Мрачек? Интересно… — Он перевернул на настольном календаре листок вчерашнего дня и увидел свою пометку. Сегодня в половине двенадцатого очередная встреча с Мрачеком. Позвонил. Вызвал машину к подъезду. Надел кепи, штатское пальто и вышел.
В пути Обермейер продолжал обдумывать создавшееся положение. Очень подозрительно: люди до сих пор не явились к Голяну, а Мрачек не обмолвился с ним ни одним словом о предстоящей поездке в Словакию. Уж не водит ли его за нос этот подполковник? Не может быть. Его рекомендовал Блажек, человек проверенный и отлично зарекомендовавший себя. К тому же Обермейер сам разговаривал с людьми, снабжал их документами, давал указания на переброску, его сотрудники сопровождали их до границы. Куда же они девались? Неужели попали в лапы повстанцев?
Мрачек уже ждал его но, вопреки своему обычаю, не сидел у стола с газетой в руках, а как-то порывисто, все время меняя направление, ходил по комнате.
Обермейер бросил на него оценивающий взгляд.
«Нервничает, — заключил он, — что-то неладно».
Мрачек резко остановился.
— Здравствуйте! Что нового? Рассказывайте, — и Обермейер сел в кресло.
Мрачек сел против него. Обермейер уже не сомневался в том, что подполковник находится в крайнем возбуждении: волосы его в полном беспорядке свесились на лоб, он подергивал себя за мочку уха и потирал колени.
— Я окончательно расстроен, господин штурмбаннфюрер, — заявил Мрачек. Две ломаные линии прорезали его выпуклый лоб. — Всего час как я видел наших гостей. И не могу понять, что происходит. — Он опять дернул себя за мочку уха. — Отказываюсь понимать.
— В чем дело? — спросил Обермейер. — Согласитесь, что ваши отрывистые восклицания ничего мне не говорят.
— Капитан очень резко, почти с возмущением заявил мне что нн один из переброшенных в Словакию людей до последнего дня еще не явился к Голяну. Вначале я растерялся, как мальчик, и не знал, что ему сказать. Потом выразил сомнение, так ли это на самом деле. Заверил капитана, что лично сопровождал их на переброску и вся операция прошла удачно. Но через границу, как вам известно, людей провожал не я, а ваши сотрудники.
— Вы ответили совершенно точно, — заметил Обермейер. — Сколько человек вы отправили?
— Шестнадцать.
Обермейер что-то соображал, двумя пальцами массируя шрам на остром носу. Его ввалившиеся глаза глядели в одну точку, тонкие губы сжались.
Подполковник Мрачек превосходно играл свою роль. Блажек неоднократно предупреждал, да и сам Мрачек отлично понимал это: от штурмбаннфюрера нельзя скрывать ничего в сношениях Мрачека с парашютистом-капитаном. Он так и поступал. И ему и Блажеку было известно, что Обермейер регулярно читает радиограммы, которыми капитан обменивается с Лондоном. Не исключено также, что через подслушивающие аппараты Обермейер проверяет каждое слово из тех разговоров, которые они ведут в пансионе. Утаить от штурмбаннфюрера какую-нибудь деталь или мелочь — это значит подвести себя под подозрение.
Поэтому, когда капитан огорошил Мрачека сообщением, что ни один из посланцев не явился к Голяну, подполковник решил доложить об этом Обермейеру.
Впрочем, «огорошил» не то слово. Мрачек знал, что рано или поздно так должно случиться. Отобранные Лукашем и одобренные Обермейером люди являлись в большинстве своем коммунистами. Их снабдили поддельными документами, проинструктировали; им незачем было являться к Голяну. Они выполняли задание подпольной группы.
Откровенное признание Мрачека и недоумение, искусно им разыгранное, рассеяли подозрения Обермейера и заставили его лишний раз убедиться в том, что подполковник надежен и вовсе не собирается водить его за нос. Мрачек казался удивленным не меньше самого Обермейера.
— А вы что думаете по этому поводу? — опросил Обермейер. — Действительно, странно: как могли исчезнуть все шестнадцать человек?
Мрачек нервно потер колени.
— Ума не приложу. Прикидывал и так, и этак, но никакого мало-мальски вразумительного объяснения найти не мог.
Губы Обермейера скривились в тоненькой улыбке, глаза прищурились. «Нет, этакие парни врать не умеют», — подумал он.
— Но самое неожиданное ждет меня впереди, — добавил Мрачек. — Капитан в тоне приказа предложил мне выехать в Словакию и дал на это два дня сроку.
— Вот как! — Обермейер поднял бесцветные брови. Он выразил удивление, но не слишком натурально, и Мрачек понял, что Обермейер обо всем уже осведомлен, но недостаточно искусно играет свою роль.
— Да, да, — подтвердил Мрачек. — Я должен явиться к Голяну, доложить ему о положении в Чехии и с его помощью отыскать отправленных нами людей. И обе задачи, как я убежден, мне не по силам.
Обермейер отбросил последние свои сомнения. Мрачек неглуп, в этом он убедился уже раньше. И честен, как ребенок. В этом он убедился сейчас.
— Напрасно вы так думаете. Вы недооцениваете себя, — сказал он. — Вы во сто крат прозорливей, умнее и опытней этого капитана. С задачей вы отлично справитесь. О положении в Чехии говорите Голяну все, что взбредет вам в голову. Он любой вздор примет за чистую монету. А посланных нами людей заставьте его самого разыскивать.
— Вы полагаете, мне надо ехать? — спросил Мрачек.
— Другого выхода не вижу. Капитан вам сказал, где и к кому вы должны явиться?
Да, сказал. Мрачек должен добраться до Братиславы и в кафе, что наискосок от парламента, встретиться с офицером словаком. Сведет его с этим офицером хозяин кафе. Пароль: «Я к вам с приветом с берегов Влтавы». Ответ: «Нитра вас ждет». Офицер обязан обеспечить отправку и свидание Мрачека с Голяном.
Обермейер спросил, когда Мрачек предполагает выехать.
Мрачек ответил, что завтра.
— Часа за два перед отъездом позвоните мне по телефону. Я дам вам сопровождающего до границы Словакии и пропуск. — Обермейер встал и начал натягивать на себя пальто. — О том, как вести себя с Голяном, я думаю, вас предупреждать незачем. Продолжайте гнуть ту же линию, что и с капитаном.
— Понятно.
— Желаю успеха! — Обермейер козырнул и вышел.
Придя в гестапо, он вызвал одного из своих подчиненных.
— Завтра вы повезете на переброску подполковника Мрачека. А сейчас составьте депешу Гульбаху в Братиславу. Пусть он возьмет Мрачека под наблюдение. Пусть сопровождает его на обратном пути до границы и заранее предупредит нас, когда его ждать в Праге. На вас возлагаю ответственность обеспечить за Мрачеком слежку с того момента, как он вернется, и до встречи со мной. На депеше поставьте подпись фон Термица.
Глава двадцать шестая
Лукаш ждал Мрачека. Нудный осенний дождик барабанил по крыше. Лукаш стоял у высокого оконца, грудью прижимаясь к подоконнику. Широкие струйки дождя стекали по стеклу. Белесая муть затянула город, от щелей в раме потягивало знобким холодком.
Тоскливый, мрачный день. И на сердце — камень тяжелый. Хоть бы на минуту забыть об этой скрытной жизни, ничего не опасаться, не прятаться днем и ночью! Увидеть бы дочку… Вот же времена! Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Только-только улыбнется тебе удача, обласкает успех — и на тебе!
