лицо священника. Аборигены отвернулись.
Вслед за лицом Пао начал бить по рукам, груди, бедрам. Он старался впиваться в плоть поглубже, чтобы появилась кровь. Он мог бы заставить аборигенов делать это, только для этого ему пришлось бы избить их до синяков, стоя под проливным дождем.
– Отнесите тело в клетку, – сказал он им. – Быстро! Быстро! Пусть в смерти старика обвинят снежного барса.
Защищая от проливного дождя свой здоровый глаз, Линь Пао наблюдал, как аборигены, схватив Да- чэня за щиколотки, потащили его к клетке снежного барса. Вокруг Пао усиливалась буря. Бамбуковые деревья сгибались пополам под напором мощного ветра, струи дождя, проникая сквозь тонкую ткань хлопкового халата, впивались в его тело. Нужно покрыть чем-нибудь клетки, чтобы защитить зверей от дождя, подумал он. Займусь этим сразу, как только выберу время, но сперва нужно покончить с этим священником.
Слегка повернув голову, он приложил ко рту ладони и выкрикнул команду. Тотчас двое стройных охранников из племени Пайвань в накидках и конической формы соломенных шляпах пересекли деревянный мостик и, топая по лужам, подбежали к Линь Пао.
Пао шепнул что-то пайваньцам, и те направились, к клетке снежного барса; Высокий абориген как раз открывал клетку и вздрогнул, когда снежный барс вскочил на ноги, оскалив зубы и выгнув спину. Аборигены работали быстро, волосы их слиплись от дождя. Один схватил священника за руки, другой за ноги. Чтить старика больше нет нужды. Душа его покинула тело и перенеслась в лучший мир. Только швырнуть его останки внутрь – и дело с концом. Это они и попытались сделать.
Они бросили тело Да-чэня в клетку, едва не угодив им в снежного барса. Испугавшись, зверь отпрыгнул в сторону и бросился к открытому дверному проему. Работники зоопарка запаниковали. Паника охватила и Линь Пао, который указал пальцем на клетку и завопил:
– Закройте дверь! Этот проклятый зверь хочет убить меня! – Пао испугался. Очень испугался.
Нагнув головы, чтобы спрятать от дождя лицо, аборигены работали, как одержимые. Один нащупал висящие на поясе ключи, другой схватился за дверцу клетки. Никто из них не видел и не слышал пайваньцев.
Охранники выхватили из-под накидок «итаки» 12-го калибра и начали стрелять с бедра. Выстрелами аборигенов бросило вперед, и они ударились о клетку снежного барса. Их смерь означала, что теперь только Линь Пао знал о предсказании священника. Пока Пао думал об этом, снежный барс выскочил через открытую дверцу клетки и бросился на него.
Охранники выстрелили одновременно. Один попал в быстро бегущего барса, и пуля, раздробив плитку, обдала Линь Пао брызгами воды. Вторая пуля попала зверю в позвоночник и заставила его упасть на землю. Искалеченный, умирающий барс продолжал движение. Лежа на животе, он царапал мокрую плитку и, прилагая последние силы, медленно двигался в потемневшей от крови воде. Он стремился к Линь Пао.
У Пао голова закружилась от страх, он попятился назад, и в этот момент пайваньцы встали между ним и снежным барсом и пристрелили зверя. Пао задыхался, сердце его бешено колотилось в груди. Он прижал руки к вискам, чтобы прекратить неистовое подергивание, но пульсация в голове не прекращалась. Он опустил руки только тогда, когда его сердцебиение замедлилось.
Свободен. Он свободен. Он несколько раз повторил это слово про себя. Свободен. Он снова распоряжается своей жизнью.
Потому что никто, кроме него не знает, что сказал священник.
Дрожащий Пао прошел мимо пайваньцев и остановился перед пустой клеткой снежного барса. Закрыв свой единственный глаз, он вдохнул запах, оставшийся от зверя, и прислушался к дождю, барабанившему по металлическому навесу над клеткой. Снежный барс ненавидел его с того самого момента, как попал к нему. Почему?
Что ж, теперь чувства этого зверя больше не имели никакого значения. А имело значение то, что убив его, Линь Пао получил от судьбы отсрочку. Или он только устранил одно из звеньев цепи судьбы?
Он открыл глаз, глубоко вздохнул и, схватившись за прутья клетки, сжал их изо всех сил. Он был Черным Генералом, и судьба его всегда была в нем самом. Всегда. Мальчик, который хочет его убить, должен будет многому научиться.
Линь Пао повернулся к пайваньцам и твердым, уверенным голосом сказал, что нужно делать.
4
Губернаторский остров – один из трех небольших островов, что находится чуть к югу от Манхэттена в нью-йоркской гавани. Посещение этого острова, на котором расположился штаб береговой охраны США, строго ограничено днями открытых дверей по уик-эндам в теплые месяцы года. Частные поездки запрещены. Групповые поездки разрешаются только в том случае, если вы заблаговременно уведомите об этом письменно начальство береговой охраны.
Остров получил свое название в 1698 году, когда законодательное собрание Нью-Йорка выделило эту землю «для блага и удобства губернаторов его величества». Помимо домов губернаторов колонии, на острове находились также охотничий заповедник, овцеводческая ферма, ипподром и карантинный пункт для иммигрантов. Губернаторский остров со своими лесными массивами, коттеджами колониального стиля и домами девятнадцатого века остается единственным районом Нью-Йорка, сильно напоминающим сельскую местность.
К достопримечательностям острова можно отнести также форт Джей и замок Уильямс – укрепления, построенные для защиты Нью-Йорка девятнадцатого столетия от атак британского военно-морского флота. Вдоль крепостных валов выстроилось множество пушек, которым так и не суждено было поучаствовать в боевых действиях. Британская угроза так никогда и не осуществилась, и пушки эти стреляли только на учениях и в честь памятных дат.
Губернаторский остров сохраняет защитные функции и по сей день, только об этом известно немногим. Свидетели по федеральным уголовным делам, особенно связанным с организованной преступностью, содержатся на острове под охраной.
Дав показания в федеральных судах Манхэттена, некоторые свидетели попадают под программу перемещения свидетелей Министерства юстиции, которая включает получение ими новых документов, переезд в другой город или за границу, а иногда и пластическую операцию. Программа эта, получившая также название «Под чужим именем», имеет своих критиков, которые утверждают, что она не обеспечивает надежной защиты свидетелей. Стрелы критики были направлены и против самих свидетелей, которые, находясь под защитой правительства, умудрялись продолжать совершать такие преступления как ограбления банков, подделка ценных бумаг, поджоги, изнасилования и убийства.
Однако программа перемещения свидетелей продолжает существовать. Кажется, никакая критика и полемика вокруг нее не смогут положить ей конец. Преступники будут пользоваться неприкосновенностью за показания против своих приятелей. А некоторые вопросы этического характера останутся без внимания или без ответа.
Эта программа будет продолжать существовать, потому что свидетели, помогающие следствию, остаются главным источником информации при раскрытии преступлений.
Было уже далеко за полдень, когда Фрэнк ДиПалма ступил на крыльцо двухэтажного кирпичного помещичьего дома на Губернаторском острове и позволил обыскать себя двум охранникам.
– Я не ношу оружия, – сказал ДиПалма. Они знали об этом и знали, кто он, но все равно обыскали его, похлопав по нему сверху донизу.
Один из охранников, молодой широкоплечий пуэрториканец с короткой шеей, был в коричневом капральском кителе, выцветших джинсах и ковбойских черных сапожках с серебряными накладками на носках. В одной руке, опустив ствол на плечо, он держал чешский пистолет-пулемет «скорпион» и, обыскивая ДиПалму, пританцовывал на месте.
Его партнером был тощий, средних лет, негр с дружелюбным взглядом карих глаз, но настроенный явно недружелюбно. На нем был серый фланелевый костюм-тройка и двубортный бежевый плащ с хлопчатобумажной клетчатой подкладкой. На его правом плече висел пистолет-пулемет «беретта» модели 12С. Был конец зимы, и оба охранника ходили без головных уборов и в черных кожаных перчатках. Оба не
