результатом всех речей становится лишь решение о том, что вызов Гектора должен принять Аякс, а не Ахилл. В 'Антонии и Клеопатре' встреча Октавия, Лепида и Антония после первого возвращения Антония в Рим (и. 2) — это действительно конференция политических деятелей, которые, несмотря на взаимную неприязнь, стремятся достичь согласия. Они говорят только о деле, а поэтические речи оставлены на потом. Впервые поэтические строки прозвучат в монологе Энобарба, описывающего встречу Клеопатры с Антонием: 'Ее корабль престолом лучезарным / Блистал…'[150] (II.2). Но и в этом случае богатство поэзии не противоречит политическому контексту: оставит ли Антоний Клеопатру? Энобарб сообщает Меценату и Агриппе необходимые сведения. Красочное описание передает силу чувства между Антонием и Клеопатрой — сообразно восприятию Энобарба. Можно сказать, что, в целом, 'Антоний и Клеопатра' содержит больше прекрасной поэзии, чем любая другая пьеса шекспировского канона, но ни одну строку нельзя изъять ни из конкретной сцены, ни из произведения в целом.
Частная и общественная жизнь Троила протекают в разных измерениях. Повесть о его любви разворачивается параллельно Троянской войне, и течение истории уносит Крессиду — но их разлука могла быть вызвана и любыми другими обстоятельствами. В 'Генрихе IV' отношения между принцем Генри и Фальстафом выявляют пропасть между политическим и аполитичным. Фальстаф остался бы тем же человеком, не повстречай он принца Генри. Напротив, в 'Антонии и Клеопатре' общественная и частная жизнь тесно переплетены, и конфликт в пьесе развивается между двумя разновидностями общественной жизни. Антоний не мог бы вступить в связь с Клеопатрой, будь она только прекрасной рабыней, так же как она не могла бы любить его, будь он лишь красавцем-центурионом. Их положение в мире составляет существенную часть их отношений. В отличие от Ромео и Джульетты, обыкновенных юноши и девушки, разделенных семейной распрей, Клеопатра — царица Египта, а Антоний — один из властителей Римской империи. Две семьи, не поделившие газонокосилку, немногим отличаются от враждующих жителей провинциальной Вероны.
В пьесе две темы: длительное интеллектуальное противостояние между Антонием и Октавием и отношения между Антонием и Клеопатрой. Возвращаясь к 'Юлию Цезарю', какими предстают здесь Антоний и Октавий?
Брут говорит: 'Я не любитель игр, и нет во мне / Той живости, как у Антония' [151] ('Юлий Цезарь', I.2). Цезарь рассказывает Антонию о своих подозрениях в отношении Кассия: '… он не любит игр / И музыки, не то что ты, Антоний' ('Юлий Цезарь', I.2). Тем временем Кассий, в разговоре с Брутом, предлагает не щадить Антония, так как 'мы в нем найдем / Врага лукавого' ('Юлий Цезарь', II. 1). Брут возражает — на его взгляд, 'Антоний — лишь часть Цезарева тела', который 'слишком уж предан / Увеселеньям, сборищам, распутству' ('Юлий Цезарь', II. 1). Требоний соглашается: Антоний и сам потом посмеется над смертью Цезаря ('Юлий Цезарь', п. 1). Кассий, конечно же, оказался прав, а Брут заблуждался. После подстрекательской речи, обращенной к толпе, Антоний холодно замечает: 'Я на ноги тебя поставил, смута! / Иди любым путем' ('Юлий Цезарь' III. 2). Он и сам без особой щепетильности пользуется создавшимся положением. Почти сразу после речи перед толпой и вести о прибытии в Рим Октавия Антоний говорит: 'Весела Фортуна / И потому ни в чем нам не откажет' ('Юлий Цезарь', III.2). Позже он без колебаний соглашается на предложение Лепида включить в проскрипционные списки сына своей сестры: 'Умрет и он; ему знак смерти ставлю' ('Юлий Цезарь', IV. 1). И вскоре говорит Октавию, что Лепид — 'жалкий, недостойный человек', которого не грех использовать в своих интересах. Октавий отмалчивается, хотя и провоцирует Антония на откровенность — пусть Антоний чернит Лепида, а он, Октавий, использует это потом против
Антония, если Лепид окажется умнее, чем они думали. В битве при Филиппах Октавий настаивает на том, чтобы выступить на правом фланге, и когда Антоний, старший по возрасту и, очевидно, более опытный военачальник, возражает: — 'Зачем перечишь мне в такое время?', Октавий холодно бросает: 'Я не перечу; просто так хочу' ('Юлий Цезарь', v. i). Войска Октавия сражаются вяло, и это неслучайно, так как Октавий выжидает, пытаясь предугадать, как повернется дело. Антоний — искушенный политик, он честолюбив, он понимает людские мотивы и слабости. Подобно принцу Генри, он любит общаться и многому учится у других — и это выгодно отличает его от Брута. Он может быть беспощаден, о чем свидетельствует его поведение в деле о проскрипциях, он блестящий импровизатор, как видно из его речей, и превосходный воин. Однако он далеко не так силен в стратегии. Подобно многим импровизаторам, ему присуща известная безответственность — 'Смута, иди любым путем'. Он нетерпелив, и это мешает ему справиться с Октавием, человеком медлительным и осторожным. Октавий одерживает победу, потому что умеет ждать.
Римская империя разделена между триумвирами: Октавием, Антонием и Лепидом. Лепид, по сравнению с Цезарем и Антонием, — человек слабый. В начале первого акта Антоний находится в Египте, Октавий — в Риме. Жена Антония Фульвия и ее брат воевали друг с другом, а потом объединились против Октавия, который вышвырнул их из Италии. Сирия на востоке потеряна, Фульвия умирает, а Помпей грозит Риму с моря. Помпей грозен: 'Народ ко мне расположен, и море / В моих руках' (ил). Больше всего
Октавий боится союза Антония с Помпеем, а Помпей и в самом деле пытался договориться с Антонием. Антоний говорит Октавию и Лепиду:
Акт II, сцена 2.
Октавий рассчитал, что время поможет ему справиться с Помпеем и Антонием поодиночке, если только они не объединятся. Ему повезло. Он наносит поражение Фульвии, и Антоний, опасаясь непостоянства народа, возвращается в Рим. Во время встречи (и. г) Октавий упрекает Антония за то, что тот не предоставил ему военную помощь, а Антоний оправдывается, дескать, 'у меня было похмелье, я забыл' и так далее. Подлинная же причина в том, что Антоний не доверяет Октавию. В целях укрепления отношений между триумвирами высказывается предложение, чтобы Антоний женился на Октавии — сестре Цезаря. Антоний неблагоразумно дает согласие, и это отсрочивает союз Антония с Помпеем. После разгрома Помпея этот брак перестанет интересовать Октавия. Если Антоний будет дурно обращаться с Октавией, у Цезаря появится повод к войне, но, так или иначе, судьба сестры ему безразлична. Энобарб, заметив, что 'Октавия благочестива, холодна и неразговорчива', предсказывает, что Антоний 'вернется опять к своему египетскому лакомству' (и. б).
Чуть позже, на борту галеры Помпея, триумвиры показаны в сравнении. Мертвецки пьяного Лепида уносят на берег. Антоний пьет и наслаждается трапезой. Октавий, напротив, пьет мало и сохраняет трезвую голову. Он, как всегда, знает, что делает:
Энобарб
Указывая на раба, который уносит Лепида.
Менас
Энобарб
Менас
Энобарб
Менас
