Эй, соседка, вы дома?
Спрячьтесь в эту комнату, сэр Джон.
Здравствуйте, дорогая. Вы одна, или у вас в доме есть посторонние?
Никого, кроме моих домашних.
В самом деле?
Ручаюсь вам!
Ах, как я счастлива, что у вас нет посторонних!
Почему?
А потому, что ваш муженек опять впал в бешенство. Он спорит с моим мужем до хрипоты, клянет все женатое и замужнее человечество, угрожает местью всем дочерям Евы без разбора, бьет себя кулаком по голове и вопит: «Пробиваются, растут!» Самый буйный сумасшедший по сравнению с ним — тихий, ласковый, благовоспитанный ребенок. До такой ярости он дошел… Как хорошо, что у вас нет сейчас этого толстого рыцаря!
А разве и о нем говорит Форд?
Он только о нем и говорит! Уверяет всех, будто в прошлый раз сэра Джона Фальстафа вынесли от вас в корзине с грязным бельем. Клянется, что сэр Джон и сейчас здесь; отговорил всю компанию ехать на охоту и собирается снова проверить свои подозрения. Я так рада, что сэра Джона у вас нет. Наконец-то ваш муж сам поймет, как бессмысленны его подозрения…
А что, они уже близко отсюда?
В двух шагах. Сейчас будут здесь.
О, я погибла! Фальстаф у меня!
Ну, значит, вы навсегда опозорены, а он может уже считать себя покойником… И что вы за женщина такая! Избавьтесь от него, спровадьте его куда-нибудь… Уж лучше позор, чем убийство!..
Но куда же мне его девать, куда спрятать? Может быть, опять — в корзину?
Нет уж, в корзину я ни за что больше не полезу! Разве я не успею выйти отсюда, прежде чем он войдет?
Поздно! У дверей стоят трое братьев Форда с пистолетами в руках — следят, чтобы никто из дома не вышел; не будь этого, вы могли бы ускользнуть отсюда.
Что же мне сейчас делать? Я залезу в каминную трубу.
Мужчины, возвращаясь с охоты, стреляют в камин, чтобы разрядить ружья. Полезайте в печь.
