бросать ей вызов? Зачем наделен он стремлениями, которые не в силах ни контролировать, ни исполнить?..
- …А я все никак не привыкну к тому, что здесь ни до чего не дотронешься.
Энн брела рядом с ним. Теперь он даже слышал поскрипывание ее высоких ботинок.
- Я уже привык; а вот запаха этого места мне недостает. Кислородные фильтры черта с два пропустят. - Тут он остановился, как будто до этого разговаривал сам с собой и только теперь обнаружил ее присутствие. - А что, так необходимо меня преследовать? В хорошенькую же историю я влипну по твоей милости! Нет уж, все колотушки пусть останутся при твоем дружке Лэнни. Во всяком случае, я тебе не пара.
- А это мы еще посмотрим.
Они глянули друг на друга одновременно и умолкли - как будто что-то важное должно было решиться в молчании. И побрели бок о бок. Буш, наконец, решился - вернее, разум покинул его. Они спустились в долину реки и направились вверх по течению, крепко держась за руки. Лишь на мгновение сознание того, что происходит, озарило его мозг; но вспышка тут же погасла.
Теперь они шли по самому берегу, по россыпям огромных расколотых раковин. Буш как-то видел такие в одной заумной научной книжке. С первого взгляда они напоминали скорее челюсти какого-то животного, чем покинутый дом живого существа. Все-таки было противоестественно, что они не похрустывали под ногами. Случайно опустив глаза, он увидел, что ноги его брели не по ракушечнику, а, скорее, сквозь него. Видимо, грунт их измерения пролегал ниже девонийского.
Они остановились в нишеобразной долине, окаймленной со всех сторон холмами, - и буквально вцепились друг в друга. Пристально глядя в глаза другому, каждый видел в них разгорающийся огонь. Буш не смог бы сказать, долго ли они стояли так и ни о чем не говорили. Помнил он одну только фразу, сказанную Энн:
- До нашего рождения - миллионы лет, а значит, мы вольны делать все, что вздумается. Разве не так?
Ответа своего он не помнил. Припоминалось потом, как он уложил ее на песок, что не был для них песком, стащил с нее высокие ботинки и помог снять брюки. А она восприняла все как должное, полностью и безропотно подчинившись ему.
Далеко за песчаными холмами глухо рявкнули мотоциклетные моторы. Это немного отрезвило Буша.
- Мы должны быть наги, как наши дикие предки… Мы ведь дикари, правда, Буш?
- О да. Тебе не представить, насколько я обычно далек от дикарства. Сорокалетний ребенок, запуганный матерью, весь в сомнениях и страхах… Не то что твой Лэнни.
- Этот-то? Да брось. Он тоже в постоянном страхе. Говорил, что от своего старика ему в детстве крепко доставалось, вот он и…
Лица их были совсем рядом. Вечерняя мгла полустерла их черты, и оба в потемках блуждали по запутанным лабиринтам собственного сознания.
- Я сам его побаиваюсь. Вернее, испугался, как только впервые увидел. Решил, что он меня непременно поколотит… Эй, в чем дело, Энн?
Она села, внезапно посуровев.
- Я не для того пришла, чтобы выслушивать истории о том, каким слабаком ты оказался. Все вы, мужчины, одинаковы - не одно, так другое не на месте!
- Вовсе мы не одинаковы! Но ладно, давай поговорим о чем-нибудь. Я ведь долгие месяцы ни с кем не говорю, не вижусь. Я замурован в этом безмолвии, как в стене. И дотронуться ни до чего нельзя… Знаешь, меня уже преследуют призраки. Конечно, надо бы вернуться назад в две тысячи девяностый, повидать мать; но стоит мне показаться в Институте… Ох, даже подумать мерзко.
- Слушай-ка, я вовсе не собираюсь распускать нюни с тобой за компанию.
За мгновение до этого Буш не чувствовал ничего, кроме любви к ней. Теперь же волна гнева захлестнула его с головой; он швырнул ей обратно раскиданную по песку одежду.
- Вот что, напяливай штаны и катись обратно к своему распрекрасному кавалеру. Какого дьявола пошла ты со мной, если была такого обо мне мнения?
А она будто не заметила его вспышки.
- Ну, я ошиблась. Сначала ты представлялся мне несколько другим… Но не волнуйся, я даже рада этой ошибке.
Буш вскочил, натягивая брюки, разъяренный на весь мир - но больше на себя. Он обернулся - и на гаснущем небе вычерти лея неподалеку силуэт Лэнни. Тот, завидев Буша, просигналил рукой остальным: «Эй, тут он!»
- Я тут, - подтвердил Буш. - Ну, что же вы там замешкались - в песке застряли? Подходите. - На самом деле он здорово перепугался: ведь, если ему повредят глаза или пальцы, он никогда не станет снова художником. Полицейские патрули здесь пока не додумались поставить. А их целая шайка, и они сделают с ним все, что пожелают. Но затем на память вдруг пришли слова: ведь Лэнни тоже был знаком страх. И он сделал несколько шагов вперед. Лэнни сжимал в кулаке какой-то инструмент, вроде гаечного ключа.
- Эй, Буш, я уже почти до тебя добрался! - крикнул он не совсем уверенно и оглянулся через плечо - где там сподвижники. Буш не стал дожидаться, пока противник решится атаковать, - наскочил, обхватил и тут же завладел инициативой. Это оказалось вовсе не трудно. Только Лэнни воздел свой гаечный ключ, как Буш ухватил его за запястье, свалил с ног, и оба покатились по земле. Наконец Бушу удалось так удачно пнуть противника, что тот сник и жестом заявил о капитуляции.
Буш поднялся; остальные храбрецы, числом четверо, уже стояли рядом.
- Ну, кто следующий? - подбоченился Буш. Такого желания никто не изъявил. Тогда он махнул рукой в сторону их поверженного предводителя: можете, мол, забрать.
«Молотки» вяло повиновались. Один из них бросил угрюмо:
- Ты первый начал. Мы вообще не собирались тебя трогать; но ведь Энн - девушка Лэнни, так?
Бойцовский дух мигом слетел с Буша. По-своему они были совершенно правы.
- Ну, я ушел, - объявил он. - А Лэнни пусть забирает свою девушку.
Пора было снова отправляться в Странствие; куда - неважно, только скорее отсюда, в другое время, другое пространство. Он быстро зашагал в обход холмов к палатке, время от времени оглядываясь: не преследуют ли? Немного погодя он услышал рев моторов, оглянулся и следил, как огоньки их фонарей уходили цепью вдаль. Леди-Тень возникла снова; он наблюдал за исчезавшими огоньками сквозь ее бесплотную оболочку. Она снова заняла свой пост; Буш теперь не сомневался, что она явилась из далекого будущего - далекого даже для него самого. В зрачках ее зажглись первые звезды.
Рядом послышался шорох - Энн таки не отстала.
- Что, не принял назад хлипкий кавалер?
- Да побудь ты самим собой хоть немного! Я хотела поговорить.
- О небо! - Он снова взял ее за руку и повел за собой через пески. Не сказав друг другу больше ни слова, они взобрались к палатке и нырнули вовнутрь.
А когда он проснулся, ее уже не было.
Потом он долго лежал, уставившись в брезентовую палаточную крышу, и размышлял:- стоило сожалеть или нет. Он остро нуждался в обществе, хотя оно его часто угнетало. Он стосковался без женщины, хотя ни с одной из них не бывал счастлив. Он жаждал бесед, хотя знал, что разговор есть признак неспособности к общению.
Он оделся, плеснул в лицо водой и выбрался наружу. Энн и след простыл. Впрочем, какой след можно здесь оставить?..
Солнце уже палило. Это вечное неутомимое горнило изливало потоки жара на землю, где еще не залегали угольные пласты и многого, многого пока еще не было… У Буша разболелась голова. Он остановился и, почесывая в затылке, стал прикидывать, с чего бы это: может, из-за треволнений вчерашнего дня или давления свободных ионов? Решил остановиться на последнем. Он, и те горе- мотоциклисты, да и все остальные Странники и не жили по-настоящему в этом незаселенном пространстве и
