голове, театрально воздел руки к потолку. — Я слышу тебя, Господи! Слышу! — голос «пророка» стал прерываться рыданиями. — Слышу! Он здесь! Как велика его любовь! Велика! Она… Она наполняет мне сердце, она не умещается здесь, в груди, — Радош наложил обе ладони на область сердца, — вот здесь, здесь она выходит наружу, к вам! — Родион резко вытянул руки в сторону зала, из его глаз ручьем текли слезы.
Собравшиеся пришли в исступление. Они махали руками, ловя «любовь господа», изливающуюся из Радоша, и пили ее, обливались, умывались. Нередко сосед невзначай бил соседа локтем в челюсть, но никто не замечал таких мелочей, когда обильным потоком «изливалась благодать».
Затем началась «служба». Под предводительством Радоша на сцену вышли с десяток «епископов», «апостолов» и «священников». Все были в синих подрясниках и красных или зеленых накидках. Под быструю ритмическую музыку началось исполнение «песнопений», автором которых был сам Святославский. Все быстрее становился темп музыки. Люди на сцене двигались ей в такт с притопами и прихлопами.
самозабвенно пел Радош.
вторил ему зал.
Наибольшее же воодушевление вызывал припев:
сдвигали брови и сжимали кулаки собравшиеся:
Эта строчка была наиболее любима, столь сильна была ненависть к Русской Православной Церкви. Даже на дверях в туалеты в общинном доме были повешены таблички с присущими «истинным православным» юмором и иронией: «МП» и «ЖП».
Здесь Святославский делал соответствующий жест, который за ним повторяли все присутствующие…
«Молитвы» сменялись песнопениями, а песнопения — «молитвами». Раз за разом, все ускоряясь, люди исполняли речитативом:
Накал страстей нарастал. Все присутствующие на сцене выстроились в ряд и, наклонившись вперед, широко расставили ноги в стороны и оперлись ладонями о колени. Потом каждый из них начал вращать верхней частью корпуса так, что увесистые кресты на толстых цепях, висящие поверх одежды, стали раскручиваться вокруг шеи подобно пропеллерам. Половина собравшихся в зале повалились на пол в истерике. Другие в изнеможении сидели в креслах и либо тряслись всем телом, либо безостановочно вращали головами.
Великий Радош и «епископ Павел» по прозвищу Гиля, гарцуя покинули сцену и направились в комнату отдыха.
— А классная сегодня дискотека получилась, — Радош, часто дыша, снимал с себя разноцветные одежды.
— Да уж… Все эти новомодные диджеи просто мальчишки по сравнению с тобой, Родя!
— Ох, Гиля! Что такого особенного ты нашел в этих наших плясках?! Ты посмотри, вокруг одни идиоты! Думаешь мне это надо? Гиля, Гиля… Ты пойми, я избранный, я слышу голос бога, а на деле мне доверяют только этих идиотов! — Святославский грохнул кулаком по столу.
— Родя, да ты чего!? Брось! Ты посмотри, любая баба к твоим услугам!
— Где любая?! Где, я тебя спрашиваю!? Мне надоели эти оловянные глаза, эти безжизненные выражения лица! Они же не спят со мной, а, блин, очищаются! За редким исключением ни оргазма, ни крика, ни стона — лежит как бревно и молится!
— Родя, ну у тебя же есть бабки! Иди в город, сними проститутку, и все.
— Ага, а там что будет? Гиля, ты пойми, мне любви хочется! Понимаешь?! ЛЮБВИ! Сострадания, тепла, сопереживания. Пойми, я творческий талантливый человек! Я достоин совершенно иной жизни! Я эти рожи уже видеть не могу! И все эти наши братья и сестры любят только себя! И ради себя любимых они пришли ко мне.
— Да брось, Родя! Вот в это я не поверю! Они же ради тебя на смерть готовы идти!
— Это не ради меня, Гиля, не ради меня, поверь! Ладно, оставим эту тему. Я вот что хотел тебя спросить. Не рановато ли мы решили Светлану перевести из общины в отдельную квартиру?
— Я сам об этом думал. Еще я подумал вот о чем: не слишком ли расточительно мы будем использовать труд опытного менеджера? Все же организация розницы — вещь банальная. При хорошей крыше с этим вполне справятся наши братья и сестры из местной общины, а руководить всем сможет неоднократно проверенный Зоря. Кроме того, для меня очевидно, что, живя в общине, Калиока не сможет нормально заниматься этим делом, а присмотреть за ней здесь толком не кому.
— Да, ты прав. И какие же у тебя на нее виды?
— Давай используем ее на нашем заводе? Мы в последнее время увеличили объем производства еще на 20 %. Дима старается. Бурно растет сеть сбыта, увеличивается количество контрагентов. Я уже запарился управляться со всей этой махиной, а она грамотный руководитель. Кроме того, на нашем предприятии она будет под постоянным присмотром. Что скажешь?
— Это ты хорошо придумал — свою работу свалить на плечи Калиоки. А сам что будешь делать?
— Ну-у-у-у-у… — Гиля сально ухмыльнулся, — я бы вплотную занялся Зодиаком. Это же в высшей степени важный участок работ!
— Вот кобель!
