— У меня нет особого желания отказываться, — скромно ответил Морис. — Но если мистер Кольхаун извинится…
— Он должен это сделать: он начал ссору! — вмешались несколько человек, присутствовавших при этом разговоре.
— Никогда! — заносчиво ответил экс-капитан[31]. — Кассий Кольхаун не привык извиняться, да еще перед такой ряженой обезьяной!
— Довольно! — закричал ирландец, в первый раз обнаруживая серьезное раздражение. — Я хотел дать ему возможность спасти свою жизнь. Он отказался от этого. А теперь, клянусь честью, мы будем драться не на жизнь, а на смерть!. Майор! Настоятельно прошу вас и ваших друзей уйти отсюда. Я не могу больше выносить этих оскорблений!
— Ха-ха-ха! — раздался презрительный хохот Кольхауна. — Возможность спасти мою жизнь! Уходите отсюда, все уходите! Я покажу ему!
— Стойте! — закричал майор, не решаясь повернуться спиной к участникам дуэли. — Так не годится. Вы, может быть, спустите курки на секунду раньше, чем следует. Мы должны выйти прежде, чем вы начнете вашу драку. Кроме того, — продолжал он, обращаясь к присутствующим в комнате, — ведь необходимо, чтобы соблюдались какие-то правила. Если они собираются драться, пусть это будет дуэль по всем правилам искусства. Оба должны быть прежде всего одинаково вооружены и подойти друг к другу по- честному.
— Конечно! Вы правы! — отозвались голоса из обступившей полукругом толпы, внимательно следившей, как это предложение будет принято.
— Надеюсь, ни один из вас не возражает против этого? — продолжал майор вопросительно.
— Я не могу возражать против справедливого требования, — спокойно ответил ирландец.
— Я буду сражаться тем оружием, которое держу в руке! — дерзко ответил Кольхаун.
— Согласен. Это как раз и для меня подходящее оружие, — ответил противник.
— Я вижу, что у вас обоих шестизарядные револьверы Кольта номер два, — сказал майор, рассматривая их оружие. — Пока что все в порядке. Вы вооружены одинаково.
— Нет ли у них еще какого-нибудь оружия? — спросил молодой Генкок, подозревая, что у капитана под полой мундира может оказаться нож.
— У меня больше нечего нет, — ответил мустангер с искренностью, которая не оставляла сомнений в правдивости его слов.
Все посмотрели на Кольхауна, который медлил с ответом.
Капитан понял, что должен сознаться:
— У меня есть еще нож. Надеюсь, вы не собираетесь отнять его? Мне кажется, что каждый вправе оставить при себе то оружие, которое у него имеется.
— Но, капитан Кольхаун, — продолжал Генкок, — у вашего противника нет ножа. Если вы не боитесь повстречаться с ним на равных началах, вы должны отказаться от вашего ножа.
— Да, конечно, он должен отказаться! — закричало несколько голосов. — Он должен, должен!
— Давайте-ка нож, капитан Кольхаун, — сказал майор внушительным тоном. — Шестизарядный револьвер должен удовлетворить любого здравомыслящего человека. Ведь как только вы спустите курки, один из вас…
— К чорту нож! — крикнул Кольхаун, расстегивая мундир. Достав нож, он швырнул его в противоположный угол комнаты и вызывающим голосом сказал: — Для этой расфуфыренной птицы он мне не нужен — я покончу с ним первым же выстрелом.
— У вас хватит времени поговорить об этом! Вы меня не испугаете, мистер Кольхаун… Прошу вас, расходитесь поскорее! Я должен положить конец этому хвастовству и злословию!
— Собака! — прошептал капитан. — Проклятая ирландская собака! Я отправлю тебя выть в твою конуру. Я…
— Стыдитесь, капитан Кольхаун! — прервал его майор при общем возмущении. — Это совершенно ненужные разговоры, а кроме того, очень непристойно так себя держать в приличном обществе. Потерпите еще минуту и тогда говорите, что вам угодно. Теперь еще одно условие: вы не должны стрелять до тех пор, пока мы не уйдем отсюда.
Обеспечить это условие казалось очень трудным. Простого обещания вряд ли было бы достаточно при разгоревшихся страстях. Соперники — по крайней мере, один из них — вряд ли стали бы считаться с тем, когда им разрешат спустить курки.
— Необходимо, чтобы выстрел был сделан по сигналу, — продолжал майор. — И ни один из вас не должен стрелять до тех пор, пока этот сигнал не будет дан. Может ли кто-нибудь предложить, какой это должен быть сигнал?
— У меня есть предложение, — сказал капитан Сломан. — Пусть мистер Кольхаун и мистер Джеральд выйдут вместе с нами. Если вы заметили, на противоположных концах этой таверны есть двери с каждой стороны. Обе двери совершенно одинаково расположены. Пусть потом они снова войдут в это помещение, только один в одну дверь, а другой — в другую, с условием, что стрелять можно будет не раньше того момента, когда они ступят на порог.
— Прекрасно!.. Как раз то, что надо, — послышалось несколько голосов.
— А что же должно служить сигналом? — спросил майор. — Выстрел?
— Нет, колокол таверны.
— Лучшего нельзя и придумать. Это прекрасно, — объявил майор, направляясь к двери.
— Постойте, постойте, майор! — закричал немец, хозяин бара, выбегая из-за своей стойки, где до этого момента он стоял в совершенном оцепенении от страха. — Неужели же они будут стрелять внутри моей таверны? Ах! Ведь они перебьют все мои бутылки, и мои красивые зеркала, и мои часы, и вазы! Mein Gott! Mein Gott![32] Сколько мне все это стоило! Я истратил двести долларов. Они разольют мои лучшие вина. Ах, майор! Это разорит меня. Что же мне делать? Ведь это…
— Не беспокойтесь, Обердофер, — отозвался майор. — Я не сомневаюсь, что все ваши убытки будут возмещены. Во всяком случае, вам сейчас надо будет где-нибудь укрыться. Если вы останетесь в вашем салуне, в вас наверняка всадят пулю, а это, пожалуй, будет хуже, чем то, что разобьются ваши бутылки.
С этими словами майор оставил растерявшегося хозяина таверны и поспешил выйти на улицу, где встретил соперников, уже ранее вышедших в разные, двери.
Обердофер недолго стоял на месте. Не успела захлопнуться одна дверь за спиной майора, как другая захлопнулась за хозяином таверны. И салун, со своими бутылками, играющими всеми цветами радуги, дорогими зеркалами и яркими лампами, погрузился в глубокую тишину, среди которой слышалось лишь равномерное тиканье часов.
Глава XXI
ДУЭЛЬ В ТАВЕРНЕ
Выйдя из таверны, майор уже больше не вмешивался в это дело. Командующему фортом вряд ли подобало поощрять дуэль, даже в том случае, если бы она происходила в рамках установленных требований. Этим занялись молодые офицеры, принявшие на себя организацию поединка.
Времени для этого потребовалось немного. Условия уже были оговорены. Оставалось только попросить кого-нибудь из присутствующих позвонить в колокол. Было условлено, что колокол будет сигналом для начала дуэли.
Ночь была довольно темная, но все же было достаточно светло, чтобы различить толпу людей на бульваре перед гостиницей. Здесь собрались не только те офицеры, которые вышли из таверны. Весть о разыгравшемся событии быстро облетела форт. Товарищи офицеров, а также солдаты прокрались мимо караула, чтобы посмотреть на интересное зрелище. Были здесь и женщины — несколько бойких сеньорит, которые настойчиво добивались подробных объяснений. Беседа велась шепотом. Стало известно, что присутствуют майор и другие видные лица форта.
