Пронзительный визг зуммера – и Карим нажал на спуск, выпуская ракету по уже налетающему, идущему в лобовую атаку самолету… А потом упал за валун, спасаясь от надвигающегося на него грозного рева…
– Аллах акбар!
– Да, милостью Аллаха мы это сделали, Назралла…
Двое – Карим и Назралла, единственный оставшийся в живых зенитчик, стояли на склоне, жадно впитывая картину, развернувшуюся прямо перед их глазами. Метрах в пятистах от них в долине валялась изломанная, с оторванными крыльями, чадящая черным дымом туша британского тяжелого самолета огневой поддержки. Самолет чудом перевалил через хребет – еще немного, и он упал бы прямо на них, похоронив их под собой. Он перевалил через хребет, едва не напоровшись бронированным брюхом на каменные пики гор, но далеко не улетел – рухнул, не продержавшись в воздухе и мили. И сейчас грудой металла лежал на склоне.
– Надо пойти туда…
– Зачем? – остановил боевика Карим.
– Посмотреть, не выжил ли кто. Если выжил – добить.
– Не стоит. Аллах судья им – и всем нам. Если Аллах решит даровать жизнь кому-то из этих свиней, не нам идти против воли Аллаха. Пошли, надо уходить…
Менее чем через час двадцать четыре реактивных бомбардировщика «Инглиш Электрик» Р-78, пройдя над злополучным квадратом одиннадцать-девятнадцать, сбросили каждый по восемь бомб весом в одну тысячу фунтов каждая. На обратном заходе они сбросили на этот же квадрат по две планирующие кассетные боеголовки.
Ничего живого в этом квадрате после такого бомбового удара остаться не могло.
Но ничего живого там уже и не было…
Море…
За все время, пока я работаю здесь, больше всего мне недостает моря. Не знаю сам почему, но это так. Хотя нет – знаю. Наверное, лет с трех я уютнее и спокойнее всего чувствую себя на корабле. Любом, желательно боевом, конечно, но сгодится любой корабль. Наверное, это детские воспоминания – йодистый, острый запах моря, серо-стальные силуэты кораблей на лазурной глади, здоровенный усатый боцман, подкидывающий меня ввысь, к слепящему своим светом желтому диску. Шторм – качающаяся под ногами палуба, летящая в лицо соленая морось, вырывающийся из рук трос. Кают-компания – большой черный рояль Бехштейн, на котором по вечерам обязательно кто-то музицировал, сигаретный или сигарный дым, завесой плавающий под потолком. Офицеры, которые, пока дед на мостике, учат меня разным соленым морским словечкам – и в то же время пихающие друг друга в бок, если кому-то доведется выразиться матом. Первая моя форма – ее сшили для меня вручную, и я ее берег, как ничто другое. Капитан по адмиралтейству Полянский – в пять лет он впервые разрешил мне пострелять в тире из своего «браунинга» – пистолет тогда неловко и больно дернулся в руке, я выронил его и заплакал. Но удивительно – хоть в четверку, а попал!
В общем – все детские воспоминания у меня связаны с морем. И впервые за три года я оказался на море – пусть простым шкотовым[121] на обычной яхте, длиной всего восемнадцать метров, но все равно я был счастлив. Впервые за долгое время я задышал полной грудью, вдохнул запах моря, увидел бурлящую серо-зеленую стальную гладь на расстоянии вытянутой руки от меня. И понял – как мне этого всего не хватало.
Яхту я арендовал достаточно быстро – на всякий случай в первый же год я без труда получил удостоверение яхтенного капитана. Обошлось мне это недорого – триста фунтов стерлингов за десять дней обучения плюс пятьдесят за каждый последующий. Можно бы и дешевле – да только снасть этой яхты мне была хорошо знакома. Другого моремана, кроме меня, – у нас нет. Не Грея же ставить шкотовым, в конце концов.
Грей стоял на штурвале – ветер был простой, попутный, знай, держи штурвал да сверяйся с компасом. Лицо его было… цвета свежего салата, скажем так. Протравился за борт он уже пару раз, больше и нечем было, сейчас он просто стоял за штурвалом – одновременно держался за штурвал, чтобы не упасть.
Того, что было у нас спрятано в мастер-каюте, хватило бы, чтобы нам долго и мрачно задавали разные вопросы относительно истинных целей нашего прибытия в зеленую страну Ирландию. Помимо того, что привез Грей, я взял несколько пистолетов на самые разные случаи жизни. Взял фальшивое удостоверение инспектора SDU (Special Detective Unit) – проверки на компьютере по базе данных они не пройдут, но на улице перед чьим-нибудь лицом махнуть – сойдет вполне. Его изъяли при обыске в одном из региональных отделений Шин-Фейн.
Если честно, что я буду делать в Дублине, когда мы причалим, представлял слабо. Единственная точка отсчета для поисков – та же Шин-Фейн, там ее легальный, головной офис. Баллифермот-Роад, триста сорок семь. Вероятность того, что полковник наберется наглости и заявится туда – близка к нулю. Есть и нелегальные, сразу три – это те, которые мне известны, на самом деле их намного больше. Как их перекрывать вдвоем – ума не приложу. Ни я, ни Грей города не знаем. Я здесь был только один раз и пробыл меньше дня. А вести, например, машину на полной скорости и одновременно смотреть на карту – удовольствие ниже среднего.
Придется действовать наудачу. Хотя почему наудачу? На месте полковника я бы избегал мест, которые близко к порту – там и британские корабли стоят, мало ли что. Тогда надо обратить внимание на два места. Первое – на пересечении Дольфин и Сюр, у Голденбридж. Там рядом Феникс-парк, место тихое и спокойное, поэтому, если что… Второе – пересечение Баллимун и Коллинс, рядом с первой дорогой. Там – менее вероятно, кого как, а меня бы наличие рядом скоростного шоссе пугало – слишком легко выскочить на него и промчаться до самой границы, прежде чем кто-то успеет что-то предпринять.
В общем, ввяжемся в бой, а там – «будем посмотреть»…
Знаете, какая самая распространенная болезнь у бобби? Язва. И есть от чего – если так питаться и при этом так нервничать…
А как не нервничать, если уже не первый день тянем пустышку.
Ошвартовались в порту мы без особых проблем, яхтсменов везде любят и привечают. Место в марине[122] я попросил подальше, на самом ее краю – оно к открытой воде поближе, если что, и саму яхту не так видно. Обычно яхтсмены как раз стараются сделать наоборот – потому просьбе моей удивились, но выполнили. Наплел я что-то про рыбалку…
Арендовали две машины. В Дублине сделать это просто, не то что в Северной Ирландии – там надо заказывать заранее и ждать, пока проверят документы, а то вдруг ты машину арендуешь для того, чтобы подложить в нее взрывное устройство и взорвать. Здесь же мы без проблем арендовали «Форд Эскорт» и еще «Вандерер» – обе небольшие городские машины и с самыми мощными моторами, какие только возможны на этих моделях. «Вандерер» – это Грей придумал взять такую, аристократ потомственный, чтоб его…
Распределили места для слежки. Целыми днями торчать на одном месте нельзя, сразу приметят. И каждый день на одно и то же место наблюдения приезжать тоже нельзя – заметят, сопоставят. Вызовут Гарду – пиши пропало. Как минимум скандал и увольнение со службы с волчьим билетом. Как максимум…
Сегодня моя очередь дежурить у Голденбридж. Местечко… не слишком привлекательное. Севернее – достаточно известный футбольный стадион Ричмонд-парк, южнее – Бриксфилд-парк. Параллельно улице проходит канал – он тут и поворачивает вместе с улицей. Или это улица поворачивает вместе с ним? Неважно, в общем. По обе стороны – смешанная, жилая и индустриальная застройка – универсальные промышленные строения, в которых можно быстро хоть станки поставить, хоть склад сделать. Чуть дальше по улице – ирландский паб, где можно пожрать – но осторожно. Британца здесь за версту чуют. И хоть я и русский, все равно пропитался британским духом…
