обескуражен посторонним вмешательством?
– Я только что видел, как Саймон с механиком углубились в выведенные на компьютер результаты. Так что вы правы, он про вас забыл, – сообщил д’Аркос и, сделав паузу, добавил: – К моему удовольствию.
– К удовольствию? Почему? – в недоумении спросила Эшли.
– Потому что одно из важнейших качеств гонщика – это способность к концентрации. Если вы мчитесь со скоростью две сотни миль в час и отвлечетесь хоть на долю секунды, это может иметь непоправимые последствия. Я собираюсь перекусить, – продолжил он. – И поскольку Саймон сейчас занят, как насчет того, чтобы составить мне компанию?
Эшли улыбнулась.
Спасибо.
Мне нужно пойти переодеться, – сказал Витор, махнув рукой в сторону одного из фургонов, – но это недолго.
Витор д'Аркос сдержал слово: вернулся через пару минут. Теперь он был одет в толстый свитер кремового цвета, синие джинсы и кожаную черную куртку. Пока они дошли до ресторана, с ним все время здоровались, а когда они оказались в помещении с низким потолком, еще несколько человек остановили его перекинуться парой слов. Все явно выражали Витору свое восхищение, однако на нем это никак не отражалось. Вот бы Саймону взять с него пример, подумала Эшли.
– Вы сознаете, что скоро понесутся сплетни, будто мы с вами любовники? – спросил Витор, когда они присоединились к околачивающимся у буфетной стойки.
Сердце Эшли упало.
Л-любовники? – переспросила она.
Селеста может являться хоть на каждый Гран-При, но… – он взглянул ей прямо в глаза, – это не сможет остановить слухи о том, что отсюда мы отправимся прямиком в постель.
Мириады видений – одно соблазнительней другого – пронеслись у нее в голове. Великолепно сложенный, Витор д'Аркос при всей своей спокойной уверенности в себе, должно быть, был чертовски обольстительным любовником.
Вам нравится, что ваша приятельница присутствует на всех Гран-При? – спросила Эшли, внимательно изучая богатый выбор мясных закусок, тарталеток и салатов.
Это Селеста хочет присутствовать на всех Гран-При, – ответил он. – Я бы предпочел, чтобы она проявляла больше интереса к собственной карьере.
А в какой области?
Она – модель. И могла бы достичь больших высот, если бы задалась целью. Как, например, вы.
– Вы знаете, чем я занимаюсь? – удивленно спросила Эшли.
– Я знаю о вас все. – Витор отрезал себе кусочек окорока. – Саймон сообщил мне массу подробностей.
– Ах, вот как, – протянула Эшли, не совсем понимая, что он имел в виду. – Не всякий мужчина одобряет, когда женщина делает карьеру, – заметила она. Когда ее назначили директором, многие из ее коллег- мужчин не могли с этим смириться.
– А почему я должен быть против? – спросил Витор. Они уже наполнили свои тарелки и уселись за столик. – Я и сам честолюбив.
– Все равно меня это удивляет. – Эшли криво усмехнулась. – Вы же португалец, а большинство португальцев, с которыми мне доводилось встречаться, придерживались консервативных взглядов на роль женщины.
Витор удивленно поднял бровь.
– У вас богатый опыт общения с моими соотечественниками? – спросил он.
Эшли рассмеялась.
– Да нет, но в детстве я почти все каникулы проводила в Альгарве, так что мне довелось кое с кем побеседовать.
Вы говорили с ними на португальском?
И вы все еще его помните?
–
Витор перешел на родной язык:
– Хотите попрактиковаться?
Эшли кивнула. От природы она обладала способностью к языкам и была не прочь освежить свои знания.
–
Они проговорили Бог знает сколько времени, смеша друг друга и обмениваясь мнениями, пока Витор не вспомнил, что ему давно пора вернуться на трек.
Из окна машины Эшли оглядывала окрестности, залитые сентябрьским солнцем. Через несколько минут они с Саймоном приедут в Синтру, в дом Маргриды д'Аркос, и она снова встретится с Витором. С февраля, когда они с ним болтали на португальском, она видела гонщика только дважды. В первый раз через две недели, когда Саймон пригласил ее еще на одну отборочную тренировку, а потом в июле, на Гран-При в Англии. Обе встречи были короткими и в окружении множества людей.
