тобой довольны.
– Но… – Я понятия не имела, как реагировать на ее слова, и поэтому некоторое время только беспомощно открывала и закрывала рот.
– Да, именно ты.
– Но почему не София, или Магдалена, или Луис, в конце концов? – Я знала, что Луис на мое повышение отреагирует ужасно.
– Изабель, я выбрала тебя, и точка, – сказала Габриэла. – Что это за манера, выдвигать вместо себя других, когда босс предлагает тебе повышение по службе?
В сущности, мне самой тоже не хотелось вечно выглядывать из-за чужих спин.
Кстати, когда Габриэла объявила о своем решении коллективу, Луис отреагировал вполне благородно.
– Ты этого заслуживаешь, – сказал он.
– Мои поздравления. – Магдалена расцеловала меня в обе щеки.
Позже, когда мы с ней обсуждали это событие, свою позицию она объяснила так:
– Я люблю работать в коллективе, Изабель. Но при этом не люблю брать на себя чрезмерной ответственности. С тобой все по-другому. Ты любишь указывать людям, что им делать.
«Неужели?» – подумала я. Что-то я за собой такого раньше не замечала. В «Дельте», по крайней мере, я никогда не указывала людям, что им делать. Там я всего лишь озвучивала в их присутствии решения Барри Клири. Но, кстати, в одном Магдалена права: я действительно люблю проявлять инициативу. Как интересно, размышляла я про себя. У меня, оказывается, есть свойство, которое так ценят все работодатели: инициативность. Мне нравилось сознавать, что конечная ответственность за работу лежит на мне.
Господи, кажется, я превратилась в законченную карьерную женщину!
Изабель Кавана, которая совсем недавно мечтала только о том, чтобы выйти замуж и нарожать кучу детей, стала совсем другой, причем совершенно незаметно для самой себя. Наконец-то я себя пересоздала!
Только не в том направлении, в котором намеревалась…
Я переехала в кабинет Алехандро, сменила на стенах репродукции, поставила в вазы свежие цветы и села за обширный начальственный стол.
Вот она власть, с триумфом подумала я. Наконец-то у меня в руках появились ее бразды!
Самой странной во всем этом оказалась необходимость иметь собственную секретаршу. То есть Нина не являлась моей личной секретаршей в точном смысле слова, но она выполняла секретарские обязанности в отделении компьютерных курсов, а это значило, что была приставлена фактически ко мне. Она принимала в мое отсутствие послания и спрашивала моего разрешения, прежде чем что-нибудь предпринять. Кроме того, в течение дня она приносила мне в кабинет кофе, о чем я ее никогда не просила. Мне не хотелось загружать ее приготовлением кофе. Но на все мои возражения она объявила, чтобы я не волновалась, потому что она заодно готовит кофе и для себя. В один прекрасный день именно Нина доложила мне о том, что звонит Нико.
– Мужчина, – сказала она. – С очень красивым голосом. И говорит, что по личному делу.
Прежде чем брать трубку, я немножко подождала.
– Алло! Изабель слушает!
– Привет, Изабель, это Нико.
– Привет, Нико.
– Я звоню, чтобы узнать: как насчет ужина в субботу вечером?
Против субботнего вечера я не имела никаких возражений, потому что, как правило, в субботние вечера я себя чувствовала особенно одиноко.
– Хорошо, – сказала я. – Где мы встретимся?
– Я за тобой заеду.
– Прошу тебя, не надо беспокоиться, – возразила я. – Ты так далеко живешь. Давай встретимся где- нибудь в центре.
– Хорошо, у метро «Соль», – согласился Нико. – В какое время?
В Мадриде, как и все жители этого города, я заимела привычку ужинать поздно.
– Может быть, в десять? – предложила я.
– Хорошо, встретимся в десять, – ответил он.
Я долго сидела и смотрела на экран компьютера перед собой. На нем красовалась фотография Джорджа Клуни. По сравнению с Нико Альваресом Клуни выглядел бледно.
Позже ко мне в кабинет зашла Магдалена. Мы немного поболтали, потом она сказала:
– В субботу мы идем на день рождения Софии. Ты не хотела бы пойти с нами? Будет замечательный девичник. Ей стукнет тридцать, и у нее такое чувство, что это кризисный рубеж.
– После двадцати все дни рождения кризисные, – засмеялась я. – Только в субботу я никак не могу.
– Почему? – удивилась Магдалена. Я вечно жаловалась, что мои выходные проходят скучно.
– В субботу я занята. – Мои щеки начали медленно краснеть. – У меня уже есть договоренность.
– Свидание! – воскликнула Магдалена. – Интересно, с кем?
Мне стало смешно.
– С Нико Альваресом, человеком из фармацевтической компании, – ответила я. – Который, кроме того, играет на гитаре.
– И ты молчала? – воскликнула она. – Почему ты до сих пор мне о нем ничего не рассказала?
– Да просто не о чем было рассказывать. – Я вкратце обрисовала ей историю нашего знакомства.
– О Изабель! – воскликнула она. – Ты такая… такая ирландская! Скажи ты мне раньше, и я могла бы тебе дать хороший совет по поводу того, как обращаться с испанскими мужчинами. Как заставить их себя любить.
– Я не хочу заставлять его себя любить, Магдалена! – засмеялась я.
– Почему бы и нет? Все хотят, чтобы их любили.
– Да, – согласилась я, – только я хочу любви одной-единственной, настоящей.
– Откуда ты знаешь, может, этот Нико и есть твоя единственная, настоящая любовь? – спросила Магдалена.
Глава 21
МОЯ РАДОСТЬ
Утром в субботу я проснулась рано. Солнце едва освещало стену перед моим окном. Но заснуть снова мне никак не удавалось – в голове неотступно вертелись мысли о Нико и о нашем предстоящем свидании.
'Я вышла на балкон и долго смотрела на город. Интересно, а Нико уже проснулся?' – думала я. До нашего свидания оставался целый день. Я говорила себе, что за это время мне надо хорошенько отдохнуть, полениться и привести себя в порядок, чтобы в десять часов вечера быть в хорошей форме, но даже этого мне сделать не удалось. Вместо отдыха я с жаром набросилась на уборку своей квартиры и не успокоилась до тех пор, пока не вычистила и не вымыла в ней все поверхности, так что они заблестели первозданным блеском.
Город к тому времени уже окончательно проснулся и зажил интенсивной, звонкой жизнью. По улицам сновали многочисленные прохожие, под полосатыми зонтиками уличных кафе сидели посетители. Как хорошо жить в таком городе и быть его частью! – радостно подумалось мне. Я вышла на улицу и зашагала без цели, просто так, наслаждаясь теплом и разглядывая себя в окна витрин.
Глядя на счастливые парочки вокруг, я вдруг вспомнила один свой разговор с Луисом.
– Ты знаешь, Изабель, – говорил он мне, – у тебя какие-то странные представления о мужчинах и женщинах. Ты считаешь, что двое должны быть прикованы друг к другу цепями, как каторжники. И если у них возникли интимные отношения, то это обязательно навеки, иначе для кого-нибудь из них это оборачивается трагедией. Но на самом деле все не так. Я имею право встречаться с кем угодно и когда мне угодно. Одно время я встречался с Марией, и это был наш свободный выбор: жить вместе или порознь. Потом мы решили разойтись. Причем, обрати внимание: это мы решили, а не я один. И теперь я снова могу
