Боюсь, что это и есть тот человек, который собирается драться с ним.
Ах, прекрасная Анна Пейдж!
Пожалуй, это так, если судить по его оружию. Не пускайте их близко друг к другу! Это доктор Каюс!
Спрячьте ваше оружие, дорогой пастырь!
И вы спрячьте свое, дорогой лекарь!
Разоружите их и заставьте вступить в переговоры. Пусть они пощадят свои головы и не щадят языков — ни своих собственных, ни нашего английского!
Прошю вас сказаль мне по секрет — почему ви не приходиль фехтоваль со мной на рапир?
Потерпите, сударь, не горячитесь, пожалуйста!
Шорт! Ви есть трюс! Ви есть обезьян, пьес!
Умоляю вас, сэр, не делайте меня, да и себя посмешищем в глазах моих прихожан и ваших пациентов, смирите свой гнев. Я желаю мира с вами и найду случай дать вам полное удовлетворение.
Шорт! Жак Регби и ви, хозяин отель «Подвьязка», будьте свидетель: разве я не ждаль на свой время и свой место этот поп, чтобы убиваль его? Разве я не ждаль?
Клянусь спасением моей души — место дуэли здесь, под моими ногами! Призываю хозяина гостиницы «Подвязка» в свидетели!
Тише вы оба, французский пластырь и уэльский пастырь, лекарь духа и лекарь брюха!
Ошень карошо, ликолепно!
Да тише же, говорю я! Слушайте лучше, что скажет вам хозяин гостиницы «Подвязка». Ну, кто из вас посмеет сказать, что я не политик, не хитрец, не Макиавелль?26 Разве мог я допустить, чтобы убили моего лекаря и аптекаря, который дает мне порошки и травы и прочие отравы? Мог ли я допустить, чтобы убили моего дорогого исповедника и проповедника, который меня наставляет и обставляет?! Дайте-ка мне ваши руки. — Ты, сэр небесный. Так! — И ты, сэр телесный! Так! — Старые школяры, я обманул вас обоих. Вместо одного места дуэли я назначил вам целых два. Каждому свое. Зато ваши могучие сердца все еще бьются, ваши шкуры целы и невредимы, и вам остается покончить дело стаканом горячего хереса. В залог мира беру себе ваши шпаги. Ну, за мной, мои мирные ребята! За мной, за мной, за мной!
Ох уж этот хозяин гостиницы! Ну и сорви-голова… Вперед, джентльмены, вперед!
