— Упираться замучаешься, — Катя была на удивление спокойна. — Теперь твоя очередь расслабляться, мальчик. Выходи, к тебе идут.
К машине подошли двое молодых мужчин крепкого телосложения в одинаковых костюмах черного цвета. Один заглянул в окно передней пассажирской двери, другой, не церемонясь, вытащил наружу водителя.
— Я не виноват! Ребята, не бейте, я ни при чем, — визжал горе-таксист, — это все она — сучка! — тыкал он пальцем в сторону пассажирского сиденья. — Я попутчицу посадил, а она ненормальная, взяла, да подрихтовала ваш «Мерин», а я ни при чем, не виноват, поверьте…
— Девушка, можно попросить вас выйти, — это приглашение было вежливым только по форме. Тон и взгляд второго верзилы не предвещали ничего хорошего.
Катя спокойно вышла из машины и посмотрела прямо в глаза незнакомцу. Этот взгляд слегка его охладил.
— Что у вас произошло? — спросил он более мягким тоном.
— Я поймала извозчика, а он решил меня изнасиловать. Защищалась как могла, уж простите.
— Да она врет, сучка, ну брешет же! Да как же это, я ее только прип…
— Так, что здесь происходит?! — все обернулись. К машине приближался пассажир Мерседеса. Мужчине было около 35 лет: подтянутый, с короткой стрижкой, одет в солидный светло-серый летний костюм.
— Юрий Олегович, по всему похоже, что бомбила решил понравившуюся пассажирку изнасиловать, а девушка оборонялась, вот и…
— Да врет она, врет, эта су…
— Заткнись! — рявкнул незнакомец. Водитель подчинился. — Понимаю, понимаю, такая красивая молодая девушка… — мужчина улыбнулся, а Катя невольно покраснела. — Как вас зовут, прекрасная незнакомка?
— Катя, — ответила девушка тихо, опустив взгляд в землю.
— Очаровательно, просто очаровательно, Катюша. Юрий. Очень приятно познакомиться. Катенька, это правда, что этот тип пытался вас изнасиловать?
— Он не успел приступить к решительным действиям, но угроза такая прозвучала. Извините, я уж не стала ждать, чем все на самом деле кончится.
— Да за что извиняться-то?! Я просто восхищен вашей смелостью и находчивостью. Ну что, Василий, звоним Петровичу? Пусть оформляет попытку изнасилования. Надо таких козлов учить!
— Нет, только не это! Она же мне отомстить хотела! Нет, у меня жена, ребенок! Не надо!
— Юрий, можно вас попросить не афишировать это дело, — вмешалась Катя, — думаю, он и так попал по полной.
— Ну, воля ваша.
— Юрий Олегович, мы отвезем его к нам, ладно? Побеседуем, договоримся об оплате…
— Вася, ну что за замашки? У тебя машина по КАСКО застрахована?
— Ну.
— Не ну, а застрахована. Так чего ты лезешь?
— У меня двоюродную сестренку год назад такой вот бомбила изнасиловал… Да я бы их, сволочей!
— О! Борец с мировым злом? А в СИЗО оказаться — как?
— Да ладно, шеф! С нашей-то крышей?!
— Ой, Вася, не зарекайся! — Юрий нахмурился. — Крыша здесь совершенно ни при чем. ТАМ может оказаться каждый, а за все свои поступки приходится давать ответ — это я тебе серьезно говорю. Так что оставь его. Нам деньги страховая заплатит, а вот они уже пусть сами с этим бедолагой занимаются. ОСАГО у него, думаю, не хватит, но каждый сам отвечает за свои поступки.
— Нет у меня ОСАГО, — водитель «шестерки», насупившись, смотрел на носки своих ботинок.
— Очень сочувствую. В этом случае будет суд, выпишут тебе, парень, исполнительный лист и будешь выплачивать ежемесячно, каждый раз вспоминая ту глупость, которую хотел совершить. Ребята, все поняли?
— Так чего, теперь гаишников ждать будем? — скривился один из верзил.
— Ты, Вася, оставайся, а мы с Олегом поедем в вашем «Крузере». И Катюшу довезем до места. Хорошо? — теплый ласковый взгляд словно обжег Катю, она снова покраснела.
— Очень любезно с вашей стороны…
Громкий взрыв сотряс окрестности. Поцарапанный недавно Мерседес, словно игрушечный, оторвался от земли, объятый ярким пламенем, и рухнул вниз грудой горящего металлолома.
Юрий Колобов во второй раз избежал смерти.
Калиока ехала в небольшом микроавтобусе в компании руководящих сотрудников производственного предприятия, принадлежащего «Церкви Сына Царствующей». Ей было по-настоящему плохо. Надев наушники, она сделала вид, что сосредоточилась на прослушивании проповедей Великого Радоша. На самом же деле она впервые включила ту сторону кассеты, подаренной девочкой в поезде, на которой было записано нечто, называющееся странным словом «акафист».
Она попробовала это слушать еще тогда, в поезде. В целом это была в высшей степени успокаивающая вещь. Женские голоса без музыкального сопровождения исполняли некое песнопение. Светлана различала лишь отдельные слова, не понимая общий смысл. Но она явно ощущала тепло, которое проникало внутрь, в ее душу, растапливая ледяной шар, образовавшийся в сердце. Тогда — в поезде — за этим занятием ее чуть не поймала Гайда. Наставница, подозрительно посмотрев на Калиоку, потребовала дать послушать, что звучит из наушников на ее голове. Но в этот момент Гайду скрутил очередной сильнейший приступ диареи, и о Светланином плеере благополучно забыла. В дальнейшем Светлана тайно слушала вторую сторону кассеты, где было записано житие человека по имени святитель Николай Мирликийский. С каждым разом Калиоке казалось, что этот человек, живший более 17 веков назад, становится все ближе и ближе. Ее поражало все в этом святом. Обладая неимоверной властью и могуществом, он был смиренен и кроток. Каждое дыхание его жизни было посвящено Богу, Которому он искренне служил. И все — буквально все — он делал ради Него. Там, в мире чудесного старца, все было по-настоящему, все делалось во имя любви, а не в силу ненависти к кому-либо. Калиоке так не хватало этой любви. Вспоминая прошедшую жизнь, она вдруг поняла, что искреннее любила ее только дочь Катя. Да… И вот теперь этот дивный святой. Светлана не могла вполне объяснить себе это чувство, но ей на самом деле казалось, что иногда он стоит рядом и смотрит на нее все понимающими глазами мудрого старца. Светлана даже начала мысленно с ним разговаривать, спрашивая как лучше поступить в той или иной ситуации. Ответ в виде как бы собственной достаточно ясной и отчетливой мысли поступал ей тут же или спустя некоторое время. Она уже научилась распознавать мысли такого рода, приходящие очень тихо. По началу Калиока несколько раз пыталась спорить сама с собой, и мысли тут же улетучивались. Но, поступив иначе, она потом раскаивалась, понимая, что сделала ошибку.
Две недели после приезда в Красноярск Калиока жила в Раграде. Первые дни она чувствовала себя отвратительно. В ее голове словно поселились два человека. Иногда рассудок затуманивался, и власть брала в свои руки Калиока, преданная делу «церкви» и великому господину. Это была непримиримая фанатичка, способная сделать буквально все ради своего господина. Но неожиданно пелена могла спасть, и женщина вспоминала свое настоящее имя Светлана. Это уже был спокойный уравновешенный человек, способный критично оценивать окружающую действительность. Светлане стало легче, когда она окончательно прекратила слушать кассеты с проповедями Радоша. Помрачения рассудка происходили все реже, все чаще женщина украдкой доставала иконку, подаренную дочерью священника, и, глядя в глаза мудрому старцу в богатом одеянии, мысленно изливала свою душу.
То, что произошло сегодня, выходило за рамки представления Светланы о возможной жестокости окружающего мира. Вчера после обеда Великий Радош, напутствовав ее торжественной речью, «благословил» занять должность коммерческого директора завода. Калиоку привезли в небольшой добротный дом на окраине деревни, где жили руководители предприятия, а утром микроавтобус доставил обитателей жилища на завод, внешне представлявший собой заброшенные склады. Собственно, так и
