к окну, она выглянула в сад.
«По крайней мере дождь кончился, — подумала она. — А лужицы на дорожке похожи на маленькие зеркала».
Выключив свет на кухне, Сюзи снова вышла в коридор. Заглянув в гостиную, она увидела на столе море цветов и улыбнулась, взволнованная тем, что предстоит завтра.
Завтра будет ее день.
Повернувшись, она увидела возле телефона клочок ярко-желтой бумаги, на котором мать что-то нацарапала.
Стараясь не шуметь, Сюзи осторожно поднесла записку к глазам и вполголоса прочитала слова, написанные несмелой рукой Дорин.
Анна — «О многом надо поговорить. Увидимся завтра».
Заинтригованная, Сюзи подняла брови и мысленно отметила, что завтра утром надо будет звякнуть подруге.
Прочитав следующую запись, она широко улыбнулась.
Джо — говорит, «не опаздывай».
Она прочитала еще раз вслух, представив, как Джо это произносит.
Закусив губу, чтобы не размякнуть, Сюзи вытерла указательным пальцем навернувшиеся слезы. Оставалась последняя запись. И тут сердце ее сжалось. Макс. Больше ничего. Только Макс.
— Подонок! — тихо прошептала она, скомкала бумажку и, стиснув ее в кулаке, сосредоточила на ней всю ненависть к этому человеку. Она мяла и мяла бумажку до тех пор, пока длинные ногти не впились ей в ладони.
«А что будет, если Джо увидит эти фотографии?» — подумала Сюзи, и к горлу ее подкатила тошнота. Нет.
Джо их не увидит. Она не допустит, чтобы Макс вновь причинил ей боль, чтобы он разрушил все, что у нее есть, теперь, когда она наконец счастлива. Она этого не позволит.
Сунув бумажный комок в карман юбки, Сюзи повернулась и двинулась вверх по ступенькам. Мысли ее путались, перескакивали с одного на другое, она была так взволнована, что чуть не прошла мимо белого конверта, лежавшего на коврике возле двери. Подняв конверт, она увидела свое имя, написанное знакомым аккуратным почерком. Она порывисто посмотрела на стеклянную входную дверь, но за ней никого не было — только тьма.
Нахмурившись, Сюзи села на нижнюю ступеньку, держа конверт двумя пальцами.
Больше минуты она ни на что не могла решиться, разрываясь между желанием засунуть его подальше и желанием удовлетворить свое любопытство.
Однако искушение было слишком велико. Осторожно вскрыв конверт, она обнаружила в нем один- единственный листок бумаги. Развернув его, Сюзи сразу бросила взгляд на подпись и, найдя подтверждение тому, о чем уже догадывалась, с облегчением вздохнула.
Записка была короткой:
«Дорогая Сюзи, я не могу прийти в церковь, но ты, наверное, и так все понимаешь. Для меня это было бы невыносимо. Но я всегда буду думать о тебе и всегда буду любить тебя. А если я когда-нибудь тебе понадоблюсь…
Сюзи смотрела на записку, перечитывая ее вновь и вновь. Перед ее глазами все расплывалось, слезы лились из глаз и капали на бумагу, смывая с нее слова, которые навсегда останутся в ее памяти.
Каминные часы в гостиной пробили полночь.
Сюзи поднялась, вытерла рукой слезы и стала подниматься вверх по ступенькам. Сегодня день ее свадьбы,
ДЖЕНЕТ
Дженет вытянулась во всю длину и перекатилась на другой край кровати, радуясь простору и наслаждаясь приятным теплом. Она лежала под тонкой белой простыней, раскинув руки и ноги во все стороны, и предвкушала предстоящий день с его неизменным субботним ритуалом.
Сквозь полуприкрытые веки она посмотрела на окно, все еще задернутое белой полупрозрачной занавеской с тяжелыми полосатыми шторами. За окном светило солнце. Дженет представила, как оно заливает мокрые после вчерашнего дождя улицы и сады, и порадовалась, что такой важный для Сюзи день не будет омрачен плохой погодой.
Дверь была приоткрыта, и Дженет слышала, как на кухне возится Стив. Она улыбнулась, благодаря свою счастливую звезду за то, что ей достался такой замечательный мужик. Известно ведь, что многие мужчины не желают в доме даже пальцем пошевелить — считают, что раз ходят на работу, то им совсем не обязательно знать, как открыть банку консервов или подогреть чайник. Одна девочка с работы как-то рассказала, что было, когда ей вырезали аппендицит. После операции ее несколько дней продержали в больнице, а когда она вернулась домой, то чуть не хлопнулась в обморок: в раковине красовалась гора немытой посуды, по всей кухне был разбросан мусор, который кошка выволокла из переполнившейся мусорной корзины, на полу в ванной валялись мокрые полотенца, а на стиральную машину не стоило даже смотреть. Но что хуже всего — глупая женщина сейчас же, не говоря ни слова, кинулась все убирать! «Вот же дура!» — с возмущением подумала Дженет.
В соседней комнате включили радио. Снова закрыв глаза, Дженет свернулась калачиком, слушая музыку — передавали песню, победившую на конкурсе Евровидения, «Город любви», — и представила, как Стив хозяйничает на кухне. Вздохнув, она впервые за долгое время почувствовала, что все и впрямь будет хорошо. А солнечный свет — это вроде как знак свыше.
Она легла на спину и, задрав ночную рубашку, положила руку на живот. Обычной боли, сопровождающей месячные, сегодня не ощущалось. Дженет даже улыбнулась — тьфу-тьфу-тьфу, пока все идет хорошо.
Месячные должны были начаться еще два дня назад.
Обычно они приходили по расписанию: через каждые двадцать восемь дней и всегда в обеденное время. Это, конечно, огорчало, однако имело и свою положительную сторону. По крайней мере не надо было мучиться сомнениями — а вдруг зачатие все-таки произошло?! Она точно знала, когда придет очередная менструация, и поэтому оплакивание очередного неродившегося ребенка по крайней мере не занимало слишком много времени. Несколько тяжелых дней — и снова появлялась надежда. Все снова и снова.
Надежда. Последние несколько дней она только и жила надеждой — словно бедняк, живущий в кредит.
Последние два дня она, однако, была как на иголках: следила за своими ощущениями и при этом страстно желала, чтобы ее тело удержало этот поток крови и позволило зародиться новой жизни. Конечно, Стиву она ничего не говорила. Она не позволяла себе даже намекнуть на вероятность того, что может забеременеть, как будто это могло все испортить, разрушив некое заклинание.
Почти бессознательно затаив дыхание, Дженет осторожно просунула руку между ног и закрыла глаза, боясь ощутить проступившую сквозь тонкую ткань трусов кровь.
Ничего не обнаружив, она с недоверием поднесла руку к глазам. Никаких следов. Дженет испустила вздох облегчения, поднесла пальцы к губам и поцеловала их, словно в знак благодарности.
«Может быть, на этот раз, — подумала она, стараясь подавить растущее возбуждение. — Может быть, на этот раз'»
Дженет признавала, что до встречи со Стивом была чересчур большой аккуратисткой, помешанной на чистоте и порядке в доме. Были времена, когда ее до слез огорчали даже крошки на покрывале, не говоря уже о пачке старых газет, валяющейся рядом с бельем. Теперь же важной частью ее жизни стал субботний