Двадцать девятого августа 1925 года на вилле Хединов в Лидингё, где они жили летом, зазвонил телефон. Знакомый офицер сообщил Свену, что с ним хочет встретиться адмирал фон Леветцов.[32] Адмирал выполнял просьбу немецкого изобретателя и авиастроителя Гуго Юнкерса.
Дессау,
5 сентября 1925 года
Большой трехмоторный цельнометаллический «Юнкерс-23» поднялся в воздух с аэродрома Булльтофта. На борту были Хедин, адмирал Леветцов и несколько других пассажиров. Через три с половиной часа пилот должен был посадить машину в Германии на аэродроме завода Юнкерса возле Дессау.
Но над Лолландом[33] все три мотора остановились. Пассажиры застыли от неожиданности. Адмирал показал Свену, как потуже затянуть ремень безопасности. Самолет планировал к земле, было слышно, как крылья со свистом режут воздух. Пилот вертел головой, высматривая подходящую площадку для вынужденной посадки.
Приземлились удачно. Летчик осмотрел машину, все было в полном порядке. Двигатели легко завелись, и самолет снова поднялся в воздух.
Летели в плотной облачности, шел дождь. Потом «Юнкере» поднялся над облаками, и опять засияло солнце.
Летчик пошел на снижение, ему надо было сориентироваться. Они пролетали над Любеком. Вдруг, так же внезапно, как и в прошлый раз, моторы остановились. Пилот опять удачно посадил самолет, осмотрел двигатели и проверил подачу топлива. Все было в порядке. Взлетели.
Неподалеку от Потсдама моторы остановились в третий раз. И летчик снова сумел посадить тяжелую машину на вовремя подвернувшееся поле.
Вечером они долетели-таки до аэродрома назначения. Полет занял восемь с половиной часов. Их встречал сам Гуго Юнкере.
— Господин доктор, это что-то неслыханное! Три вынужденные посадки и восемь часов вместо трех. Представляю, что вы думаете о нас и наших машинах.
— Не беспокойтесь, профессор. Путешествие было замечательным. Я получил особенное удовольствие от того, как уверенно и элегантно пилот сажал самолет.
Для географических исследований появление авиации означало настоящую революцию. С воздуха можно было за короткое время осмотреть и положить на карту большие территории. Кроме того, с воздуха хорошо просматривались археологические объекты.
Юнкере планировал создать трансконтинентальную сеть воздушных сообщений, распространявшуюся, разумеется, и на Азию, что весьма заинтересовало Хедина.
После ужина дома у Юнкерса Хедин показывал на карте районы, которые он хотел рассмотреть с самолета.
— Господин доктор, когда с вашей экспедицией все утрясется, я предоставлю в ваше распоряжение два самолета с экипажами, топливом и запчастями. Вы сами решите, как долго вы будете пользоваться самолетами. Все расходы я беру на себя, — сказал Юнкере.
Идеи переполняли Свена. Он хотел пролететь над долиной Брахмапутры, пролететь вдоль Желтой реки, провести аэрофотосъемку Куньлуня.
Но люди предполагают, а Господь располагает. Дела Юнкерса ухудшились. Ему грозило банкротство, и в итоге правительство Германии национализировало заводы Гуго Юнкерса.
Стокгольм,
30 августа 1926 года
Хедин нашел для себя утешение в поездке к бывшему кайзеру Вильгельму II. Кайзер прочно засел в замке Доорн в Нидерландах, откуда лидеры Антанты безуспешно пытались его выкурить. С благословения Вильгельма Хедин написал эксклюзивный репортаж об этом визите, напечатанный шведскими и иностранными газетами.
Хедину не сиделось на месте. Он подумывал о лекционном турне по Аргентине, Чили и Перу.[34] Кроме того, он задумал новую книгу «Мои британские друзья» — своего рода портретные зарисовки выдающихся британцев, с которыми ему довелось лично познакомиться.
К величайшему счастью Хедина, впервые за все долгие послевоенные годы его приехали навестить старые английские друзья — исследователь Тибета Чарлз Белл с женой; вскоре после них в гостях у него побывал нобелевский лауреат писатель Рабиндранат Тагор.
Тридцатого августа Свен получил приглашение из германского представительства в Стокгольме. Хедина встречал шеф представительства фон Розенберг. Он представил ему советника министерства Бранденбурга и советника правительства Мюлиг-Хоффмана, представлявшего государственную воз душную компанию «Дойче Люфтганза» («Немецкая воздушная компания»).
Хедин у бывшего кайзера Германии Вильгельма II. Замок Доорн, Голландия, весна 1926 года.
— Господин доктор, мы понимаем, насколько вы огорчены и разочарованы в связи с тем, что ваша договоренность с профессором Юнкерсом оказалась нарушенной, — начал разговор Бранденбург, намекая на майскую статью Хедина в «Берлинер тагеблатт» («Берлинский ежедневник») — гневную отповедь немецкому правительству за то, что довели до жизни такой Юнкерса и его предприятия. — Правительство Германии приняло решение: поскольку «Дойче Люфтганза» является прямым преемником компании профессора Юнкерса, она выполнит его обязательства перед вами.
Это был один из счастливейших моментов в жизни Хедина.
«Люфтганза» намеревалась открыть воздушную линию Берлин — Пекин через русский Туркестан, Синьцзян и Монголию. Но для этого надо было провести разведку и найти подходящие места для аэродромов, дозаправки и обслуживания самолетов.
Эту рекогносцировку и было предложено возглавить Свену. Причем он мог взять с собой специалистов по своему выбору и параллельно с изысканиями для авиакомпании вести свои собственные.
В конце октября все было готово к отправлению, а 20 ноября родные получили телеграмму от Хедина из Пекина: «Только что приехал. Все великолепно. Комната очаровательна».
События в Китае после падения императорской власти в 1911 году принимали все более хаотический характер. В 1926 году в стране шла гражданская война. Многочисленные армии воевали друг с другом. В Пекине, Северном Китае и Маньчжурии разбойничал Чанг Тсолин.
Разрешение на проведение научных работ Хедин должен был получить у него. Через несколько недель Свену удалось добиться принципиального согласия. Он обязался взять с собой «в поле» двух китайских геологов, а его экспедиция стала называться «китайско-шведской».
Штаб-квартира экспедиции Свена находилась в Баотоу во Внутренней Монголии, примерно в пятистах километрах к северо-западу от Пекина. Главным караванщиком Хедин назначил своего старого знакомого Хертига Ларссона.
В начале марта, когда волокита и бумагомарание, казалось, закончились, Свен телеграммой велел Ларссону купить двести верблюдов и готовиться в путь.
И тут опять возникли проблемы.
