улыбке.
– Иди аккуратно, Дашенька, смотри не урони, там пробирки.
Я приволокла ношу в лабораторию и до полудня слушала бесконечные придирки Регины. Ровно в двенадцать, коротко сказав: «У меня обед до часу дня», – я выскользнула за дверь, потом, чуть-чуть приоткрыв створку, глянула внутрь.
Регина распахнула небольшой черный шкафчик с табличкой «Осторожно радиоактивность», достала коробочку, выудила оттуда ключик, открыла один контейнер, и тут зазвонил телефон.
– Ну? – недовольно спросила девушка. – Ладно, иду.
Я побежала в туалет, а спустя пять минут вернулась в лабораторию и принялась действовать. Добыла ключик, открыла замок, приподняла крышку и чуть не скончалась, увидав, что плавает в трех банках.
Трясущимися руками, ощущая себя просто Матой Хари, я сделала снимки. Сначала закрытые контейнеры, потом открытые, следом банки с эмбрионами. Потом, радуясь, что никто не застукал меня, вернула на место ключик и уже хотела захлопнуть дверки, как с верхней полки с легким стуком упал пакет. В воздухе он раскрылся, и я с удивлением увидела, что на пол вывалились какие-то непонятные предметы. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это огненно-рыжий парик, фальшивые усы разных цветов и две накладных бороды. Один комплект светло-рыжий, другой – угольно-черный. Я потрогала находки. Очень странно, надо их сфотографировать. Но не успел аппаратик издать легкий щелчок, как раздался резкий голос:
– Что ты делаешь? Отвечай немедленно!
От неожиданности я чуть не выронила фотоаппарат. В комнате стоял, одетый в коричневую куртку, Орест Львович. Очевидно, увлекшись рассмотрением содержимого пакета, я не услышала, как он вошел в лабораторию.
– Э-э-э, – забормотала я, тихо радуясь, что он не вошел в тот момент, когда банки с эмбрионами открыто стояли на столе, – вот порядочек навожу…
– Зачем ты открывала шкафчик! Ведь просил ничего не трогать без разрешения.
– Я ничего не открывала!
Орест указал пальцем на лежавшие на полу странные вещи.
– Да? А это откуда?
– Мыла колбы, а тут вдруг дверки раскрылись и выпал пакет.
– Прямо-таки сам?
– Ага, вот, хотела поднять. А зачем вам усы с бородой?
– У нас раньше был любительский театр, давно еще, при Советской власти, остался реквизит, – пояснил начальник и велел: – Покажи-ка фотоаппарат, экая крошка!
Я отступила к окну, Орест шагнул ко мне, внезапно что-то ярко сверкнуло. Я опустила глаза вниз и увидела, что на мужчине надеты модные ботинки с металлической пластинкой на мыске. Луч солнца попал на нее, и она заискрилась. Я уставилась на слегка сутуловатую фигуру Ореста Львовича, одетого в простую коричневую куртку, и неожиданно для себя спросила:
– Она ведь двусторонняя?
– Что? – удивился мужчина.
– Куртка, – медленно сказала я, – есть такие вещи: их можно носить, вывернув наизнанку… С той стороны она у вас светлая?
– Да, – подтвердил недоуменно Орест, – отличная финская куртка. Но при чем тут она?
Но тут я, ошарашенная невероятным открытием, совершила роковую ошибку.
– А при том, что, вывернув ее наизнанку и поменяв черную бороду на рыжую, вы вышли от Артура Романовича Мордвинова. Зачем вы убили его? Из-за яйца, да? Это вы украли вещь от Фаберже?
– Что за чушь, – подскочил Орест, – ты с ума сошла!
– Нет, – покачала я головой, – лучше повернитесь лицом к стене и поставьте ноги на ширину плеч. Узнала вас по ботинкам. Вернее, по металлической пластинке. То-то мне показалось, что видела того бородача раньше. Вы убили Артура, вы не только занимаетесь незаконным изучением человеческих зародышей, но и крадете чужие вещи. Неужели думали, что уйдете от ответственности? Давайте, поворачивайтесь к стене, имейте в виду, что я детектив, который следил за вами, давайте, живо, ну…
Но Орест Львович гадко ухмыльнулся:
– Где же наш револьвер, а? Чего не достаешь оружие?
Я попятилась.
– Ага, – ухмылялся заведующий лабораторией, – понятно.
Совершенно спокойно он вытащил из кармана шприц с какой-то розовой жидкостью, снял с иглы пластиковый колпачок и вздохнул.
– Извини, сама виновата. Одно обещаю: больно не будет, у тебя просто остановится сердце.
Он шел на меня, я пыталась отойти и в результате оказалась прижатой к стене.
– Вот так, хорошо, а теперь не дергайся, – велел Орест и больно сжал мне руку, – иди сюда, киска болтливая.
Я пнула его ногой по коленям и мигом получила оплеуху.
– Говорят тебе, не дергайся, – размахивал шприцем мужик.
