Агент подождал, пока он сядет в своё кресло, и лишь потом сам присел на кушетку. Дэниел никогда в своей жизни не видел таких блестящих чёрных ботинок.
– Вы говорите, что искали меня?
– Да.
– Повсюду?
– Да.
В этом был какой-то абсурдный подтекст – как будто Дэниел избегал их или даже прятался.
– Я все время здесь. Я никуда не делся. Агент Такахаши саркастически хмыкнул.
– Здесь мы должны были посмотреть в первую очередь, э? Мистер Глинн, не имели ли вы в последнее время каких-либо контактов с вашим братом?
Брови Дэниела приподнялись. Ему пришлось срочно переключаться с одной мысли на другую, это заняло несколько секунд.
– С Майком? – он покачал головой. – Уже несколько месяцев с ним не связывался.
Человек откашлялся.
– Мы полагаем, что ему может угрожать серьёзная опасность.
Правая ступня Дэниела дёрнулась внутри шлёпанца. Это было уже слишком. После Джулии это было уже слишком.
– Я рад бы был сообщить вам больше подробностей. Но это засекречено.
Он должен был предвидеть этот разговор ещё много лет назад. Серьёзная. Опасность. Учитывая образ жизни Майка, это было неизбежно. Сумасшедшие съёмки со спецэффектами. Извержения вулканов. Фотографии с вертолёта, падающего над водопадом Анхель[23]. Он словно напрашивался. Но нельзя же жить в постоянном ожидании несчастья. Подождите-ка! Засекречено?
– Засекречено? – переспросил Дэниел.
– Майк – один из наших наиболее ценных оперативников. Нам его не хватает. Честно говоря, у нас есть основания полагать, что его подставили.
Подставили? Боже мой. Если это одна из Майковых шуточек…
– Вы хотите сказать… мой брат работает на правительство?
– Да.
Было непросто сохранить серьёзное лицо. Это было очень забавно.
– Простите, что говорю вам это, мистер Глинн, но вы не кажетесь особенно шокированным.
Дэниел посмотрел человеку прямо в глаза.
– Вы увидели меня впервые три минуты назад. Вы понятия не имеете, что я чувствую. О чем вообще идёт речь?
Агент Такахаши заговорил, кивая головой, как коммивояжёр, надеющийся силой склонить вас к соглашению.
– Речь о том, что Майк – двойной агент под глубоким прикрытием, проводящий операции антитеррористического толка. Высшая степень секретности.
Дэниел подумал: о какой степени секретности тут можно говорить, если он рассказывает об этом мне?
– Не присылал ли вам ваш брат что-нибудь по почте в последнее время? Может быть, в подарок?
– Нет.
– Вы не смотрели сегодняшние газеты. Быть может, вы забыли также проверить почтовый ящик?
– Нет, я проверял. – Это был его способ подтвердить существование мира за пределами его тёмного дома. Но почты никогда не было.
– Тогда, возможно, федеральная экспресс-доставка? Знаете – когда посылка непременно, в любом случае доставляется к утру следующего дня. – Агент улыбнулся. – Они ещё оставляют такие наклейки на дверях.
Дэниел тупо смотрел на него.
– Это не обязательно должен быть большой пакет. Он мог быть размером с пачку сигарет. Книга, возможно? Или видеокассета?
– Я же сказал вам: ничего, – Дэниел опять глядел в окно. Следил за улицей. Почему Шон не может прийти домой тогда, когда ему сказано? Он знает правила. Когда зажигают фонари, он должен быть дома. В девять – в кровати. Если он идёт куда-нибудь за пределы квартала, его должен сопровождать взрослый.
– Мистер Глинн? Мы должны найти вашего брата. И мы бы хотели, чтобы вы нам помогли.
С лицом Дэниела произошло несколько изменений, одно за другим. Наконец он спросил:
– Разве
– У нас есть основания полагать, что его друзья защищают его. Мы также подозреваем, что вы знаете больше, чем говорите. Это может оказаться очень неблагоразумным.
Дэниел перебрал по крайней мере четыре возможных ответа, пока в конце концов не остановился на таком:
– Это у вас так принято – запугивать людей?
– Мистер Глинн. Люди оставляют записки. Они регистрируются. Они сообщают своим коллегам, своим друзьям, своим домашним. Они не исчезают просто так.
Исчезают.
Ему припомнились слова его брата – что-то о вибрациях. Что-то такое Майк говорил в своё последнее посещение. После похорон.
Да, он вспомнил: они сидели в гостиной так же, как сейчас с агентом, только поменявшись местами. Майк сидел в его кресле. Он всегда занимал кресло Дэниела. Он листал книжку Дэниела, которую ему подарил студент – «Калории счастья». Очередная книга о здоровой жизни в стиле нью-эйдж. Через два года после выхода она все ещё была бестселлером.
– Ты читал это? – спросил Майк.
– Нет ещё. – На самом деле он и не собирался её читать.
– Не утруждай себя. Я изложу тебе в двух словах. Есть десять ступеней к просветлению. Ступень номер десять – это когда ты делаешься таким просветлённым, что вибрируешь на высоких частотах, а потом исчезаешь.
Дэниел улыбнулся. Майк ухмыльнулся:
– Люди не исчезают, Денни. Они умирают, они гниют, и
– Но существует вера, – вставил Дэниел.
– Я зову это паранойей, – Майк поднял книгу над головой. – Паранойя – это то, что мы имеем теперь вместо Бога. НЛО, похищающие женщин и детей. Заговоры в правительстве. Подпольные организации. Для нас невыносима вселенная, лишённая смысла, и вот мы придумали взамен вселенную зла. Кому нужен Бог, когда есть ЦРУ?
– Мистер Глинн? – позвал агент, возвращая его в настоящее время.
После похорон. Это был последний раз, когда он виделся со своим братом.
Возможно, вследствие того, что понарассказывал ему агент о секретной жизни Майка, чем больше Дэниел вспоминал, тем более зловещие обертона принимала тщательная реконструкция того последнего визита. Это было похоже на то, как если бы Майк разыгрывал пантомиму для скрытых записывающих устройств. На одном уровне он просто дискутировал со своим братом, а на другом он передавал кипу зашифрованных ключей, относящихся к тайнам, о которых Дэниел даже не имел представления. К тайнам, которые возникали подобно тем изображениям, что скрываются в магических трехмерных стереограммах. Вот ты таращишь глаза до помутнения в мозгу, пытаясь уловить смысл этих безумных раздроблённых картинок – полная бессмыслица, пока в следующий момент не происходит нечто непонятное – твой мозг говорит: «О, теперь я вижу»,
