усиленно вращал глазами.
— Так это! — лицо допрашиваемого осенила гениальная идея. — Она — Инка — поди с мобилы Ленки и звонила, у нее же своей трубки нет, — Колобов улыбался, как ребенок.
— Ах вот оно что! — с улыбкой подыграл следователь, — ну ладно, допустим. В Националь поехали сразу?
— Да, практически, только выпили напосошок.
— На чем поехали?
— Извозчика поймал, там ехать-то 5 минут.
— Вы поехали в Националь?
— Да, я попросил машину подождать, а сам поднялся в банкетный зал, забрал Инку и мы поехали к ней домой. Не повезло водиле, моя подруга ему всю машину уделала — она ведь выпить не дура, нажралась не слабо, — его лицо опять исказила отталкивающая ухмылка. — Приехали к Инночке, еще выпили, потом завалились в койку до самого утра, — Соколов изо всех сил старался не показать овладевавшее им чувство отвращения к этому человеку.
— Вы хотите сказать, что всю ночь провели у Кудряшко, никуда не отлучаясь?
— Именно так, она, хоть и бухая, но измочалила меня вусмерть! Оно и понятно, муженек-то уже месяц как уехал…
— Кто кроме Кудряшко может подтвердить ваши показания?
— Кроме нее, думаю, никто.
— Номер машины вы не запомнили?
— Какой?
— Той, которая привезла вас в гостиницу, а потом к Кудряшко домой.
— Нет конечно, товарищ следователь! Я же тоже был изрядно выпивши, сами понимаете.
— Нет, не понимаю, я вообще не пью.
— А, трезвенник, — ответил Колобов с неким вызовом. Казалось, что он вполне освоился и, успокоившись, стал наглеть. «Ну погоди у меня», — подумал про себя Соколов.
— Хорошо, вашу версию я понял. Однако у меня есть показания других свидетелей, которые расходятся с вашими.
— Это какие же это? — театрально изумился Юрий, а лицо его вмиг стало бледным.
В этот момент на столе следователя зазвонил телефон. Соколов обменялся с невидимым собеседником несколькими фразами и положил трубку.
— Мне надо отлучиться на 5 минут, подождите меня в коридоре, — сказал Соколов и поднялся из-за стола. Вместе с Колобовым они вышли в коридор, и следователь запер дверь в кабинет на ключ. — Ждите здесь, — указал он Колобову на ряд стульев, стоявших вдоль стены. Александр Иванович вернулся, как и обещал, через 5 минут в приподнятом настроении, в руках у него был плоский картонный пакет с логотипом DHL. Он отпер дверь и пригласил Юрия войти.
— Итак, продолжим. На чем мы остановились? Ах, да, я обещал вам представить показания, расходящиеся с изложенными вами обстоятельствами дела. Но сначала вопрос: сколько времени вы провели в банкетном зале до того времени, как поехали к Кудряшко?
— Ну, минут 5, не больше.
— У меня есть показания официанта, обслуживавшего ваш банкет, что вы пробыли после возвращения не менее 40–50 минут. Кроме того, он утверждает, что вы практически все это время находились рядом с Еленой Силиной — женой убитого, которая покинула Националь уже после полуночи. Как вы объясните этот факт?
— Да никак! — Колобов пытался изобразить возмущение. — Или врет эта халдейская сволочь, или сам был бухой!
— Колобов! Прошу выбирать выражения и помнить о том, где находитесь.
— Извините, вырвалось.
— Проблема в том, что эти факты отчасти подтверждаются показаниями ваших одногруппников, присутствовавших на банкете.
— Ну, товарищ следователь, вы сами посудите, там же все поддатые были — это же халявная выпивка, а народ там в основном — нищие научные сотрудники, чмошники на госзраплате… — речь Юрия резко оборвалась, он понял, что явно сказал лишнее. — Извините, я не то хотел сказать, я…
— Ничего-ничего, я все понимаю. Банкиры, судя по доходам, самые нужные люди в нашей стране, продолжайте, не отвлекайтесь, — на скулах Соколова играли желваки.
— Да, ну вот, я и говорю, нажрались там все на халяву, они ведь таких напитков в глаза не видели, а вы им верите.
— Так, хорошо, допустим. Но изложенные вами факты опровергаются показаниями Дениса Заречина, который был с вами в клубе, — следователь выдержал паузу, дабы насладиться произведенным эффектом.
— Какие показания? — Колобов был похож на ребенка, который никак не мог поверить, что взрослый его нагло обманул.
— Как какие? Обычные показания, где он черным по белому пишет… — Соколов достал из папки пачку ксерокопий показаний Дениса, — вот смотрите: «…вскоре после того, как мы приехали в ночной клуб, Юрию Колобову позвонила его давняя знакомая Инна Кудряшко, и он поехал к ней обратно в гостиницу Националь». Здесь все сходится, — заметил Соколов, — читаем теперь в другом месте: «Примерно около 23.30 мы с Федором Силиным решили поехать прогуляться на Воробьевы горы, но захотели избавиться от его надоедливой охраны. С этой целью Федор позвонил Юрию Колобову, который все еще был в Национале, и попросил поймать такси и приехать за нами к служебному входу в клуб». Как вы прокомментируете это? — Колобов ехидно ухмыльнулся и нагло произнес:
— А что это за листочки, с которых ты мне это читаешь, гражданин начальник? — лучше бы он этого не говорил!
— Про «гражданина» это вы верно заметили, очень скоро именно так и никак иначе будете ко мне обращаться. Только вот эти замашки бросьте, им еще научиться надо, и я вам эту науку устрою, — Соколов говорил очень тихим шепотом, практически шипел. Он привстал со своего кресла, перегнувшись через стол так, что его лицо почти вплотную приблизилось к лицу Колобова. — А вот «тыкать» мне не советую! Я с вами в вашем поселке городского типа Бердяйка Ордынского района Смоленской области свиней не пас! Понял! — неожиданно рявкнул следователь. Колобов побелел как полотно, его рот беззвучно открывался и закрывался, казалось он сейчас упадет в обморок. — Итак, — как ни в чем не бывало продолжил Соколов, — чем вас не устраивают показания Заречина, товарищ, — следователь сделал ударение на этом слове, ехидно ухмыльнувшись, — Колобов?
— Т-т-т-так ксерокопия не имеет юридической силы, — вид Юрия был жалок, на лбу выступил крупные капли пота.
— А кто вам сказал, что у меня НЕТ оригинала? Отвечать быстро, смотреть в глаза!!! — Соколов резко вскочил с кресла, в мгновение ока оказался рядом с Колобовым, схватив его за грудки. — Быстро! Отвечать! Что тебе известно про оригинал показаний! В глаза смотреть сказал, падла!!!
— Я… мне… это… я ничего не знаю, отпустите меня!!! — из глаз Колобова брызнули слезы. Соколов отпустил его с видом крайней брезгливости и вернулся за свой стол. Уже спокойным голосом он продолжил:
— Я повторяю свой вопрос: что вам известно о свидетельских показаниях Заречина?
— Да ничего не известно, — Юрий походил на третьеклассника в кабинете директора школы. Он сидел, ссутулившись, и растирал слезы кулаком. — Просто увидел у вас, гражданин, то есть товарищ следователь, ксерокопии, ну и решил обратить внимание на то, что ксерокопии силы не имеют. Я ничего не знаю ни о каких оригиналах…
— Ну что же… Вы действительно правы: ксерокопии показаний юридической силы не имеют. Да никто и не знал о существовании этих ксерокопий. Я их снял, чтобы изучить дома, там они у меня и лежали, а оригиналы выкрали вот из этого сейфа, — Соколов указал на железный ящик, стоящий в углу, — и я тебе клянусь, мальчик, что найду всех, причастных к этому! Это уже полный беспредел, когда кто-то залезает в сейф заместителя Генпрокурора страны. Так что, если тебе что-то известно по этому делу, то советую
