– Вас предали, господа. Предал наш благочестивый дядюшка. И теперь вас нужно надежно спрятать.
Ева соскочила с приоконной скамьи. В это время до них долетел визгливый голос Энтони, требовавший впустить их. Ева повернулась к сестре:
– Рэч, пусть Долл быстро пройдет в комнаты гостей, спрячет их вещи.
– Мы сможем это сделать сами, – встрепенулся Джулиан.
– Некогда! А ты, Рэч, дай мне ключи от перехода. Живее. Это единственное место, о котором дяде ничего не известно. И где это Томас Легг? Он ведь где-то в замке. Пусть он их проводит.
– Нет, Ева! – вскрикнула Рэйчел. – Мы не можем…
– Мы должны! Скорее, иначе эти олухи взломают дверь. Давай ключ. А вот и Томас. Этот шум переполошил всех. Теперь вы, Стивен и Рэч, бегите, задержите еще немного круглоголовых. Вы же, господа, идите за мной. Томас, проводишь их.
Гигант охранник выглядел смущенным. Он шел следом за Евой и гостями, что-то бормоча под нос. Похоже, ругался.
Ева провела короля и его спутника в библиотеку. Джулиан невольно поежился, косясь на маски горгулий на стене.
– Куда вы нас ведете?
Ева не отвечала. Почти пробежав расстояние до двери у камина, она нервно отомкнула замок, толкнула дверцу. Засов с внутренней стороны был поднят. Из темного провала за дверью на них пахнуло затхлостью и холодом.
Ева указала им на проход:
– Сейчас вы войдете туда и узнаете нашу тайну – ужасную тайну Сент-Прайори. Правда, – она устремила на короля печальный взгляд, – это уже не имеет никакого значения. Единственное, о чем я молю вас, – молчать о том, с чем вы встретитесь. Полагаюсь на ваше благородство, милорды.
Она снова кивком указала на проход:
– Томас, веди. И ради бога, охраняй их.
Они вошли, еще не понимая, почему им стало так не по себе, когда дверца закрылась и послышался лязг замыкаемого замка. Томас Легг возился в темноте, потом они услышали стук кремня по кресалу. Вспыхнул факел, неровное красноватое пламя осветило низкий полукруглый свод над головой и узкий проход с лестницей в конце. Стены, когда-то беленые, сейчас светились наготой камня; злобно скалилась отвратительная маска химеры, выбитая в стене.
Молчаливый Томас Легг шел впереди, увлекая их за собой. По узкому проходу двигаться можно было лишь гуськом. Они миновали узкое окошко, сплошь затянутое паутиной, точно здесь давно не бывало людей. Но оба гостя уже догадывались, что нередко кто-нибудь проходил по этому коридору. Потом следовал поворот, и вверху открылась площадка, куда вела лестница. Карл на миг замешкался.
– Это ход в кабинет покойного лорда?
Их провожатый, не оглядываясь, кивнул.
– Да. А вот эта лестница ведет на галерею, уводящую к руинам. Но мы пойдем не по ней, хотя этот ход и более удобен, а под землей.
Они поначалу не поняли – вход закрывала каменная плита. Томас дернул какой-то рычаг, плита с гулом повернулась. Они прошли, и тяжелый камень встал на место. Крутые потрескавшиеся ступени вели вниз. Сверху лохмотьями свисала паутина, стены прохода были сырыми.
– При монахах здесь был подземный ход, ведший в часовню за озером. Потом им никто не пользовался. Пока лорд Робсарт… Да что там. Сами увидите.
Они продолжали спускаться. Ступени были скользкими; одна выломилась и встала ребром, перегораживая спуск. Томас привычно переступил через нее, чуть задержался и посветил факелом своим спутникам. Стоял сильный запах гниения, мокрого камня, пол был осклизлым, порой под ногами чавкала наползшая откуда-то грязь. Свод становился все ниже, приходилось нагибаться, и они то и дело косились на трещины в камне над головой.
– По крайней мере, здесь нас не обнаружат, – молвил король, стараясь придать голосу веселое выражение, но сам вздрогнул: так странно и глухо звучала человеческая речь в этом подземелье.
Они шли долго. Коридор резко отклонился в сторону, и Карл догадался, что он огибает озеро. Он припомнил готические руины и старую башню. Да, бесспорно, путь по открытой галерее наверху был удобнее. Ходил ли по нему кто-либо после загадочного появления призрака и гибели Патрика Линча? Даже если Карла это заинтересовало, то желания спрашивать у него не возникло, уж слишком все выглядело мрачным и таинственным.
В конце прохода замаячил свет, а потом появилась какая-то тень, загораживающая арку в конце. Томас окликнул:
– Бен, это я, но не один. Миледи велела провести их сюда. Их ищут солдаты мятежников.
Но Бен Петтигрю не спешил открывать проход и даже спросил, не пьян ли Том. Тот стал тихо ругаться и вновь объяснил, что привести сюда чужаков было велено самой миледи. Которая из сестер отдала наказ, он не уточнял, но Бен уже сообразил, что пререкаться поздно, и отступил.
Они оказались в прямоугольном помещении наподобие старинной крипты. [18] Здесь сохранились даже остатки древнего каменного алтаря, служившего теперь обычным столом, так как возле него стояли скамейки, а на его поверхности расположились кувшин, булка с луковицей и куском начатой колбасы. У стены находилась лежанка, на полу была рассыпана солома. Далее помещение перегораживала решетка, за которой также виднелась куча соломы, еле различимая во мраке. В помещении стоял ужасный запах – тяжелый, с примесью резкой вони.
Король и Джулиан невольно вглядывались во мрак – там, за решеткой, на соломе кто-то был. Они различили движение, а потом… Дикий вой, и что-то ужасное стремительно кинулось в их сторону. Оба резко вскрикнули и отпрянули. Из-за решетки на них глядело жуткое, безобразное существо. С трудом верилось, что это человек.
– Успокойтесь, господа. Он заперт и не причинит вам вреда.
Они не могли произнести ни слова. Только смотрели.
Да, это был человек, но что-то было в нем нелюдское. Из вороха лохмотьев торчали поросшие рыжей шерстью чудовищно длинные руки, пальцы с длинными когтями вцепились в прутья. А над ними – широкое злобное лицо; жесткие бурые волосы, спадающие на низкий лоб, клочьями росли на скулах и подбородке. Плечи казались очень узкими, что особенно бросалось в глаза в сравнении с невероятной длиной рук. Существо сидело на корточках, глядя на них снизу вверх, и его колени поднимались выше уровня плеч.
Оно походило на жуткого насекомого, паука, но лицо, эта отвратительная морда, было словно сродни каменным маскам химер. Низкий лоб сходился складками у переносицы, выпуклые надбровные дуги таили под собой блестящие прозрачно-желтые глаза, отблеск которых казался особенно жутким рядом с воспаленными белками и морщинистыми красноватыми веками. Нос был почти идеальной формы, но на этой злобной маске даже он казался уродливым, так как был неестественно мал, особенно рядом с чудовищно широкими скулами и тяжелыми челюстями. Рот монстра был полуоткрыт – губастый, слюнявый, не скрывавший огромных, торчащих наружу клыков. Клыков упыря, длинных и заостренных, словно обточенных. С них капала слюна, будто яд сочился из зловонной и отвратительной пасти.
Королю стало дурно, он поспешил отвернуться и рванул ворот. Джулиан смотрел, как завороженный, и точно под гипнозом двинулся вперед. Бен Петтигрю успел его остановить, почти оттолкнув:
– Осторожней, сэр. Ник очень опасен.
– Ник? – как в забытьи переспросил Грэнтэм. – О боже! Это Николас Робсарт?! Сын покойного лорда Дэвида?
Король наконец смог оглянуться. Ужасно, но все же в этом чудовище и в самом деле угадывалось сходство с бароном, даже с Евой. Этот точеный нос… Королю опять стало не по себе. Он стоял, хватая ртом воздух, и видел, как безумец, блестя совиными глазами, глядит то на него, то на Джулиана. Ноги подкашивались, кто-то из охранников усадил Карла у стены на лежанку. Рядом опустился Джулиан.
Король покосился на лорда. Лицо у того было словно каменное, веки полуопущены. Он что-то бормотал, и Карл разобрал слова из Писания: «И трепет объял меня, и кости мои задрожали от страха…»
Потом он вздохнул:
