продвигались сквозь густой лес, затем слева показался просвет, и через несколько минут они выехали на широкую равнину. Элоиз увидела огороженный луг, на котором лениво паслись четыре лошади. За лугом виднелась конюшня. Справа стоял двухэтажный дом. Элоиз ощутила, как напряглись ее нервы.
— Это наш дом? Сколько у нас земли? Есть ли у нас соседи? — торопливо спрашивала она, надеясь услышать в ответ, что они не одни владеют всей этой землей.
— Ты владелица этого поместья, — ответил Джонатан. — Когда-то оно было куда обширнее, но после смерти отца ты продала большую часть земли, и сейчас у тебя только сорок восемь акров вокруг дома.
Элоиз пыталась окинуть взглядом этот простор.
— Я что-нибудь выращиваю на этих полях?
— Нет. Ты продала плодородные земли. На том, что осталось, едва ли что-то вырастет. Здесь каменистые почвы.
— Наверное, никто не захотел покупать ее, — сказала Элоиз. С одной стороны, она была покорена красотой этой земли, с другой — ее пугала изолированность от остального мира.
— Говорят, тебе давали за эту землю хорошие деньги, но ты отказалась, решив оставить ее, чтобы ездить на лошадях, — ответил Джонатан, останавливая машину перед красивым домом, у входа в который росли дикие цветы.
Элоиз оглянулась назад на лошадей, пасущихся на лугу. Она чувствовала, что здесь ей будет лучше.
— Почему же я оказалась на мотоцикле, а не на лошади? — спросила она.
Джонатан взглянул на нее.
— Пару месяцев назад ты решила перебраться на мотоцикл.
— Зря, — сказала Элоиз, нахмурившись.
— Это точно, — согласился он.
Судя по его голосу, Джонатан обиделся.
— Я не имею ничего против мотоциклов, — тут же сказала она. — Они просто не для меня. Мне кажется, человек должен заниматься своим делом.
— Да, так безопаснее и разумнее, — подтвердил он.
Выражение лица Джонатана стало холодным, он вновь обрел свой обычный неприступный вид.
— Ну вот ты и дома! — Голос тетушки Сары прервал ее размышления. — Дом там, где твое сердце. Лучшего места, чем дом, не найти, когда нужно восстановить силы.
Совсем позабыв о тетушке, Элоиз с удивлением оглянулась через плечо и увидела, как Сара выбиралась из машины. Видимо, у тетушки были поговорки на все случаи жизни, впрочем, она была права, утверждая, что дом — это лучшее место для выздоровления. Элоиз взялась за ручку, но тетушка уже открыла ей дверь. Элоиз вышла из машины, Сара взяла ее под руку, и они направились к дому.
Ступив на родное крыльцо, Элоиз надеялась вспомнить все, но вместо этого только разволновалась.
Джонатан шел следом, неся чемодан с вещами Элоиз. Подойдя к двери, он открыл ее и пропустил женщин вперед.
Войдя в холл, Элоиз остановилась. На нее повеяло чем-то знакомым.
— Была ли я здесь счастлива? — Слова вырвались сами собой.
— Когда-то была, — ответил Джонатан, глядя на Элоиз холодными глазами.
— Давайте не будем делать скороспелых выводов, — вмешалась Сара. Обняв Элоиз за талию, она повела ее к лестнице. Тебе нужно устроиться, а я должна накормить тебя как следует. Уверена, от домашней еды ты быстро поправишься.
Элоиз внезапно представила себя девочкой, сидящей за столом в кухне. Перед ней тарелка с неизвестным ей блюдом из риса и бобов, сильно пахнущее корицей. Возле стола — молодая Сара в джинсах и светло-розовой блузке, распущенные черные волосы перехвачены розовой лентой.
— Я приготовила это специально для тебя, — объявляет она с гордой улыбкой.
Мысленно вглядываясь в воображаемую сцену, Элоиз увидела сидевшего рядом с ней отца и даже вспомнила, как он прошептал ей на ухо:
— Избави нас Господи от кулинарных творений Сары!
Воспоминания эти исчезли так же быстро, как и появились. Элоиз начала было говорить, что не голодна, но вдруг замолчала. Ей не хотелось обижать тетушку. Если Сара уедет, то она останется наедине с Джонатаном, а к этому она еще не была готова. Кроме того, Элоиз уже успела полюбить тетушку.
Сара повернулась к Джонатану.
— Проводи Элоиз в ее комнату, — сказала она и, взяв руку племянницы, положила ее на руку Джонатана.
У Элоиз перехватило дыхание, она ладонью ощущала, как напряглись его мышцы. Взглянув на него, Элоиз увидела в его лице нетерпение.
— Я уверена, что могу сама подняться по лестнице, — сказала она, высвобождая руку.
Сара нахмурилась и вернула руку Элоиз на прежнее место.
— Не хватает еще, чтобы ты упала и опять повредила голову. Ты лежала почти три недели, и твои ноги должны еще окрепнуть.
— Сара права, — заметил Джонатан и твердо взял ее под руку.
Сара снова заволновалась, но холодный взгляд мужа несколько охладил ее. Джонатан, казалось, не испытывал никаких чувств, прикасаясь к ней. На мгновение она застыла. Желая как можно скорее остаться одной, она молча стала подниматься по лестнице.
Дойдя до второго этажа, Элоиз ожидала, что Джонатан отпустит ее, но он продолжал держать ее под руку. Они прошли по коридору, повернули направо и остановились у первой двери с левой стороны. Джонатан опустил руку, только когда они вошли в комнату.
Поставив чемодан на пол рядом с кроватью, он сказал:
— Свои вещи я перенес в комнату для гостей в другом конце коридора. — Он равнодушно посмотрел на нее. — Я хочу, чтобы ты знала: ты свободна от любых оков.
Почуяв в его словах скрытый смысл, Элоиз спросила:
— Я считала наш брак ловушкой?
— Ты никогда этого не говорила, но между нами возрастала напряженность. Догадайся я уйти заблаговременно, несчастья можно было бы избежать. Но сейчас с тобой рядом должен быть человек, готовый в любую минуту прийти на помощь. Поэтому я останусь здесь до тех пор, пока не буду знать, что с тобой все в порядке. Только после этого я уеду.
— Извини, но я ничего не понимаю в наших отношениях, — сказала Элоиз, чувствуя необходимость извиниться. И снова, уже в который раз, она мысленно увидела себя в его объятиях, но предпочла об этом не говорить. Элоиз не хотелось судить об их отношениях по одной-единственной вспышке страсти, которая ей припомнилась. Кроме того, Джонатан все время держался на расстоянии, посему она подозревала, что воспоминания ее были выдумкой.
Он пожал плечами.
— Мы оба не надеялись на долговечный брак.
— Правда? — спросила она, глядя на него прищуренными глазами.
— Мы с тобой сделаны из разного теста, — ответил он, резко повернулся и вышел.
Прислушиваясь к его тяжелым шагам в коридоре, Элоиз поняла, что он прав.
— Может быть, я не могу ничего вспомнить, потому что хочу начать все сначала? — пробормотала она, направляясь в ванную, чтобы принять душ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Глядя на себя в зеркало, Элоиз сердито хмурила брови. Душ не помог ей расслабиться. Прическа тоже не способствовала улучшению настроения, признала Элоиз, вытирая каштановые пряди. Половина волос с
