грифона были наложены давящие повязки, а ужасную рану на груди обработали фурацином и перевязали так туго, как только смогли. Грифон терпеливо стоял и только моргал, когда суетящиеся люди мелькали у него перед глазами. Третье веко — характерная черта его орлиной природы — каждый раз оказывалось видно все дольше и дольше.
Бидж опустилась перед грифоном на колени и обтерла его клюв влажной тряпкой. На тряпке остались клочья меха и свернувшаяся кровь — мех и кровь вир.
— Открой клюв пошире. — Без всякого страха она просунула руку внутрь и промокнула марлей язык, потом приблизила лицо, посветила фонариком и заглянула грифону в горло. На слизистой была заметна кровь.
Грифон неожиданно закашлялся, слегка оцарапав клювом руку Бидж.
— Прошу прощения.
— Не беспокойся. Открой клюв, пожалуйста, еще. — Она снова заглянула в горло и почувствовала дурноту — там теперь были сгустки крови, которые грифон выкашлял из легких.
Бидж поднялась с колен и выключила фонарик. Остальные тоже закончили перевязку. Грифон ровным голосом произнес:
— Я полагаю, вам придется меня оперировать.
— Если оперировать, то в условиях полностью оснащенной операционной, — поколебавшись, ответил Конфетка. Бидж очень не понравилось это «если».
— Я понимаю, — ответил грифон. Было очевидно, что он действительно все понимает. — Но если предположить, что оперировать меня вам все-таки придется, не стоит терять время. Отойдите в сторонку.
Одним прыжком грифон оказался на крыше грузовика. Он не издал ни звука, но Анни охнула: поврежденное волочащееся правое крыло хрустнуло, придя в соприкосновение с кузовом.
Рессоры жалобно заскрипели, а шины осели. Грифон с трудом повернулся, находя устойчивое положение, и взглянул на Конфетку и студентов:
— Нельзя ли было бы меня как-нибудь привязать? Если это не составит затруднения?
Было мучительно слышать от всегда уверенного в себе, непобедимого грифона эту просьбу о помощи.
— Конечно, можно, — ответила Анни, встала на цыпочки и подсунула под голову грифону сложенный комбинезон. — Ты не беспокойся, мы обо всем позаботимся.
— Еще одно, — сказал грифон слабым голосом. — Доктор Доббс?
— Я здесь, — откликнулся Конфетка, доставая из кузова веревки, которые использовались при перевозке птенца рок.
Грифон взглянул на него затуманенными глазами и почти прошептал:
— Я не хотел бы обидеть ваших студентов — я очень высокого о них мнения… — он кашлянул, и тонкая струйка крови побежала из клюва, — но я был бы признателен, если бы вы оперировали меня сами. Если можно. — Обещаю, — ответил Конфетка.
Конфетка подал грузовик задом к разгрузочной платформе у конюшен. Лошади забеспокоились, учуяв грифона, начали нервно ржать и брыкаться, но нигде больше снять грифона с грузовика было бы невозможно.
Дэйв выскочил из кабины и побежал к приемному покою. Ли Энн с ее длинными ногами догнала его на полдороге и они вместе выкатили стальной стол на колесах и подвезли его по платформе к грузовику. Отрегулировав высоту так, чтобы поверхность стола была на одном уровне с крышей фургона, студенты отвязали грифона и остановились, беспомощно оглядываясь.
— Можно попытаться использовать металлические шины как рычаги, — предложил Конфетка. Грифон неожиданно приподнялся.
— Позвольте мне, — произнес он напряженно и, прежде чем люди успели двинуться с места, рванулся и перевалился с крыши на стол. Тот жалобно заскрипел.
Но задние лапы грифона соскользнули с металлической поверхности, и на бинтах появилась свежая кровь.
— Поторапливайтесь! — рявкнул Конфетка. Бидж и остальные навалились на стол и повезли его через вестибюль к операционной со всей доступной им скоростью. Обогнув угол, они замерли на месте. Конфетка поднял глаза и пробормотал устало:
— Черт возьми, неужели ты никогда не уходишь домой? Перед ними стояла Лори.
— Астуриэль, — прошептала она, и у нее перехватило дыхание.
Лори метнулась к грифону так быстро, как ей еще никогда не случалось бегать.
— Астуриэль! — Она положила руку ему на шею и стала щупать пульс на сонной артерии. Когда ей это удалось, напряжение немного отпустило ее, но тут она глянула на бинты и прошептала с дрожью в голосе:
— Господи… О Господи, это же ужасно.
— Ерунда, моя дорогая, — ответил грифон. — Просто я не нашел другого предлога снова с тобой повидаться. — Он протянул ей когтистую лапу. — Лучше бы, правда, мне найти другой предлог. Лори нежно
