погибели. И я породил величайшее зло, известное этому миру.
Двеллер ушам своим не мог поверить.
— Мне были ведомы гордость и стыд, я пробовал на вкус победу и поражение, проливал кровь врагов и свою собственную, — продолжал Краф, останавливаясь в центре зала. — Я сражался потому, что мне это было по вкусу, а еще потому, что мне нечего было делать.
Джаг прижал к себе Книгу Времени, чувствуя бьющее из нее могущество.
— Я многое повидал на своем долгом веку, но только однажды заслужил симпатию того, кто стал мне другом, несмотря на все мои недостатки, многие из которых были ему неизвестны.
В глазах старого волшебника вспыхнуло зеленое пламя. Вокруг него вихрем закружился ветер.
— И я знаю, что ты, Альдхран Кемпус, и твой брат, чье обезглавленное тело лежит сейчас перед тобой, проникли в Междумирье, чтобы похитить Книгу Времени. Я пришел убить тебя как за прошлые преступления, так и за боль, которую ты причинил моему другу.
Он глубоко вдохнул и продолжил холодно:
— Я уничтожу тебя, Альдхран Кемпус, так что защищайся, если можешь.
Альдхран выкрикнул слова заклятия, и из-за его спины ударил шквал ветра, сбивая с ног как воинов, пришедших с Великим магистром, так и гоблинов.
Рейшо прорвался наконец к двеллеру и встал рядом с ним, а Кобнер тем временем плел сеть смертоносной стали, защищая Великого магистра. Джессалин взбежала по лестнице, стреляя в гоблинских лучников на балконе, что поражали своими стрелами человеческих, гномьих и эльфийских воинов, сражавшихся внизу с их соратниками. Драконетка держалась рядом с ней, выплевывая струи огня и когтями вцепляясь врагам в глаза.
Когда шквал ветра утих, Альдхран с яростным воплем бросился на Крафа, подняв меч над головой и явно намереваясь одним ударом разрубить противника пополам. Старый волшебник одним движением остановил удар меча и нанес свой собственный, который Альдхрану тоже удалось отбить.
Тогда тот выбросил вперед руку. Между ним и Крафом взорвался сгусток энергии, и волшебника сбило с ног и отбросило к открытому настежь входу в зал со двора замка.
Краф, однако, без труда поднялся на ноги, поправил шляпу и, освещенный яркими лучами восходящего солнца, в свою очередь, взмахнул рукой. Не в силах противостоять этому натиску, Альдхран тоже вылетел во двор замка.
Джаг, не желавший упустить ни мгновения, метнулся за ними. Места для маневра в переполненном зале явно не хватало, и тогда он подобрал булаву, которую уронил один из гоблинов, и принялся колотить их по ногам и коленям — а одному, который, на свою беду, наклонился слишком низко, заехал и по голове.
Краф и Альдхран продолжали биться под лучами солнца, которое протянуло розовые пальцы рассвета к Скалистым горам. Тени, падавшие от них на землю, казались гротескно изогнутыми и неестественно длинными. Каждое столкновение посоха и меча вызывало сноп искр, разлетавшихся в разные стороны.
Посмотрев на главные ворота, Джаг увидел, что их створки еще закрыты. Гоблинам до сих пор удавалось отбиваться от нападавших, а теперь те из них, кто стоял на постах на массивной стене, начали прибывать на помощь товарищам, бившимся с небольшим отрядом, уже проникнувшим в цитадель врага.
— Рейшо! — крикнул двеллер. — Джессалин! Главные ворота еще держатся!
Он бросился бежать по истоптанной лошадьми земле; Книгу Времени он сунул в карман, предусмотрительно затянув его перед этим на шнурок.
Внутренний двор имел форму большого прямоугольника, где слева находился учебный плац, а справа — загон для лошадей. Сделав выбор в пользу благоразумия, а не верной смерти, Джаг повернул направо, перелезая через стену загона.
В него полетели стрелы, но потом какой-то гоблин посообразительнее догадался, что стрельбой лошадям наносился ущерб куда больший, чем двеллеру, потому что попасть в лошадь было куда легче, чем в быстроногого половинчика. Джаг бежал, размахивая руками и громко крича, чтобы как можно сильнее напугать лошадей и заставить их броситься на гоблинов, которые пытались его остановить.
Молодой матрос не отставал от приятеля ни на шаг, и гоблины вынуждены были постоянно помнить об угрозе, которую представляла собой смертоносная сабля, мелькавшая в руках Рейшо. Эльфийка между тем метко посылала стрелу за стрелой в любого гоблина, который оказывался в опасной близости от Джага.
Трое гоблинов все-таки обогнали его, но двеллер увернулся от них, проскользнув между ногами какой-то кобылы. Схватив вилы, он бросил их в лицо первого из преследовавших его гоблинов и, не останавливаясь ни на секунду, подбежал к другой лошади, схватил ее за хвост и взобрался ей на круп. Он успел устроиться на ее спине, прежде чем та начала отчаянно брыкаться, заехав копытом прямо в лицо второму гоблину.
Со спины скачущей кобылы Джаг прыгнул на крышу денника. Третий гоблин замахнулся на него мечом, но Джессалин прострелила ему голову.
На краю денника Джаг снова спрыгнул на землю, вскрикнув от боли в поврежденной лодыжке. Гоблинские лучники на стене теперь стреляли в его сторону, и он побежал к воротам, держась к ней как можно ближе. Тут Джага нагнал молодой матрос, и уже под прикрытием верного друга он устремился к лебедкам, которые удерживали подвесной мост в поднятом положении и поднимали металлические ворота.
Двеллер вытащил из-за голенища нож, а Рейшо завязал бой с двумя гоблинами, стоящими на страже возле ворот. Одному противнику матрос раскроил череп, но вот взять верх над вторым ему никак не удавалось. Тогда Джаг на какой-то миг отвлек внимание гоблина на себя, и Рейшо стремительным ударом сабли перерезал ему горло.
И вот двеллеру наконец удалось добраться до одной из лебедок и рассечь ножом веревку. Мост с грохотом упал вниз.
Подскочив к лебедке, поднимавшей огромные железные ворота, Джаг взялся за рукоять, но оказалось, что больше чем на дюйм зараз ему ее не сдвинуть.
— Рейшо, помоги мне!
Молодой матрос присоединился к нему, пустив в дело всю свою недюжинную силу. Мускулы его напряглись, и лебедка быстро завертелась. Человеческие, эльфийские и гномьи воины, издавая яростный боевой клич, устремились во двор замка.
Через несколько секунд он превратился в кровавое поле боя. Гоблины держались недолго, а потом сломались и уступили, как бобровая плотина поддается наводнению.
В центре двора Краф отвел удар противника и раздвоенным концом посоха зацепил его шею, а затем резко повернул свое оружие, сломав шейные позвонки Альдхрана. Одной рукой высоко подняв вверх бездыханное тело врага, старый волшебник продемонстрировал еще сопротивляющимся гоблинам, что их хозяин мертв.
Почти немедленно у гоблинов исчезло какое-либо желание сражаться. Но пощады им не было; этого не допустили люди, гномы и эльфы. Тех, кого не убили и не сбросили с горы, погнали вниз по склону, пока самым удачливым не удалось скрыться в лесу. Таких было немного.
Джаг стоял посреди всей этой кровавой круговерти, понимая, что наблюдает поворотный момент в истории. В уме у него уже возникали слова, которые поведают об этом дне, этих людях и этой битве.
Эпилог
ДЖАГ поднялся по лестнице, которая вела в кабинет Великого магистра. Ему до сих пор странно было идти этим путем, настолько он привык к прежнему кабинету своего учителя. Но для восстановления Хранилища Всех Известных Знаний требовалось столько серьезной работы, что он давно уже смирился с тем, что придется теперь привыкать к новому.
Кроме восстановления разрушенного мастера-гномы запланировали выстроить новые корпуса для книг, которые уже начали привозить из библиотеки, где служил Оргон Тал. Многие из собранных в ней трудов были посвящены злу и тьме, но также там можно было найти большое количество ценных книг,
