обнажив совершенное тело. Легкий ветер растрепал длинные волосы, призывно раскрылись губы, а потом кусками начала отваливаться плоть, обнажая скелет. Сверкающий пустыми глазницами череп заклацал зубами, и призрак с диким воем исчез.
– Видимо, свободен, – озабочено отозвался Калларион, приходя в себя от непонятной демонстрации Лараны. – О чем ты хочешь со мной поговорить?
– Анет тебя еще не находила? – издалека начал ксари и, получив отрицательный ответ, продолжил: – Понимаешь, так вышло, что во Влекрианте до Анет добрались люди синдиката, и она сутки пробыла в замке Сарта. К счастью, все завершилось благополучно.
– Именно поэтому, я так понимаю, здесь болотный тролль? – задумчиво отозвался Келл, не понимая, к чему клонит ксари и что ему нужно.
– Отчасти, – отмахнулся Дерри, показывая, что именно это в данный момент совершенно неважно. – Дело в том, что в замке Анет удалось достать украшения Лараны…
– Так вот к чему принцесса говорила «скоро»! – подскочил эльф, не в силах сдержать радости и облегчения. – Наконец-то у меня есть все для воскрешения Лараны, – Калларион кинулся к двери, но Дерри поймал его за руку. Эльф украдкой поморщился, слишком уж сильной оказалась хватка ксари. Нечеловечески сильной.
– Это еще не все, – голос Лайтнинга был тихим, но заставлял подчиняться, и Келл послушно вернулся на место, поражаясь силе, исходящей от совсем юного мальчишки.
– Так вот, – продолжил Дерри как ни в чем не бывало, – меня насторожила одна вещь. А именно, то, каким образом Анет достала украшения. Девушка говорит, что сделала это, находясь под воздействием Лараны. По сути, призрак вселился в человеческое тело, и некоторое время управлял им. Анет теперь чувствует, что связь между ней и Лараной только окрепла.
– А это, – улыбнулся Келл, стараясь скрыть волнение и тревогу, – ничего страшного. Всего лишь последствие тесного контакта двух душ. Я уже говорил, что после столь длительного контакта в любом случае необходим ритуал. Обычно это бывает ритуал упокоения, когда призраку возвращают обещанную вещь и душа уходит в другой мир, а человек, давший обещание, получает свободу. В нашем случае в ритуале будут некоторые изменения, так как цели упокоить Ларану у нас нет, но для Анет это в любом случае неважно. Она освободится от любого влияния принцессы. Обещание же выполнено.
– Точно? – недоверчиво поинтересовался ксари, пристально вглядываясь в лицо эльфа. Калларион на долю секунды испугался, но обманчиво уверенным голосом ответил:
– Не волнуйся, все будет хорошо, ничего с твоей Хранительницей не случится.
– Надеюсь, – отозвался Лайтнинг и стремительно вышел в коридор, а Келл устало откинулся на спинку стула. Ситуация приняла именно такой оборот, которого эльф больше всего опасался. Теперь перед Калларионом встал нелегкий выбор: сделать то, к чему он шел так долго, и вернуть свою любовь – или позволить развиваться чужому чувству. Эльф закрыл глаза: решение давалось нелегко, но он так долго шел к своей мечте, что просто не мог отступить и предать себя а, самое главное, Ларану.
Стикур выловил Дерри в коридоре второго этажа. Ксари несся не замечая ничего впереди себя.
– Куда-то спешишь? – остановил друга герцог.
– Да нет, – передернул плечами Лайтнинг, – я от Келла.
– А что ты там делал? – Дерри недовольно сморщился и пересказал содержание разговора с эльфом. Остановившись подробнее на том, как Анет оказалась в лапах синдиката. Стоило неимоверных усилий не дать герцогу сорваться и прибить Адольфа на пару с Ранионом.
– И ты намерен согласиться на предложение этого гада? – возмущался Стикур, не понимая, с чем связаны глупые действия друга. – Неужели ты настолько наивен, что не понимаешь: подобным образом тебя пытаются вернуть обратно? Где-то расставлена ловушка.
– Я все это прекрасно знаю. Но в этой ситуации есть несколько моментов, которые нельзя игнорировать. Во-первых, в моих отношениях с синдикатом необходимо рано или поздно поставить точку. И лучше всего это сделать сейчас, пока наметилось какое-никакое перемирие, если не с самим Сартом, то, по крайней мере, с Адольфом. Невозможно жить, постоянно убегая и скрываясь. Это не жизнь – это всего лишь существование. Я хочу получить возможность строить планы на будущее. Пока я этого сделать не могу, а соответственно, не могу даже с кем-нибудь связать свою судьбу.
Стик понимающе опустил глаза, но через секунду, не удержавшись, поинтересовался:
– У тебя, как я вижу, кандидатура уже есть?
– Какие могут быть кандидатуры, Стикур, если я каждое утро просыпаюсь и думаю: этот день будет последним или судьба распорядится так, что мне представится возможность увидеть еще несколько рассветов? Знаешь, Стик, по какому принципу я завожу романы с девушками? Из всех возможных кандидатур я выбираю ту, которую мне меньше всего жалко, и встречаюсь с ней лишь пока меня не заботит, убьют ее люди синдиката в попытке достать меня, или нет. Как только я начинаю чувствовать, что этот вопрос мне не безразличен, тут же прекращаю все отношения. Мне это надоело, и я хочу освободиться от этого гнета.
– Но, как я понял, – задумчиво протянул Стикур, понимая, что возобновленный разговор об Анет, скорее всего, вызовет у ксари вспышку гнева, и лучше увести беседу в безопасное русло, – ты вполне можешь погибнуть.
– Так может, это и есть моя судьба? – усмехнулся Дерри. – Я и так прожил значительно дольше, чем был должен. А если серьезно, то и сейчас я не живу, а просто бегу от своего прошлого. Наверное, пришло время остановиться и встретиться со страхами лицом к лицу. А потом, Стик, конечно, доказать мою причастность к делам синдиката невероятно сложно. Я был, так сказать, секретным оружием. Да и синдикат не относится к тем организациям, в которых есть архивы и иные документальные свидетельства. Но согласись, было бы очень неприятно, если бы по Кен-Кориону поползли подобные слухи.
– Этот мерзавец шантажировал тебя?
– Пока нет, но обязательно будет, поверь. Я не настолько плохого мнения об умственных способностях Адольфа, чтобы считать, что он до этого не додумался. Так что проще выйти с ним на контакт и попробовать решить сложившуюся ситуацию миром.
Ольга, поделившись всеми своими новостями и выслушав рассказ подруги, мирно посапывала, отвернувшись к стене, а Анет, несмотря на бессонную ночь, уснуть никак не могла. Ей было страшно, что появится Ларана и вновь займет ее тело. Конечно, девушка понимала, что все это глупости, но сон все равно не шел. Буквально полчаса назад забегал Дерри и сообщил, что Калларион все знает и уже готовит ритуал, который планирует провести с утра. Сейчас Анет мечтала, чтобы это время настало как можно скорее и все связи с призраком оборвались. Глаза слипались, усталость, в конце концов, победила страх, и девушка задремала прямо на небольшом диванчике у стены, подложив руку под голову.
– Давай померяем наши штучки, – тихо шепнули на ухо, и Анет послушно поднялась, так толком и не проснувшись. Замерла, словно изваяние, у зеркала. Массивная нить ожерелья валялась на туалетном столике. Девушка медленно надела ее на шею, вглядываясь в свое отражение. Когда в ее теле вновь оказалась Ларана, Анет даже не заметила. Тяжелые серьги в уши вдевала уже рука принцессы, золотая застежка браслета щелкнула на тонком запястье, и девушка испуганно застыла. Из зеркала на нее смотрела еще не Ларана, но уже и не она сама. Знакомые с детства черты все еще можно было различить, но изменилось выражение лица, став надменным, а в глазах разрастался огонь, быстро затопив зрачок и радужку.
– Уйди, – тихо шепнула Анет, пытаясь освободиться от чужого влияния, но на этот раз призрак даже не пожелал вступить в контакт, и под влиянием эльфийской принцессы тело вышло в коридор, двинувшись в сторону комнаты Каллариона.
– Анет? – удивленно отозвался эльф, оторвавшись от своих записей о проведении ритуала. Все было почти готово, осталось лишь установить свечи. Как следует разглядев девушку в дверном проеме, эльф не удержался и выдохнул: – Ларана…
Хрупкая фигура застыла в дверях. Точеный профиль, изящные руки, прямая, как струнка, спина. У входа в комнату замерла горделивая эльфийская аристократка. Казалось, не было тысячи лет бестелесного существования, Ларана словно бы не умирала.
– Любимый, – шепнула принцесса, делая шаг вперед. Безграничная нежность на лице и огонь,
