врезаться в Секу. Слуга даже не нагнулся, уклоняясь от удара. Яркий мотоцикл лежал в пыли, частично прикрывая голые ноги и руки ехавших.
Два почти голых парня встали с красно-желтыми шлемами в руках. Они злобно глянули и заорали на Секу. Анита не удивилась, услышав американскую речь.
— Ослеп, что ли?
— Тебе еще повезло, сукин сын. Мы же могли тебя задавить!
Не обращая на них внимания, Секу шел дальше, и они начали ругаться:
— Деревня! Зазнавшийся ниггер!
Секу с величайшим презрением их игнорировал. Анита шагнула с обочины им навстречу:
— Если уж говорить о том, кого вы могли задавить вашим чудовищным агрегатом, то первой по списку значусь я. Вы ехали прямо на меня. Кажется, это называется «сеять панику»? Вам что, нравится стращать людей?
— Простите, что напугали вас, мэм. У нас и в мыслях не было.
— Не сомневаюсь. — Теперь испуг перерос в негодование. — Я уверена, что в мыслях у вас — одна большая дыра. — Она не слышала извинений. — Вы уехали слишком далеко от дома, друзья мои, и нарветесь на неприятности.
Плотоядный взгляд:
— Да ну?
Она почувствовала, как внутри закипает гнев.
— Да! — закричала она. — Неприятности! И надеюсь, мне еще выпадет случай их увидеть. — Через минуту она сплюнула: — Уроды.
Секу, который ни разу даже не оглянулся на них, теперь остановился и обернулся посмотреть, идет ли она. Как только она догнала его, Секу промолвил, не глядя на нее, что все туристы — невежды.
Когда они добрались до магазина, где продавалась фотопленка, Анита с удивлением обнаружила, что им заведует француженка средних лет. Если бы Анита не запыхалась от злости и волнения, то побеседовала бы с ней — спросила бы, сколько она уже здесь живет и какую жизнь ведет, но момент был неподходящий.
Пока они брели домой по усиливающейся жаре, адской махины больше не было ни видно, ни слышно. Анита заметила, что Секу чуть-чуть хромает и внимательно присмотрелась. Внизу белого халата заметила кровь и поняла, что мотоцикл наехал Секу на ногу. Ее любопытство, похоже, раздражало его, и Аните не хватило мужества попросить показать рану или хотя бы заикнуться о ней.
За обедом она избегала любых упоминаний о случае с мотоциклом.
— Это ведь не далеко, правда?
— Жарко было, — ответила она.
— Я тут подумал, — наконец сказал Том, — этот дом можно было бы купить за бесценок. Он того стоит. Я не прочь приезжать сюда регулярно.
— По-моему, ты с ума сошел! — воскликнула она. — Ты ведь никогда не смог бы здесь жить. Это всего-навсего временная стоянка без удобств. Да и какую собственность ни купи в странах третьего мира, все равно потеряешь ее раньше, чем заплатишь. Ты же знаешь: благоразумнее снимать жилье. Тогда если начнется сумасшедший дом, останешься независимым.
Джохара встала рядом с ней и предложила еще лукового пюре — подавала она сама.
— Сумасшедший дом начинается не всегда, — сказал Том.
— Всегда! — отрезала Анита. — В таких-то странах? Это неизбежно.
Немного спустя она продолжила:
— ну разумеется, поступай, как тебе угодно. Не думаю, что ты много потеряешь.
Когда ели фрукты, Анита снова заговорила:
— Прошлой ночью мне снилась мама.
— Правда? — равнодушно сказал Том. — Что же она делала?
— Даже не могу вспомнить. Но когда я проснулась, тотчас начала о ней думать. Ты же знаешь, она начисто лишена чувства юмора, но бывает очень остроумной. Помню, как однажды она давала весьма изысканный ужин и вдруг, повернувшись к тебе, спросила: «Сколько тебе лет, Том?» А ты ответил: «Двадцать шесть». Она немного помолчала, а потом сказала: «В твоем возрасте Вильгельм Молчаливый уже покорил пол-Европы». Она произнесла это с таким отвращением, что все за столом прыснули со смеху. Помнишь? Это до сих пор кажется мне смешным, хоть я уверена, что она вовсе не пыталась сострить.
— А во мне такой уверенности нет. По-моему, она играла на публику, хотя сама, естественно, не могла рассмеяться. Ниже ее достоинства. Однако не считала зазорным смешить других.
В другой раз они сидели на полу в комнате Тома и завтракали. Кухарка только что принесла еще тостов.
— Мне бы хотелось проехать пару миль вдоль реки и взглянуть на соседнюю деревню, — сказал Том, махнув кухарке обождать. — Как насчет прогулки? Я могу взять напрокат старый грузовик Бесье. Что ты на это скажешь?
— Я не против, — ответила она. — Дорога ведь прямая и ровная?
— Обещаю, что не заблудимся и не увязнем в песке.
— Ты хочешь посмотреть что-то конкретное?
— Мне просто нужно увидеть что-нибудь новое. Малейшая перемена пробуждает во мне разнообразные идеи.
Договорились съездить на следующий день. Когда Том попросил Джохару приготовить
У маленького грузовика не было кабины. Их овевал встречный ветерок. Поездка ранним утром по берегу реки бодрила. Дорога была совершенно ровная — никаких рытвин или выбоин.
— Сейчас-то хорошо, — сказал Том, — а вот на обратном пути на солнцепеке будет похуже.
— У нас есть
— Красиво, правда? — сказал Том.
— Конечно, гораздо милее с черными телами, чем с белыми.
То был лишь умеренный восторг, но Тому он, похоже, понравился. Ему очень хотелось, чтобы сестра полюбовалась долиной Нигера, но он старался не пропустить поворот налево к Гаргуне.
— Километров пятьдесят — плюс-минус, — пробормотал он и вскоре добавил: — Здесь, но я не рискну ехать по этому песку.
Он остановил грузовик и выключил двигатель. Тишина оглушила. Они сидели не шевелясь. Изредка с реки доносился чей-то вопль, но на открытом безбрежном просторе любые голоса казались птичьими криками.
— Одному из нас — точнее, тебе — придется остаться в машине.
Том спрыгнул на землю.
— Я пойду пешком, отыщу деревню и сестру Джохары. Это должно занять минут десять — может, чуть больше. Ты посидишь здесь, ладно?
Выехав утром, они еще не видели ни единой машины.
— Мы стоим прямо посреди дороги, — сказала она.
— Знаю, но если сдвинуться вправо, можно увязнуть в песке. А этого мне как раз и не хочется. Если вдруг занервничаешь, выйди и поброди вокруг. Еще не жарко.
Она не боялась остаться одна, но обстановка ее все же нервировала. Для этого случая Том вполне мог взять с собой кого-нибудь из мужчин — они ведь просиживали целыми днями в кухне. Неожиданно Аните пришло в голову, что она не видела Секу с того раза, когда их чуть не сбил мотоцикл, и она забеспокоилась: возможно, его нога или ступня серьезно повреждена. Размышляя о нем, Анита вылезла из
