Красным по черному

* * *

— Где-то с полгода назад — плюс-минус месяц — у вас была неожиданная встреча, немало вас удивившая, с одним… — Агата запнулась, — …интересным человеком, который, скорее всего, предупредил вас об опасности и сделал некое предложение, которое вы отвергли. Вот это и идёт вам на роковую ошибку.

— Разве не он — главный виновник всей этой… мерзопакости? — глухо спросил Монах.

— А в чём его вина? — сверкнула очками Агата. — В том, что он, получив некую информацию о грозящей вам опасности, решил помочь с ней справиться? Кстати, — добавила она после небольшой паузы, — нарушив одно из основных наших правил!

— Ваших правил? Можно узнать, какое именно?

Она собрала карты и прежде, чем снова перемешать их, ответила — как заклинание прочла:

— «Молчи о том, о чём тебя не спрашивают, и не делай того, о чём тебя не просят!»

— Правильное правило, — заметил Монах, вздыхая. — Ладно. Давайте перейдём к заказчику и исполнителю.

Агата снова разложила карты, с минуту их изучала, потом опять собрала, какие-то отбросила, какие-то оставила, снова перетасовала и разложила уже в другом порядке; затем вновь перемешала и опять выложила — теперь в форме некоего треугольника… Наконец она промолвила, устремив на него строгий взгляд из-под очков:

— Что до исполнителя, то о нём, точнее, о ней, могу сообщить только, что эта женщина была немного постарше вас и могла бы ещё пожить. Однако умерла — притом, совсем недавно.

— Повезло старушке, — прошептал Монах едва слышно.

Тем не менее Агата услыхала его.

— Не сказала бы, — тоже тихо отозвалась она. — Чтобы ей не дожить свой срок… Вероятно, тот, кто вас пытался предупредить, всё-таки приложил к этому руку.

— То есть как?

— Очень просто… Но это уже лежит за рамками вашей проблемы. Давайте не будем за них выходить и вернёмся к заказчику, который пока жив и здоров…

Она бегло, как бы сверяясь, взглянула на карты, затем сняла очки, потёрла глаза — словно подыскивая нужные слова. Но, очевидно, не найдя их и не желая тратить на это время, почти тут же продолжила:

— Он пошёл на рок.

— Грандиозно, — с откровенной иронией фыркнул Монах. — Теперь всё сразу встало на свои места.

— Сейчас встанет, — в тон ему «пообещала» Агата, надевая очки. — Рок — это неотвратимость, как вы знаете. Так вот, этот самый… заказчик идёт — по року, то есть неотвратимо — как ваше продолжение, как наследник, если хотите. В этой ситуации вы бессильны были бы что-то предпринять против него. Да в этом и смысла нет, так как рок — понятие широкое и многостороннее. Короче, говоря об этой конкретной персоне, я бы сформулировала так: он — и только он — неизбежно займёт ваше место, если вы умрёте. Причём — ненадолго.

Она замолчала.

— Вы можете сказать о нём хоть что-нибудь конкретное? — хрипло спросил он.

— Конечно, — хладнокровно ответила она. — Он — это вы. Только раза в полтора моложе и раз в десять кровожаднее. А внешне — и не скажешь. Таких, как он, в народе называют «исчадием ада»…

Агата вновь умолкла и с минуту пристально смотрела на своего не очень обычного клиента, как будто размышляя о чём-то ещё. Наконец, по всей видимости решившись, проговорила — совсем тихо:

— Меня удивляет, что вы нацеливаете всё внимание на этого, — она постучала пальцем по бубновому королю, — и почему-то абсолютно не интересуетесь этим…

На сей раз её ладонь буквально прихлопнула короля пикового в компании с пиковыми же тузом и дамой.

У Монаха, очевидно, уже не было сил спрашивать, и он ограничился вопросительным взглядом.

— …Это некий казённый человек при больших погонах, окружённый тайной. Кстати, похоже, он владеет информацией относительно смерти той старухи, которая навела на вас порчу. Нет, сам он не имеет к этому никакого отношения, но информация у него есть — скорее всего, по службе. Вы привыкли, причём совершенно напрасно, считать его, если не другом, то, по крайней мере, «своим человеком». Так вот, если тот находится во власти дьявола, то этот отмечен печатью Иуды. Они обязательно должны встретиться…

В последний раз взглянув на карты, Агата закончила всё так же бесстрастно:

— …И тот неизбежно подчинит себе этого.

Монах откинулся на скамье и удовлетворённо качнул головой.

— Благодарю. — Он устремил взор к небу, словно опасаясь никогда больше не увидеть солнца. — Вы дали очень точную характеристику… Им обоим, — добавил он заметно окрепшим голосом.

— У вас есть ещё вопросы?

— Только два. Сколько я вам должен и как понимать вашу фразу: «Если вы умрёте»?

Не спуская с него странно изменившихся глаз, Агата слегка улыбнулась — впервые с момента его прихода:

— Видите ли, оба эти вопроса находятся в прямой зависимости…

* * *

— Ваши сведения представляют большую ценность, подполковник. Но, повторяю, это — лишь одно из недостававших нам звеньев общей цепи…

Озеров сделал паузу и, отпив кофе, незаметно взглянул на часы. Они проговорили уже больше сорока минут, сидя за столиком открытого кафе на Итальянской улице.

— Если быть совсем точным — первое звено, которое очень многое объясняет и даёт ответы на некоторые вопросы коллег из УБНОН, над которыми они усиленно бились в последнее время. За тот без малого год, в течение которого мы разрабатываем Белова, нам так ни разу и не удалось зафиксировать его контакт с этим вашим Монахом. Их встречи носили, по всей видимости, глубоко конспиративный характер. Однако теперь очевидна изначальная подоплёка столь успешной деятельности Белова — как явной, служебной, так и тайной, преступной. Не очень понятно, правда, столь негативное отношение Монаха к наркобизнесу, являющемуся основой основ преступного мира в целом. Но это уже, как говорится, детали, его личный бзик. Зато сейчас стали ясны мотивы и движущая сила нынешнего перераспределения рынка наркотиков, видна вся схема в целом, которая, к сожалению, — Озеров горько усмехнулся, — во многом отражает общее положение в стране. Как и тот факт, что такой подонок столько лет продолжал числиться в нашей системе, когда его место даже не на кладбище.

— У меня поначалу сложилось впечатление, что он собирается в ближайшее время полностью поменять масть, — сказал Круглов.

Его собеседник непонимающе взглянул на него.

— Выйти в отставку, — пояснил Олег, — и, используя свои знания и опыт, заняться исключительно наркобизнесом.

— Кишка у него тонка для самостоятельного вхождения в уголовный мир. Он же не лидер и не личность. Вся его ценность — в служебной принадлежности.

— Стать полноценным преемником Монаха после его смерти он, будучи женатым и «краснополым», конечно, не смог бы. Но попытаться, при определённых условиях, сыграть свою игру, заручившись поддержкой того же Светловидова…

Озеров лукаво сощурился:

— И это впечатление сложилось у вас за два-три дня общения с ним? В таком случае, могу констатировать, что его дела вдвойне плохи. И то, с какой лёгкостью, судя по всему, «прихватил» его этот ваш Светловидов, — лишнее тому свидетельство. Между прочим, он действительно начал сбор компромата на вас — персонально. Дурачок…

— Вас это забавляет?

— Конечно. Именно потому, что свидетельствует о его глупости. Он хитёр, как лис, но глуп, как… крокодил. Вы его раскусили почти сразу, а он и после тщательной предварительной подготовки не уразумел,