…они брели мне навстречу, по колено проваливаясь в свинец.
Чубатый гигант в одеяниях цвета запекшейся крови приблизился первым.
– Здравствуй, Секач, – сказал Яма, Адский Князь, Локапала Юга.
– Здравствуй, Грозный, – ответил я, не отводя взгляда.
И мы оба повернулись к Миродержцу Запада, Варуне-Водовороту, в чьих зеленых кудрях пеной блестела обильная седина.
Повернулись, чтобы как подобает приветствовать Брахмана-из-Ларца.
Я не стал спрашивать, что им известно и откуда. К чему?! – если из-за спины Варуны с показной робостью выглядывала голубоглазая богинька, придерживая на плече неизменный кувшин.
Капли тяжко шлепались на гладь Прародины и сразу тонули, уходя в пучину.
Да, наверное, если бы позавчера я начал прямо с жизни Карны, чья смерть являлась мне в пекторали панциря…
– Шлендра ты, – ласково бросил я Времени. – Маха-шлендра. Одно на уме?!
– Я такая, – подбоченилась Кала, умудрившись не уронить при этом свой кувшин. – Прости, Владыка: мы тебя ждали-ждали… Нездоровилось, да? А мы потом к тебе в Обитель… ой, а там Словоблуд, там Опекун, Десятиглавец… пришлось чуть ли не силой им языки развязывать!..
И осеклась.
– Они явились ко мне в шатер, – бесцветно прогудел Яма, терзая чуб, побелевший за сегодняшний день. – Ночью, в часы перемирия. Все пятеро Пандавов во главе с Черным Баламутом. Воззвали к обету Гангеи не отказывать просящему и задали вопрос: каким образом можно убить меня? Я ответил. Назавтра Арджуна расстрелял меня, закрывшись Хохлачом – я не мог поднять руку на того, кто родился женщиной – и вынудил избрать день и час моей смерти. К чему мне было жить после этого?!
– Они убили слона, назвав его именем моего сына, – уронил маленький Варуна, глядя вдаль. – 'Жеребец пал! – сказали они, следуя совету Черного Баламута. – Почему ты еще сражаешься, бесстыжий брахман?!' Я не поверил. Но они настаивали, а сына не было видно поблизости. Тогда я спросил Царя Справедливости: правда ли это? Он никогда не врал… раньше. После его ответа мне все стало безразлично. Я отвратился от битвы и сел безоружный на землю. Да, мне отрубили голову, как жертвенному барану! – но к чему мне было жить после этого?!
– Мне подсадили возницу-предателя, – сказал я, чувствуя, как знакомая ненависть заставляет кулаки сжаться. – Во время боя он загнал колесницу в трясину, и Арджуна метнул в меня, лишенного возможности маневрировать, 'Прошение Овна', запрещенное в поединках смертных. Правда, надо отдать ему должное, он выждал некоторое время. Еще бы! – понимая, что сутин сын мигом раскусит предательскую уловку, он любезно позволил мне своими руками убить изменника. Отличный способ заткнуть болтливый рот!.. Я обманул Арджуну. Я оставил возницу в живых – и правильно сделал. Говорят, царь Шалья после моей смерти еще полтора дня удерживал позиции…
Я замолчал.
Трое Локапал стояли и смотрели друг на друга.
Моргая.
– Ну и чем мы лучше Черного Баламута? – тихо спросил я. – Чем мы лучше упыря-пишача из лесов Пхалаки?! Чем?!
– Тем, что не знали, – ответил зеленоволосый Варуна, и Адский Князь кивнул, соглашаясь. – Мы не знали. Мы не готовились заранее… а впрочем, ты прав. Чем мы лучше?
Со стороны берега донесся грохот.
Секундой позже стая 'Южных Агнцев' подняла столбы воды вокруг нас.
Когда я разглядел, кто стоит у самой кромки берега, я мысленно согласился с его поступком: лучшего способа докричаться до нас не было.
Волны покорными псами лизали босые ноги старика, изредка стараясь подпрыгнуть и дотянуться до пушистого кончика косы; адская бездна Тапана текла смолой в узких глазницах, и беззвучно мычал с секирного лезвия белый бык.
– Мальчики… – шептали сухие губы. – Мальчики мои…
Трое Локапал, склонив головы и сложив ладони у лба, стояли перед Рамой-с-Топором.
Трое учеников – перед Учителем.
Наконец аскет успокоился и в свою очередь поклонился нам.
– Я счастлив приветствовать Миродержцев Востока, Юга и Запада. Прошу простить мне столь бесцеремонное вторжение…
Легкая улыбка осветила костистое лицо аскета; и мы улыбнулись в ответ.
– …но у Шивы-Разрушителя не оказалось под рукой лучшего посланца, чем я, многогрешный.
