ящик. – На самом деле хорошо, что все утряслось. Я боялась, вдруг вы забудете про Нимрода, и собиралась звонить вам сегодня.
– Куда, интересно? – Лидии показалось, что впервые с момента знакомства в глазах Ника мелькнула симпатия.
– В ваш офис, конечно.
– Понятно. Но я не думал, что вы знаете, кто я такой.
– Не знала до вчерашнего вечера. Однако существует Интернет, где я и почерпнула все интересующие меня сведения. – Лидия улыбнулась, вспомнив, с каким жадным нетерпением они с Иззи изучали скудные данные биографии Ника. Тридцать шесть лет. Разведен. Единственная дочь проживает с матерью. Основное качество – успех во всем, за что бы ни брался.
– И часто вы копаетесь в чужих судьбах?
– Приходится иногда. – Лидия поискала глазами полотенце. – Профессия обязывает. Но признайте, – она повернулась к нему лицом, – в данном случае я была просто вынуждена это сделать. Не из-за вас, из-за Венди. Жизнь такой замечательной женщины заслуживает того, чтобы стать достоянием общественности.
– К сожалению, благодаря стараниям журналистов жизнь, как вы изволили выразиться, становится достоянием общественности в весьма искаженном виде. А этого, смею утверждать, Венди хотела бы меньше всего.
– Не могу с вами согласиться. – Незаметно для себя Лидия приняла навязанный Ником холодный тон светской беседы. – Вы путаете профессии журналиста и репортера бульварной газеты. Основным условием нашей договоренности был полный контроль Венди над каждой написанной буквой. И я считаю это совершенно справедливым.
– Звучит красиво, однако неправдоподобно. – Несмотря на горячность Лидии, Ник не верил ни единому слову. Подобно всем журналистам, она опасна, как змея, затаившаяся в траве. Главным талантом человека этой профессии всегда было и остается умение солгать так, чтобы другим было интересно.
Судя по всему, Венди понравились напористость и целеустремленность этой дамы. Только она не учла, что единственная личность, которая действительно интересует Лидию Стэнфорд, – это сама Лидия Стэнфорд. О каком благородстве тут может идти речь?
Лидия вытерла руки и повесила полотенце на гвоздь. Потом с мягкой улыбкой, от которой в глазах замерцал таинственный топазовый блеск, посмотрела на Ника.
– Если вы близкий друг Венди, вам придется смириться с моим интересом к ней и ее образу жизни. И с необходимостью ответить на несколько вопросов. Обещаю, они будут максимально корректными. Откуда вы знаете Венди?
Он помедлил, словно оттягивая начало неприятной процедуры, потом неохотно сказал:
– Она моя крестная. – И, заметив удивление в ее взгляде, раздраженно добавил: – Нужно предъявить свидетельство о крещении?
Лидия рассмеялась таким звонким и переливчатым смехом, который на мгновение заставил Ника пожалеть, что она журналистка. Он провел рукой по волосам. Видимо, сказывается слишком долгое одиночество, если звук женского смеха заставляет забыть, кто находится перед тобой.
– Честно говоря, никакого свидетельства у меня нет, – произнес он, немного смягчившись. – Могу только показать подарки Венди в честь того знаменательного события: Библию, Коран, собрание сочинений Уильяма Шекспира и набор мельхиоровых колец для салфеток.
Он смотрел в глаза, в которых по-прежнему прыгали смешинки. Эта женщина опасна. Рядом с ней чувствуешь себя так спокойно, что сама мысль о предательстве кажется кощунственной. Но она из тех, кто готов пожертвовать всем и вся ради собственного успеха. Даже спокойствием родной сестры. Лидия наверняка утверждает, будто действовала в ее интересах. Но это ложь. А как больно могут ранить обман и предательство близкого человека, Ник знал по собственному опыту. И сейчас неожиданно вспомнил те страдания, которые заставила его пережить другая женщина в дорогом жакете той же марки. Это – предупреждение, и только полный глупец способен им пренебречь.
– И вы все это прочитали?
– Что? – Вопрос Лидии отвлек Ника от размышлений. Она по-прежнему смотрела на него, приоткрыв в улыбке ровные белые зубы. В ней море обаяния… Наверное, столько же, сколько у львицы, затаившейся в засаде. А изящество и хрупкость – такой же обман, как и все остальное. – Да, прочитал. Годам к тридцати двум. Но кольцами для салфеток еще ни разу не пользовался, – пошутил Ник. И тут же был вознагражден новым взрывом переливчатого смеха. Он заставил себя отвести взгляд. – Вы не видели Нимрода?
– Нет, но, думаю, его привлечет запах свежего корма. Все-таки бедный зверь ничего не ел со вчерашнего утра.
– Ему следует поторопиться. – Ник взглянул на часы. – Если он не появится через двадцать минут, я опоздаю. – Он приоткрыл заднюю дверь и громко прокричал: – Ни-и-мрод!
– И часто кошки откликаются на ваш зов? – Лидия смеялась, и, черт побери, он не мог удержаться, чтобы не засмеяться в ответ.
– Понятия не имею. Это первая попытка.
– Послушайте, почему бы вам не доверить Нимрода моим заботам? Я могу ждать сколько угодно, а вы торопитесь. Поверьте, я сумею с ним справиться.
– Это не очень удобно. Вдруг кот появится только через час?
– Мне все равно. Я в отпуске. – Заметив удивленный взгляд, Лидия добавила: – Вообще-то сейчас я должна быть в Вене. Но, узнав, что Венди предлагает работать над ее биографией, немедленно все отменила.
– Зачем?! – искренне удивился Ник. – Крестная вполне могла подождать пару недель.
– Профессиональная этика.
Она снова улыбнулась, но теперь совершенно иначе. И опять до боли напомнила ему Ану. К слову сказать, все четыре года с момента ухода жены он думал о ней почти постоянно. Их брак длился около трех лет, и за все это время она ни разу не брала отпуск. Постоянно сидела за письменным столом, прижимая к уху мобильник. Сказать, что Ана была счастлива, значило бы покривить душой. Но она была готова платить эту цену, лишь бы достигнуть поставленных целей. Поначалу его это восхищало. Теперь Ник считал подобное отношение к работе большой ошибкой. Что бы там ни говорила про свои этические принципы Лидия Стэнфорд.
– В конце концов, – продолжала она, – у меня в машине ноутбук. Я могу принести его сюда и поработать.
Ник еще раз быстро взглянул на часы и испытал большое искушение принять ее предложение. До визита в больницу к Венди надо было провести две важные встречи, каждая из которых требовала подготовительной работы с документами. Но оставить Лидию в доме…
– Не беспокойтесь. – Она словно прочитала его мысли. – Я не буду включать этот эпизод в биографию Венди. Кстати, в чем причина вашей ко мне неприязни? – Ее взгляд сделался насмешливым.
– Разве я что-то говорил про неприязнь? – парировал он.
– Я умею читать по лицам.
– Дело не в этом. – Ник явно колебался. – Просто боюсь, мне попадет от крестной. Венди терпеть не может, когда намеченные ею планы рушатся.
Он сам почувствовал, как смешно прозвучала придуманная отговорка. И это не постыдился произнести вслух бизнесмен, чьим принципом было «Только правда и ничего, кроме правды»? Достаточно длинноногой блондинке дружески побеседовать с ним несколько минут, как он перестал узнавать сам себя!
Только она не блондинка. Хотя и не шатенка. Для первой цвет волос слишком насыщенный, для второй – недостаточно темный. Нечто среднее…
– Я не верю ни единому вашему слову! – (Он вскинул глаза.) – Нет, я согласна, что Венди не любит, когда нарушаются ее планы. Я сама такая. – (Их взгляды встретились.) – Но вам от нее не попадет. Не забывайте, вчера я имела возможность убедиться, как вы друг к другу относитесь.
– Если в вашей книге будет хоть слово клеветы, я вчиню вам судебный иск!
Лидия даже не моргнула.
– Авторизованная биография – это все-таки авторизованная биография. – Потом ее лицо немного
