— Это твой первый помет?.. Прости меня, это были твои первые роды?
— Нет. У меня было еще восемь детей. Теперь все мертвы.
Бидж решила дальше ее не расспрашивать на эту тему.
— Ты рожала как волк или как человек?
— Как вир, — вызывающе ответила та. — Но с шерстью.
Бидж увидела на лице женщины смесь стыда и вызова.
— Женщины обычно рожают за раз одного ребенка, реже двух и уж совсем редко трех или больше.
— Вир рожают пятерых, иногда шестерых. Бидж очень не хотелось спрашивать, но нужно было знать:
— А в этот раз были еще?
Пальцы женщины беспокойно зашевелились.
— Да. Трое родились мертвыми.
Бидж сделала медленный глубокий вдох. Даже за время своего пребывания на Перекрестке она успела понять, что те знания по тератологииnote 3 и анормальному развитию плода, которые она получила в колледже, здесь чаще всего не нужны: этот мир сам излечивал большинство отклонений такого рода.
— Что было… Какие они были?
— Слишком маленькие. — В голосе женщины прозвучала такая боль, что Бидж почти воочию увидела их: подобных новорожденных ветеринары-животноводы неодобрительно называют «нежизнеспособные детеныши», как будто малыши сами виноваты в том, что не имеют достаточного веса. Чтобы жить, нужна плоть.
После минуты молчания Бидж спросила:
— И что ты сделала?
— Выкопала яму. — Только стиснутые побелевшие пальцы выдавали чувства женщины.
— Прости меня, — сказала Бидж мягко, но получила в ответ только высокомерный равнодушный взгляд. Вир никогда не просят прощения и никогда не нуждаются в сочувствии.
— Ты хочешь, чтобы я осмотрела тебя тоже? Если ты превратишься в волчицу… трансформируешься в свою другую форму… я, возможно, смогу выяснить, что было не в порядке.
— Нет! — Это прозвучало как отрывистый лай. — Нет. Я знаю, в чем дело. Я была… больна. — Она явно испытывала глубокий стыд.
— Ты… — Теперь Бидж вспомнила. — Ты Гредия.
— Да. — Глаза женщины были опущены, лицо мрачно, как будто она предпочла бы быть кем-то другим.
Бидж с чувством бессилия посмотрела на свою шаль, под которой у двери лежала ловилка, — не дотянуться…
Гредию она видела дважды. Один раз та, вместе с другими вир в человеческом облике, развлекалась тем, что мучила кошку-цветочницу. Студенты вмешались, и Бидж, когда Гредия начала превращаться в волчицу и была еще беспомощна, пригрозила убить ее.
В другой раз это было во время битвы с Морганой; злодейка ради своих целей превратила в наркоманов многих вир, потому что иначе не могла подчинить их своей воле: вир были одним из немногих видов, способных провести армию Морганы на Перекресток. Гредия и ее соплеменники-волки едва не убили тогда Бидж и других студентов, защищавших от Морганы Книгу Странных Путей.
Теперь перед глазами Бидж отчетливо встал финал той битвы: Гредия, покрытая потом после трансформации, с широко открытым ртом, страдая от ломки, воет, узнав, что не получит больше морфия.
Гредия заколебалась, борясь с собой, и наконец выдавила:
— Эта женщина Моргана…
— Скрылась, — честно ответила Бидж. — Я думаю, что она выжила. Может быть, она попытается вернуться.
— Этого никогда не должно случиться.
Сейчас Гредия казалась еще более изможденной, чем раньше. Тяжесть превращения была причиной худобы всех вир, но Гредия выглядела тощей и обессиленной, и ее взгляд утратил обычное для вир выражение холодной самоуверенности, став несчастным и беспокойным.
Как волчица она сначала стала наркоманкой, потом, страдая от ломки, вынашивала своих нежизнеспособных волчат.
Хорват потрогал мать лапой и встревоженно посмотрел на нее. Гредия нагнулась и с усилием подняла волчонка. Малыш уткнулся носом ей в шею, женщина прижалась щекой к его макушке, потом удивительно естественным жестом вылизала мордочку.
Бидж протянула руку и взъерошила, шерсть на спине Хорвата. Щенок отпрянул, прижимаясь к Гредии.
Та сказала Aea?:
— Я должна была бы убить его. Так говорит стая. — Она вызывающе посмотрела в глаза девушке. — Я этого не сделаю.
У Бидж промелькнула мысль, заставившая ее поежиться.
— А отец не может о нем позаботиться?
— Нет. — Гредия не отрывала от Бидж взгляда. — Он мертв. Влатмир. Его убила твоя подруга.
Как ни сумбурны были ее воспоминания о том дне, Бидж не могла этого забыть: огромный волк, прижавшаяся к стене гостиницы Анни. Влатмир изготовился к прыжку, целясь в горло девушки, и Анни за секунду до смертельного броска всадила в него нож, который ей перебросил Кружка. Одна из самых близких подруг Бидж убила возлюбленного Гредии.
— И все же ты пришла ко мне, — прошептала Бидж. Гредия отвела глаза:
— Пришлось. Мне не к кому больше идти. Бидж глубоко вздохнула и сказала:
— Я осмотрю сначала больших щенков. — Ей предстояло приложить то, что ей было известно о собаках, к волкам, которые не были на самом деле волками; Бидж надеялась, что аналогия поможет ей в этом.
Гредия кивнула, указала на Бидж и резко скомандовала:
— Катя! — Один из волчат подбежал к Бидж. Хорват, прячась за мать, опасливо наблюдал за сестренкой.
Бидж осмотрела всех трех волчат — сначала Катю, потом ее брата Григора; когда подошла очередь Хорвата, в голосе Гредии впервые прозвучала нежность:
— Теперь ты, малыш.
Хорват лег на пол, отвернулся и притворился, что не слышит.
— Хорват?
Волчонок не двинулся с места.
— Стеснительный пациент, — весело сказала Бидж, схватила его за шкирку и притянула к себе, почти оторвав от пола. Поставив малыша на стол, она начала тщательно его осматривать.
Сначала она ректально измерила ему температуру, хотя и не имела представления о том, какая температура является нормальной для оборотня; однако эта процедура показывала также, все ли в порядке с задним проходом. Профессор, читавший курс терапии мелких животных, чью эрудицию (в отличие от самого профессора) Бидж уважала, рекомендовал ректальное измерение температуры для выявления заращения заднего прохода. Бидж не думала, что такие маленькие щенки могут этим страдать, но решила все же удостовериться: ведь если желудочно-кишечный тракт перекрыт, животное обречено.
Вынув термометр, она посмотрела его показания, вытерла инструмент и отложила в сторону. Потом она тщательно ощупала задние лапы и бедра волчонка, сгибая их в суставах. Врожденного вывиха бедра нет, однако…
— Его задние лапы немного выворачиваются наружу. Это нормально для ваших малышей?
— Это ты мне скажи, — ответила Гредия, хмурясь. Бидж поморщилась. Один из преподавателей колледжа, тощий как жердь бывший игрок в баскетбол, никогда не снимавший поношенную футболку с эмблемой «Лейкерс», имел манеру именно так — «Это ты мне скажи» — отвечать на все робкие вопросы первокурсников. Она по очереди поднимала каждую лапу, сгибая во все стороны, как будто занималась с
