— Это все моя мама, — пояснил он. — Она гораздо лучше газеты.
Оба засмеялись.
— Ну да, — ответила она. — А как ты?
— Развелся. Два года назад.
— Извини. А дети?
— Нету. Твои, должно быть, теперь большие?
— Уже почти взрослые. Господи! Стоит мне заговорить об этом, и я чувствую себя ужасно старой.
— Конечно, никто из нас не становится моложе, но я пока на живодерню не собираюсь. А ты?
Мэнди и не заметила, как подошел автобус, но, когда народ на остановке зашевелился, машинально взялась за сумки. Глядя на Ника, она разрывалась от желания уехать и в то же время остаться.
— Мой автобус. Мне пора.
— Разве? — как в старые времена, спросил он. Ник всегда пытался все подвергать сомнению, чтобы понять суть вещей. — Я на машине. Стоит вон там, за углом.
Если хочешь, могу тебя подбросить. А по дороге поговорим.
— Лучше не надо, — откликнулась она, не желая задумываться почему.
— Все та же прежняя Мэнди, — произнес он без всякого осуждения, хотя она чувствовала, что он огорчился. — Тогда позвони по крайней мере. Вспомним молодость. — Написав на клочке бумаги номер телефона, он сунул его в карман Мэнди.
Едва двери автобуса закрылись, отделяя их друг от друга, она испытала странное облегчение. Но когда фигура Ника исчезла вдали, к голове Мэнди вдруг прилила кровь — ее как будто подняли в воздух, перевернули вверх тормашками и хорошенько встряхнули. Сидя на втором этаже автобуса, Мэнди вспомнила тот миг, когда они с Ником виделись в последний раз.
Это было двадцать лет назад. Она ждала в подъезде у входной двери, когда мама позвала ее наверх:
— Мэн-ди! Ты мне нужна!
Оставив дверь слегка приоткрытой, дочь летела вверх по ступенькам, но уже через несколько секунд вновь скатилась вниз.
— И не опаздывай! — крикнула ей вслед мама.
— Ладно, ладно!
Где-то наверху хлопнула кухонная дверь. Улыбнувшись, Мэнди шагнула из подъезда и увидела выросшего перед ней Ника.
— Привет! — сказала она.
На ней сегодня были обновки, которые она купила себе на деньги, заработанные по субботам в булочной Светлые джинсы обтягивали бедра, облегающая черная тенниска подчеркивала каждый изгиб ее стройного тела.
Длинные темные волосы, расчесанные на прямой пробор, обрамляли лицо, с которого на Ника смотрели подведенные черной тушью глаза.
— Привет! — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. — Ты прекрасно выглядишь!
Мэнди довольно улыбнулась. Заглянув в темноту подъезда, Ник мягко подтолкнул ее внутрь.
— Что ты делаешь? — притворно возмутилась она и захихикала, когда Ник закрыл за собой дверь.
— Собираюсь потискаться с тобой, перед тем как выйти.
— Да что ты? — Она засмеялась и, обняв его руками за шею, притянула к себе и прильнула к любимым губам Чтобы их не обнаружили, они объяснялись вполголоса.
— Я очень сильно тебя люблю, но нам все-таки лучше пойти на вечеринку, — уговаривал он, пощипывая губами ее нежную шею.
— Я тебя люблю, — серьезно отозвалась она.
— И я тебя. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Обещай, что я буду первым. — Теперь он запустил большие пальцы под ее кожаный пояс.
— Тебе-то что, раз ты собираешься учиться в университете?! — внезапно огрызнулась она. Глаза юной Мэнди переполняли страх и сомнение.
— И зачем ты это делаешь? — отстранился от нее Ник.
— Что?
— Сама знаешь что! Каждый раз одно и то же.
— Что делаю?
— Заговариваешь о моем отъезде в университет. Только создаешь из этого проблему. Ты почему-то считаешь, что наши отношения изменятся.
— А разве нет?
— Конечно, нет! Каждые выходные я буду наведываться домой, и потом, ведь есть еще и каникулы. Да и сама ты сможешь приезжать ко мне, если захочешь.
— Как же! Я не собираюсь сидеть в углу и помалкивать, видя, как ты сшиваешься со своими шикарными новыми дружками!
Он поднял руки вверх:
— Все, мне здесь не выиграть. Все, я так не играю!
— Ну, если тебе так не нравится, то ты всегда можешь поразвлечься с куколками из колледжа. Уж они-то наверняка не девственницы!
Он тяжело вздохнул.
— Мне не нужны куколки, Мэнди, мне нужна ты!
— Это все разговоры.
— И почему ты мне не веришь? Почему? — Повернувшись, он вышел на крыльцо и вгляделся в темневший на горизонте парк. Потом, покачав головой, сказал, не оборачиваясь:
— Если ты собираешься идти, то пойдем.
Поколебавшись, она ступила на тротуар. Они шли в ногу, но порознь, молчание разделяло их словно стеклянная стена в тысячу миль высотой.
Едва свернув на улицу, где жила Сюзи, они услышали доносящуюся из открытых окон громкую музыку.
— Господи, надеюсь, нам не придется весь вечер слушать эту дрянь! вполголоса пробормотал Ник, когда Мэнди постучала в дверь. Она ответила ему презрительным взглядом.
В доме Сюзи, смешавшись с толпой и поболтав с подругами, Мэнди почувствовала себя лучше. Ник сидел в углу с кружкой пива с откровенно скучающим видом.
Вставал он только затем, чтобы вновь наполнить кружку или покопаться в лежавших на стереопроигрывателе пластинках.
Компания по большей части состояла из тех, кого Мэнди знала в лицо, это были в основном завсегдатаи паба, где околачивалась Сюзи. В комнате стояла кромешная тьма, лишь из кухни лился слабый свет. Там то и дело наливали себе выпивку или обшаривали буфет в поисках съестного. Сейчас гости дружно топали в потемках в такт музыке Слейда, Клэптона и Боуи.
— Что с Ником? — спросила танцевавшая рядом с Мэнди Анна.
— У него задница разболелась! — Мэнди коротко взглянула на Ника, и тот ответил ей злым взглядом.
Анна посмотрела на сгорбившуюся в кресле фигуру и улыбнулась.
— Как побитая собака. — Она вновь повернулась к Мэнди. — Вы поссорились?
— Можно сказать и так, — Она еще раз посмотрела на Ника, но на этот раз не поймала его взгляд. В соседнем кресле какая-то девица задрала колени вровень с глазами Ника. — Ты только посмотри! — прошипела Мэнди. — В университете он будет вести себя точно так же!
Анна обернулась, чтобы убедиться в преступлении Ника.
— Он не виноват, Мэнд! — покачала головой она. — Эта Лайза — самая настоящая проститутка!
