понять меня, хоть чуть-чуть. Я не пытаюсь ничего добиться.
Спасибо за светлую и теплую память, которую я навсегда сохраню о тебе.
Прощай».
Словом, это было полное и решительное окончание их истории. Милле решила не отсылать свое письмо.
Из-за чистой случайности Милле получила письмо Свена прежде, чем успела отправить свое. Что бы было, если бы письмо Хедина пришло на день позже? Или, напротив, она бы написала свое днем раньше? Возможно, их жизнь пошла бы по-другому. Но этот июньский день 1898 года вынес свой приговор. Долгий роман Свена и Милле закончился.
Хедин всегда считал себя удачливым, но, видимо, в любви фортуна была не на его стороне.
Санкт-Петербург,
26 июня 1899 года
Двадцать шестого июня Хедин приехал в Санкт-Петербург, ничего не ведая о драме в норвежском горном санатории, главным героем которой был он сам. «Как замечательно уехать от нее подальше и от всех связанных с нею проблем», — написал он родителям из Санкт-Петербурга. Если бы Хедин знал о том, что происходит на самом деле, то, возможно, он был бы менее категоричен. Но о том, что произошло, Свен узнает лишь через десять лет.
В Петербурге он пробыл несколько дней. В начале апреля царь дал ему аудиенцию и пообещал бесплатный проезд и перевозку багажа по России. Русский Генеральный штаб предоставил в распоряжение Хедина карты, в том числе лучшие, секретные, карты Тибета и Центральной Азии.
Кроме того, царь предложил Хедину двух казаков, которые должны были встретить его в Восточном Туркестане и сопровождать сколько понадобится. Все расходы на их содержание Николай взял на себя: жалованье, питание, путевые издержки, оружие, патроны, обмундирование.
Хедин не говорил и не делал ничего такого, что могло бы раздражать его благодетелей. Он следовал житейской мудрости «не кусай руку, кормящую тебя». В это время в Петербург приехала делегация европейских государственных деятелей и ученых, чтобы вручить русскому императору письмо протеста против политики России в Финляндии. Среди делегатов были Норденшёльд и профессор Брёггер, преподававший Хедину геологию. Несмотря на свое теплое отношение к Финляндии и абсолютно ясную позицию в духе националистической шведской традиции, Хедин не стал подписывать петицию.
Европейская делегация уехала из Петербурга несолоно хлебавши. Когда представители Европы прибыли в Петергофский дворец, чтобы вручить протест царю Николаю II, их просто не впустили.
Тридцатого июня Хедин выехал из Петербурга в Москву. Все купе было в его распоряжении. Он вез больше тонны оборудования и инструментов, упакованных в двадцать три специально изготовленных кофра. Их делали с таким расчетом, чтобы можно было легко навьючить на лошадей и верблюдов.
К этой поездке он подготовился более профессионально. В багаже были совершенные средства: фотокамера, складной брезентовый ялик, новейший граммофон и в качестве подарков два замечательных заводных игрушечных медведя.
В жилет, который Хедин по ночам засовывал под подушку, были зашиты два векселя на сорок тысяч крон, которые он мог обналичить по приезде в Ташкент. Векселя подписали Эммануэль Нобель и король Оскар II, который и в этот раз был главным спонсором. Таким образом, Хедину не пришлось пересекать всю Россию с большой суммой наличными — два миллиона крон в нынешнем денежном выражении.
Целью поездки, которая включала полуторасуточное плавание на корабле через Каспийское море, был город Андижан в Ферганской долине. Из Красноводска на восточном берегу Каспийского моря, благодаря русскому военному министру генералу Куропаткину, Хедин ехал в собственном салон-вагоне.
Вагон был шикарно оборудован, в нем имелись душ и ванная; его прицепили последним, так что Хедин мог делать остановки по своему выбору. Если он хотел задержаться у какой-нибудь станции, ему надо было только сказать. Никаких проблем с багажом или поисками комнаты в гостинице. Свен не вылезал из душа, потому что температура днем поднималась выше сорока градусов.
Четырнадцатого июля поезд остановился на андижанском вокзале. На перроне Хедина встречал проверенный спутник Ислам-бай. На его груди сверкала золотая медаль, награда короля Оскара, — знак признания заслуг перед Швецией, точнее, Хедином во время предыдущей экспедиции.
Свен открыл окно и крикнул Ислам-баю, чтобы тот заходил в вагон. Они проговорили несколько часов, вспоминая то, через что им пришлось пройти.
После предыдущей экспедиции Ислам-бай получил прибыльную должность сборщика налогов. Но он был готов оставить ее на несколько лет и ехать вместе с Хедином.
От раздражения и усталости, которые Ислам-бай вызывал у Хедина в конце поездки два года назад, не осталось и следа. Свен восторженно описывал своего слугу: «Он уверен в себе, силен, загорелый как темная медь, спокоен, послушен и готов к любым неожиданностям».
Хедин застрял в Андижане на две недели, у него опять воспалились глаза, а кроме того, случилось сильное расстройство желудка — сочетание на редкость дискомфортное. Свен жил в доме русского офицера, с которым познакомился во время предыдущей поездки. Ислам-бай тем временем готовился к отъезду. Он закупал провизию, организовывал караван, так что недомогание Хедина делу не помешало.
Они отправились в путь 31 июля и через три недели приехали в Кашгар. Там, по своему обыкновению, Свен остановился в доме консула Петровского. Несколько недель ушло на подготовку к дальнейшему пути. Хедин и Исламбай покупали верблюдов, нанимали людей, докупали провиант и оснащение, обменивали русские рубли на китайское серебро.
Трансакцию провел местный меняла, превративший 11 500 рублей в 161 серебряный слиток, общим весом в 300 килограммов. Петровский выделил двух казаков для охраны, а китайский мандарин в Кашгаре — двух полицейских.
Хедин хотел осуществить идею Петровского и спуститься по реке Тарим до озера Лобнор. Он надеялся подтвердить свою теорию блуждающих озер. Затем он собирался ехать в Лхасу к далай-ламе, а оттуда направить стопы к истокам реки Инд в юго-западной части Тибета. Завершить путешествие он намеревался в Индии.
В Кашгаре Свен получил письмо от сестры Альмы, в котором сообщалось, что Милле, «бедная девочка», вышла замуж.
Пятого сентября все было готово к отъезду. Хедин попрощался с друзьями и знакомыми: консулом Петровским, британским консулом Маккартни, миссионером Хёгбергом, о котором Хедин отзывался еще хуже, чем прежде, китайским мандарином, возглавлявшим местную администрацию, и всеми прочими. Длинный караван тронулся в путь.
Лайлык,
17 сентября 1899 года
Хедин устроил верфь на западном берегу реки Яркенд у деревни Лайлык. В нескольких километрах к востоку находилась деревня Меркит. Четыре с половиной года назад Свен начал оттуда свой беспримерный марш через пустыню Такла-Макан, принесший ему мировую известность.
Хедин на реке Тарим. 1899 год.
Хедин купил паром, который использовали для переправы людей и животных через реку. Это была деревянная конструкция одиннадцати с половиной метров в длину и два с половиной метра в ширину. Паром выволокли на берег и начали переделывать. В носовой части сделали настил и поставили на него палатку.
