больше не интересовали. Потому что по переулку шел герой. Или бог.
Огромная, сияющая фигура в золоченых доспехах медленно двигалась к нам, и орел на наплечнике играл прядями плюмажа. Когда Эйнар поравнялся с мясником – тот неожиданно рванулся наперерез гиганту и с истерическим криком выбросил вперед руку с ножом. Бедняга! Где ему было знать, что об эти пластины сломался не один добрый клинок, не чета кривому мясорезу...
Нож разлетелся на куски, а сам мясник покатился по земле, вопя и держась за вывихнутое запястье. Эйнар аккуратно наступил на корчащегося человека – достаточно сильно, чтобы мясник не дергался, но и не всей тяжестью, чтобы не задавить насмерть. Мясник прикрыл глаза и даже перестал стонать – от страха.
Невесть откуда взявшийся Роа опустился на мое плечо, и я для пущей важности снова начертал в воздухе свой зигзаг – слева направо. Надо быть последовательным. Посланцы небес – они все такие. То есть мы – все такие.
Этого хватило. С присущей адептам Хаалана Сокровенного величавостью (продержавшейся до первого поворота) мы покинули место происшествия. Возражений не поступило.
– Кто ты? – выдавил спасенный чернокнижник, когда мы наконец остановились.
Несколько секунд я думал.
– Я – Предстоятель Хаалана, Сарт Великий.
Этот фанатик настолько поразился, что врать ему было одно удовольствие.
– Вы?! Наш Предстоятель никогда не...
Чернокнижник прикусил язык, но было поздно.
– Мало ли о чем мой добрый друг Таргил не говорил с тобой? Проведи нас к нему, и он будет рад встрече с друзьями.
– С друзьями? А эти... эти господа – тоже его друзья?
– Разумеется, – подтвердил я. – Особенно молодой...
И указал на Грольна.
Солнце сегодня утром явно встало не с той ноги. Я – тоже. Что было неудивительно после вечера и ночи, проведенных в обществе спасенного чернокнижника. Эти часы не стали самыми лучшими в моей жизни.
Отнюдь.
Наш будущий проводник оказался типом нудным и утомительным до чрезвычайности. Он соблюдал целую кучу всяких условностей, обычаев и обрядов, и с непоколебимой уверенностью фанатика ожидал от нас того же. В комнате постоялого двора Арх-Ромшит, которую мы снимали по причине скудости средств и молчаливости хозяина данного двора, он немедленно переставил всю мебель и зажег в каждом углу по маленькой черной свечечке.
Огонь вспыхивал у него прямо на ладони, да и свечи не угасали до утра, и я мысленно отдал должное Таргиловым подмастерьям.
Потом он пошептался в сторонке с Эйнаром – тот успел к этому времени переодеться – и вроде бы немного успокоился.
– Что он сказал тебе? – поинтересовался я у Эйнара, когда мы с ним вышли по нужде, оставив Гро присматривать за гостем.
– Спросил, почему Сарт Великий пренебрегает внешним исполнением обрядов Хаалана, – Эйнар сплюнул и неприязненно покосился в сторону дверей нашей комнаты.
– И что ты ему ответил?
– Ответил: пренебрегает – потому что Великий. И тебя, мол, зануду, заодно испытывает...
– А-а-а, – протянул я, в восторге от находчивости Эйнара и преимуществ собственного величия.
Когда мы вернулись, Гро уже успел накрыть на стол, а чернокнижник усердно обнюхивал каждый угол столешницы, выискивая самую северную сторону – в другом месте он сидеть наотрез отказался. А когда Грольн, не успев сесть, ухватил лепешку и потянулся за ломтем окорока, – лицо чернокнижника вытянулось, побагровело и приняло такое страдальческое выражение, что я всерьез стал опасаться за его здоровье и рассудок.
– Чего ты? – оторопело спросил его Гро, забыв откусить от вожделенной добычи.
– Обряд... – простонал чернокнижник.
– Какой обряд?
– Изгнания демонов... из пищи...
Лепешка выпала из рук Грольна. Я представил, сколько всяких демонов мы уже успели слопать в своем неведении, и меня затошнило. Голодный Гро нахмурился, взял в ладонь пригоршню канифоли из мешочка на поясе и исподтишка сунул руку в чехол с леем.
Я понял, что все готово для обряда.
И действительно, не успел я приподняться и воздеть руки, как подобает вершителю судеб демонических, – умопомрачительный визг распорол духоту нашей каморки.
Чернокнижник подскочил, как ошпаренный, с воплем зажал уши и долго стоял так, уставясь на нас и содрогаясь всем телом.
– Что это было? – наконец булькнул он, робко приоткрывая одно ухо.
– Демоны бегут, – услужливо пояснил Гро. – Хлебные и мясные... В страхе.
– И винные, – добавил Эйнар, извлекая вместительную флягу.
Дальнейшая часть ужина прошла в спокойствии и усиленном чавканьи. Лишенная демонов пища пришлась нашему странничку по вкусу, и он ел за троих, не забывая прикладываться к фляге, как к святому символу.
...Поздним вечером, плавно стекающим в тихую, уютную ночь я перечитывал написанное. Я снова видел Дом-на-Перекрестке, лишенный Предстоятелей, блестела ваза в руках перекупщика-ювелира, корчился у сандалий Гро Косматый Тэрч, хохотал хозяин бойцового Арчи, умирал юный послушник Хаалана со стилетом в печени, и шествовал по переулку великолепный Эйнар в сверкающих доспехах...
Чернокнижник растянулся на соломенной циновке, Эйнар привалился к стене рядом с расслабленным Гро, перебирающим струны, и из их прерывистого рокота внезапно родились слова:
'Я вернусь на заре, – подумал я, бессмысленно глядя на пока еще чистый лист. – Наверное, так... куда- то вернусь, откуда-то уйду... Может быть, встречу Таргила... отыщу Лайну, или выйду на Перекресток и призову Дом. Или еще что-нибудь... Сарт Великий, шут гороховый Их Величеств Случая и Судьбы...'
'Пой, мальчик', – подумал я, и внезапно мне показалось, что всех тех людей, кто встречался нам за последние дни вне стен Дома – что их не существует на самом деле, что они есть только здесь, в моих записях, в виде знаков на шуршащих страницах... один шорох тому назад – и мирно посапывающий чернокнижник вновь сует стилет в бок своему болтливому собрату; два шороха тому назад – и Ужас возносит ввысь орущего Арчи, или Гро топчет душу матроса в портовой таверне...
Сто шорохов тому назад – Фольнарк, Лайна, спящая на моем плече, смерть Клейрис... опустевший Дом...
Шелест страниц реальности? Поднеси горящую свечу – и...
