— Это было замечательно. — Кружка отер лоб полотенцем. — Абсолютно замечательно. Вы очень одаренный боец. Где вы научились так сражаться?
Протера то ли не заметил, то ли проигнорировал выражение Кружки — «сражаться» вместо «играть».
— Я был чемпионом университета по фехтованию. Участвовал в международных соревнованиях. С тех пор, правда, прошло лет десять, но я все еще тренируюсь. — Он смущенно улыбнулся. — Сначала эти прутья казались такими короткими.
— Бой на близком расстоянии, — кивнул Кружка. — Только это и дало мне возможность взять верх: заманить вас поближе и оказаться вне пределов вашей защиты. — Он все еще тяжело дышал. — Мы будем рады вашему участию в наших играх в любое время.
Фиона недовольно вертела ловилку в руках. Было очевидно, что она не привыкла проигрывать.
— Позвольте мне попрощаться, — решительно сказала она. — Я зайду как-нибудь в другой раз. Было очень приятно познакомиться со всеми вами. — Она быстро направилась к двери, сжимая в руке ловилку.
Мелина сделала движение, чтобы забрать у нее оружие, но Кружка удержал ее.
— Пускай забирает, — усмехнулся он. — Это очень опасная девушка. Она отправилась практиковаться.
К своему удивлению, Бидж обнаружила, что насмешки над Фионой ей неприятны.
— Я хорошо понимаю ее чувства. Я тоже ужасно переживала в первый раз, когда проиграла…
— Правда, моя милая? — удивленно спросил Кружка, но тут же испортил возможный комплимент, добавив: — Впрочем, неудивительно. Ты тогда выглядела ужасно.
— Зато теперь вы фехтуете замечательно, — вставил Протера. — Надеюсь, мы еще не раз поиграем в эту игру. — Он зевнул. — Простите меня: я сегодня проделал далекий путь. Может быть, более далекий, чем мне известно.
Он встал и двинулся к двери, затем снова повернулся к Кружке:
— Еще одно, мистер Кружка. — Он не понизил голос, но тем не менее каким-то образом его слова прозвучали обращенными только к трактирщику. — Если вы окажете мне честь посетить меня в моем коттедже через два дня, когда я устроюсь, мы смогли бы обсудить некоторые вопросы, касающиеся Перекрестка. И, пожалуйста, передайте мое приглашение вашему крылатому другу-эрудиту… — Он с сомнением взглянул на Бидж.
— Грифону, — ответила девушка. — Я с ним знакома, не беспокойтесь.
Протера с облегчением кивнул:
— В таком случае присоединяйтесь. Будет полезно иметь среди нас кого-то с медицинскими познаниями.
— Вы собираетесь провести на Перекрестке еще один эксперимент?
— Надеюсь, что нет. — Он оглядел зал. — Очень надеюсь. Пожалуйста, не сообщайте об этой нашей встрече никому больше.
Когда Мелина появилась у их стола, чтобы снова наполнить кружки, Эстебан Протера с увлечением рассказывал смешную историю о поездке из Милана в Женеву в одном вагоне с двумя монахинями и четырьмя панками-рокерами. Сюжет требовал подробных объяснений для Кружки; Бидж охотно взяла на себя роль комментатора, удивляясь про себя, почему Протера, когда просил никому не говорить о встрече в своем коттедже, посмотрел на Хриса.
Глава 6
Наступил рассвет. Накануне вечером, вернувшись в гостиницу после того, как проверил, все ли в порядке с его стадом, Стефан настоял на том, чтобы отвезти Бидж домой; не менее твердо он настоял и на том, чтобы вернуться ночевать в «Кружки». Бидж без нужды резко прикрикнула на Хорвата, когда тот тявкнул на Стефана, и тут же отправилась в постель.
Теперь, усталая, так и не уснувшая всю ночь, она выпустила Хорвата погулять, потом впустила его обратно, вскипятила чай и уселась за стол, погруженная в мрачные мысли.
Когда Бидж впервые встретила Стефана, она была смертельно больна и думала о самоубийстве; это заставило ее держаться от юноши на расстоянии. Теперь она не была больше больна, но он отдалился от нее за тяжелое время своего лечения от последствий наркомании.
Так или иначе, их взаимоотношения напоминали бесконечную череду неудачных первых свиданий.
Когда Бидж в июне вернулась на Перекресток, они долго не встречались. Бидж была занята приготовлениями, связанными с открытием ветеринарной практики, и обновлением одного из заброшенных коттеджей, которых было много на Перекрестке. Она несколько раз посылала письма через Кружку, однажды даже прибегла к услугам его пользующегося сомнительной репутацией попугая, но Стефан ни разу ей не ответил.
Бидж нашла в университетской библиотеке статью, касающуюся случаев наркомании среди анестезиологов, работавших с морфием, и сделала оттиск для Стефана. Кружка с задумчивым видом взял у нее оттиск, но Бидж так и не узнала, получил ли его Стефан; во всяком случае, он никогда не упоминал об этом.
Потом однажды, когда Бидж мучилась с побелкой стен коттеджа, она услышала шум. Выглянув в окно, она обнаружила Стефана, еще более худого, чем она его помнила, сосредоточенно сортирующего камни, чтобы починить трубу.
Она приготовила на ленч хлеб и сыр, Стефан молча сел за стол, потом так же молча ушел.
На следующий день за едой она спросила его:
— Кто присматривает за твоим стадом?
— Б'ку. — Его голос, раньше такой выразительный и музыкальный, теперь был хриплым от редкого употребления. — У него было свое стадо, но…
— Я знаю. — Тогда она видела Б'ку всего дважды — второй раз именно в тот день, когда его овцы были истреблены. Б'ку стоически перенес несчастье. — Как же тебе удается с ним объясняться?
— В основном знаками. Грифон иногда помогает, переводит, но он еще очень слаб. Он так сильно пострадал.
— Он поправится, — сказала Бидж мягко. — Люди и животные выздоравливают даже после таких ран.
— Иногда. — Больше в тот день Стефан почти ничего не говорил.
На следующий день шел дождь, и они вместе занимались окраской коттеджа изнутри. Около полудня тучи разошлись, и они посидели на пороге, наблюдая, как под солнечными лучами от земли поднимается легкий пар. Маленькие ручейки превратились в полноводные потоки и бурлили вокруг камней. Если дожди не прекратились бы, вода могла бы размыть склон холма и даже вызвать оползни, но пока ручьи выглядели просто веселыми и говорливыми.
Стефан смотрел по сторонам полными слез глазами.
— Как же здесь красиво. Так красиво не может быть больше нигде. И я чуть не помог Моргане все это у нас отобрать, и я чувствую… — У него с болью вырвалось: — Я не думал, что когда-нибудь снова буду способен что-то чувствовать.
Бидж поцеловала его в щеку и крепко обняла, дав Стефану выплакаться. После этого он несколько дней не появлялся.
Через неделю они начали разговаривать, как раньше.
А еще через неделю Бидж узнала от Лори, что Стефан подал заявление о приеме в Западно-Виргинский университет, и пришла в ярость от того, что он сделал это через Лори, а не через нее.
— Понимаешь, — сказала ей Лори резко, — он скорее умрет, чем окажется в чем-то зависимым от тебя.
— Но почему? Лори поморщилась:
— Ну уж себе-то не лги. Ты же все прекрасно понимаешь.
Бидж прикусила язык как раз вовремя: она чуть было не сказала Лори, что не нуждается в поучениях насчет своей личной жизни со стороны женщины, у которой роман с грифоном. Это было бы жестоко, да Бидж и понимала, что не может в этом случае положиться на свой здравый смысл.
Бидж обнаружила, что за воспоминаниями позволила чаю совсем остыть, и поскорее выпила его. В доме
