Губы Люциана дернулись было в ухмылке, но он сдержался и, принимая «оливковую ветвь мира», проговорил:
— Ты можешь гулять под солнцем, но рекомендую от этого пока воздержаться.
— Почему?
— Твоя трансформация еще не завершена. Тебе сейчас и без того требуется много крови, а после прогулок под солнцем потребовалось бы еще больше.
— И почему мне нужно много крови?
— Во время трансформации организм потребляет ее гораздо больше, чем по завершении.
— Но почему?
Люциан нахмурился. Этот разговор напоминал беседу с ребенком — почему, почему, почему… Подавив раздражение, он начал объяснять:
— Дополнительная кровь необходима организму для того, чтобы устранить все повреждения, все негативные изменения, приобретенные тобой за прожитые… — Он взглянул на нее и предположил: — Двадцать шесть лет.
— Вообще-то мне уже тридцать, — с улыбкой поправила Ли. — Но тем не менее спасибо за комплимент.
Глядя на нее, Люциан чуть было тоже не улыбнулся. Чтобы сдержаться, он поспешил нахмуриться и продолжил:
— Твой организм занят сейчас оздоровлением кожи, печени, почек, легких, сердца. Кроме того, дополнительная кровь нужна для усовершенствования зрения, слуха, скоростных качеств, увеличения силы.
— Усовершенствования? — заинтересованно переспросила Ли. — То есть я буду лучше видеть и слышать, стану сильнее и быстрее?
— Да.
— Хм… Почти как Супермен. Неплохо. Хоть какой-то бонус после всей этой передряги.
Поставив ведро в раковину, Люциан бросил недоуменный взгляд через плечо.
— Хоть какой-то?.. А как насчет того, что тебе не грозят болезни и старость, что ты будешь жить многие сотни и даже тысячи лет?
Губы Ли изогнулись в улыбке.
— А ты довольно милый, когда сердишься.
Эти слова слегка ошарашили Люциана, а она меж тем продолжила:
— Значит, я стану более совершенной, и для этого нужна дополнительная кровь?
Несколько секунд он взирал на нее, пытаясь понять, действительно ли ей импонирует его сердитость или же она просто насмехается. Не сумев определить это по выражению лица, он вновь повернулся к раковине и, стянув с головы бандану, кинул ее на стол.
— Так я верно поняла? — окликнула Ли.
— Верно, — коротко отозвался Люциан, стягивая с лица платок. Затем последовали перчатки и фартук, и он остался в одних джинсах.
— Хорошо, но почему я должна избегать солнца?
— Потому что солнечные лучи причиняют вред, — с некоторым напряжением проговорил Люциан. И, повернувшись к раковине спиной, добавил: — Для устранения полученного вреда организму приходится использовать как дополнительную кровь, так и собственные ресурсы, а это замедляет процесс трансформации. Поэтому, пока она не завершена, на солнце лучше не выходить.
— Понятно, — произнесла Ли.
Люциан заметил, что ее взгляд блуждает по его обнаженной груди. Так-так… Кроме того, что ей нравится его сердитость, она, похоже, очарована и его торсом. Люциан невольно расправил плечи, слегка выпятил грудь и… тут же спохватился — ну как петух перед курицей! Недовольный собой, он присел на край столешницы и скрестил руки. Лишившись обзора, Ли пару раз моргнула, подняла глаза и, поняв, что уличена в любовании чужим телом, слегка вспыхнула. Но в следующую секунду выражение ее лица изменилось — она узнала его.
— Так ты тот самый третий, который был в том доме!
Люциан кивнул и, снова отвернувшись, продолжил ополаскивать ведро. Потом открыл дверцу под раковиной и сунул его туда. На полу, тут и там, виднелись грязные разводы, но ему было наплевать, он и так немало потрудился. Как только начнется рабочий день, он вызовет профессиональных уборщиков, и они сделают все как надо. Люциан взглянул на настенные часы: ждать оставалось недолго, всего-навсего пару часов.
Правда, для этого ему и дальше придется бодрствовать, что было не очень-то приятной перспективой. По сути, он не спал с позавчерашнего дня, с шести часов вечера — за это время ему лишь дважды удалось немного вздремнуть. Сейчас был седьмой час утра, то есть с того момента, как они нагрянули в логово Моргана, прошли целые сутки. Да, без отдыха он долго не протянет. А ведь нужно еще принять ванну, чтобы смыть с себя всю ту слякоть, в которой ему посчастливилось вываляться.
С этой мыслью Люциан двинулся к выходу из кухни.
— Но если это не проклятие, тогда что? — задала очередной вопрос Ли и, соскользнув со стола, последовала за ним.
Взявшись за дверную ручку, он тяжело вздохнул. Ему, конечно, все понятно, ее сейчас одолевает множество вопросов, но он слишком измотан, чтобы на них отвечать. Видимо, стоит все-таки найти того, кто мог бы ею заняться. Двинувшись дальше, Люциан стал перебирать имена своих близких, решая, кого из них привлечь на помощь.
Первым в списке стоял, естественно, Томас, однако этот говнюк по-прежнему не отвечал на его звонки. Маргарет находилась в Европе, Люцерн и Кейт — в Нью-Йорке. Там же были и Бастьен с Терри. Оставались Этьен, Рейчел, Лисианна, Грег и сестра Томаса Жанна-Луиза.
Люциан нахмурился, не очень-то довольный имеющимся раскладом. В первую очередь он выбрал бы, конечно, Лисианну, если бы та не была на последнем месяце. Вообще Лисианна была его любимицей, которая, в отличие от своих братьев, не испытывала перед ним какого-либо трепета.
Нет, беспокоить Лисианну перед самым рождением его первой внучатой племянницы или племянника, конечно же, нельзя. Что же касается Этьена и Рейчел… Жена племянника до сих пор не может простить ему угрозу расправиться с ней за отказ исполнить ту настоятельную просьбу. Это произошло вскоре после того, как она прошла трансформацию и сблизилась с Этьеном. И теперь каждый раз, когда они оказывались рядом, эта рыжеволосая ветреница взирала на него так, точно он был самим дьяволом. Нет, ему совсем не хочется, чтобы она рассказывала о нем Ли, забивая той голову всяким вздором. Оставалась Жанна-Луиза.
— Люциан, — послышалось сзади.
Удивленный, он остановился на очередной ступеньке и обернулся. Ли впервые обратилась к нему по имени. Он даже не предполагал, что оно ей известно — должно быть, услышала во время разговора с Маргарет. Ее тихий голос, произнесший его имя, вызвал какой-то странный трепет у него в груди. Постаравшись изгнать это ощущение, он вопрошающе приподнял брови.
Ли остановилась на пару ступеней ниже и несколько иначе повторила уже заданный вопрос:
— Кто же мы, если не проклятые?
Люциан скользнул взглядом по ее фигуре, укутанной в этот непомерный махровый халат. Ли была невысокой, сантиметров на тридцать ниже его, но при этом обладала довольно-таки пикантными изгибами, вызывавшими интерес, которого он уже давно не испытывал. Обеспокоенный тем воздействием, какое она на него оказывает, Люциан отвернулся и продолжил восхождение.
— Бессмертные, — бросил он на ходу.
— Бессмертные, — словно эхо повторила Ли, вникая в суть такого определения. Люциан уже во второй раз произнес это слово, но вряд оно имеет тот же смысл, что и в фильме «Горец». В любом случае это не ответ на ее вопрос. Это никоим образом не объясняет, кто она сейчас и как все они стали тем, чем стали, если на них не было ниспослано проклятие.
Подняв глаза, Ли открыла было рот, чтобы потребовать разъяснений, но Люциан уже миновал лестницу и теперь удалялся по коридору. Нахмурившись, она поспешила за его полуобнаженной фигурой и
