исключением. В самый разгар депрессии переживал ее и наш город. Поэтому мысли о Лилли отодвинулись на второй план, хотя я продолжал следить за развитием событий в доме мисс Дэлглиш, от которых было трудно полностью отвлечься, ибо развязка «трагедии» еще не наступила.
Если я восхищался Дэвлином, то почти всех в Сент-Элене восхищала самоотверженная мисс Дэлглиш; таинственный особняк по-прежнему вызывал любопытство, поскольку о нынешнем состоянии Лилли известно было мало. Но тайна оставалась тайной, пока Лилли не встала с постели и не начала выходить на улицу. Нас с Дороти возмущало то, что в городе мало кто сочувствовал Лилли, правда, в этом была повинна она сама, ибо никогда не благодарила за участие. Чего же ей было ждать теперь? Кое-кто даже поговаривал, что Лилли нарочно не встает с постели, дескать, ей бы следовало вернуться на Мыс и ухаживать за матерью и братом. Там ее место. Словом, типичная Стьюбек — бродяжка и «цыганка».
Однажды я повстречал Дороти на пыльной дороге, ведущей к Мысу, и она рассказала мне, что Лилли уже потихоньку передвигается на костылях, во всяком случае, может сделать несколько шагов. Лилли явно выздоравливала.
— Уж не собирается ли она вернуться на Мыс? — спросил я.
Дороти покачала головой.
— Вряд ли, Кит, — печально ответила она. — Лилли просто заточила себя в особняке.
Я и сам так думал, поэтому хорошо понимал, что имела в виду Дороти.
В тот день я шел на реку, стояла жара, почти сорок градусов в тени, но Дороти никогда не купалась, не носила открытых платьев. Она готовила себя к тому, что считала своим призванием, и поэтому одевалась очень строго. Сейчас она шла к миссис Стьюбек.
— Дэвлин говорит, что миссис Стьюбек довольно плоха, — сказала она.
— Лилли спрашивает о матери?
— Нет, но Дэвлин ей обо всем рассказывает.
— По крайней мере, о Джекки нечего беспокоиться, — уверенно сказал я.
Мне было известно, что Джекки по-прежнему ходит по помойкам и Дэвлин не останавливает его.
— Джекки похож на маленькую Лилли, — сказала Дороти. — Он сумеет позаботиться о себе. Меня тревожит миссис Стьюбек.
Я вышел на берег реки, разделся и плюхнулся в воду; в купальне было человек пятьдесят, не меньше. Вдруг я увидел Дороти. Она бежала вдоль забора из колючей проволоки к воде и махала мне рукой.
— Вылезай быстрее, Кит! — крикнула девушка. — У Стьюбеков что-то случилось.
Я выскочил на берег и начал вытираться полотенцем, не желая натягивать брюки на мокрое тело, но Дороти не переставала размахивать руками:
— Брось ты свое полотенце!
Я побежал к дому Стьюбеков в одних трусах, и когда догнал запыхавшуюся Дороти, она взяла меня за руку.
— Кажется, миссис Стьюбек умерла, — сказала она.
— А где Джекки? — спросил я первое, что пришло на ум.
— Разве он не на реке?
В купальне было полно девчонок, мальчишек, взрослых, но Джекки я там не заметил.
— Наверное, купается, — ответил я. — Неужели миссис Стьюбек умерла?
— Не знаю. Поэтому и прибежала за тобой.
Я не хотел смотреть на уродливый восковой лик смерти, но Дороти пристыдила меня, и я вошел с ней в пустую комнатенку. Привыкнув после яркого солнца к полумраку, я увидел, что миссис Стьюбек лежит, вытянувшись на кровати, ее дряблые руки застыли поверх одеяла, тусклое желтое лицо окоченело.
— Она совсем холодная, — проговорила Дороти.
Я никогда не видел мертвецов, но слышал, как они выглядят, поэтому сразу выскочил из комнаты.
— Миссис Стьюбек умерла, — сказал я Дороти, которая вышла вслед за мной.
— Что же теперь делать?
— С минуты на минуту приедет Дэв.
— Думаешь, надо его дождаться?
— Нет, пойду за доктором Диксоном, — решил я, — а ты побудь здесь и дождись Дэва.
— А как быть с Джекки?
— Он не поможет. Оставь его пока.
— Он ведь купается.
— Ну и что? — зло сказал я, ибо смерть всколыхнула во мне злобу на все на свете. — Он и без нас все узнает.
— Ладно, — согласилась Дороти. — Только возвращайся побыстрее.
Я оделся и побежал по холму, а потом по главной улице к доктору Диксону; неподалеку от его дома я увидел Дэвлина на мотоцикле; он направлялся на Мыс. Я окликнул его и замахал руками, но Дэв проскочил мимо: его голова, казалось, сама по себе летела по воздуху, глаза были устремлены вдаль. Наверное, он уже видел цель, к которой мчал его мотоцикл.
На мой звонок дверь открыла миссис Диксон; сбиваясь от волнения и от того, что никак не мог перевести дыхание (я всю дорогу бежал), я рассказал ей о смерти миссис Стьюбек и спросил: «Где мистер Диксон?»
— Миссис Стьюбек умерла? — переспросила миссис Диксон.
— Да. Я сам видел.
— Там кто-нибудь есть?
— Дороти Мэлоун, — ответил я. — И наверное, уже приехал Дэвлин.
— Ну, Кит, это опять ты? — грубовато проговорил доктор Диксон, показавшийся в дверях.
У меня немного отлегло от сердца. Доктор велел мне вернуться на Мыс и передать, что будет через час.
— Пусть спустят шторы и закроют дверь, чтобы в комнате было прохладней. Если ты там не нужен, иди домой. Нечего попусту болтаться.
Этого он мог и не говорить. Я припустил назад и, прибежав к дому Стьюбеков, увидел Дэвлина, который вел Джекки с реки.
— Дэвлин решил ему сразу сказать, — вздохнула Дороти. — Все равно не скроешь.
— Может, Дэв и прав, — согласился я, передал ей слова доктора насчет комнаты, где лежала миссис Стьюбек, и подождал, пока она все сделает так, как надо, мне не хотелось снова видеть покойницу.
Джекки пришел в облепивших его длинных трусах, за ним плелся Тилли. Джекки спросил у Дороти, где Лилли.
— Она еще не может ходить, Джекки.
— Она не приедет сюда?
— Нет. Во всяком случае, сейчас.
Дэвлин уже все рассказал ему; Джекки ни о чем не спрашивал, не плакал, не ждал, что его пожалеют. Но подходить ближе к дому он не захотел.
— Я туда больше не пойду, — сказал Джекки, повернулся и побежал обратно к реке, по пятам за ним следовал Тилли.
Мы растерянно смотрели ему вслед, будто он взвалил свое горе на наши плечи.
— Бедный мальчик, — проговорила Дороти. — Он ничего не понял.
Я-то знал, что Джекки все понял, только он решил, что без сестры ему тут нечего делать.
— Как быть с Лилли? — спросил я Дэвлина.
— Я сообщу ей, — сказал он. — Тут я и без тебя справлюсь, Кит. Иди домой.
На реку мне уже возвращаться не хотелось, и я оставил Дороти с Дэвлином ждать доктора Диксона. Они стояли в сгущавшихся летних сумерках у входа в кухню. Им, как и Джекки, не хотелось заходить в дом. Я подумал, что у меня теперь тоже вряд ли когда-нибудь появится такое желание.
Глава двадцать первая
