Наконец, одолев подъем, они упали наземь.
— Что…что это? — сердце Элиаса было готово выскочить из горла. — Пи…Пискля что это?
— Не… не знаю, — замычал Антуан, уползая прочь от обрыва. — Похоже на носорога. Но такого я еще не видел.
Рука у него подвернулась, он рухнул на бок и застыл, вяло перебирая ногами.
— Откуда оно вылезло? — Элиас не мог отдышаться, все прислушивался к грохоту и треску внизу.
— Я в Эдеме хочу, — пробормотал Антуан. Он скорчился, подгреб ноги к груди и затих, — Домой…
— Нельза, — Питер утер лицо, размазывая сажу. — Ловушку надо делать.
— Нет, — еле слышно ответил Пискля. — Оно нас всех убьет.
Он опустил голову на руки, уставившись в одну точку.
Глава восемнадцатая
Я гнал стаю гамадрилов до самого вечера. Оставшиеся самцы то и дело с лаем выскакивали навстречу — старались отвлечь в сторону. В драку, впрочем, теперь они вступать не рисковали. А самки с детенышами тем временем уходили от преследования, скрывались в густых зарослях бамбука.
Когда я, наконец, отогнал километров на пятьдесят, солнце уже садилось. Вернуться до заката к лагерю уже не успею. Надеюсь, на ребят не выскочит другая стая.
А мне надо подумать, что делать дальше.
Похоже, мутации постоянны и некоторые из них закрепляются и передаются по наследству. Война полностью перекроила животный и растительный мир планеты. Деревья живут дольше и последствия изменения их генного аппарата еще не проявились. Но кто знает, что будет в будущем? Какие новые виды симбиоза и каких чудовищ породит волна неконтролируемых мутаций — плотоядные деревья, шагающие, летающие растения? Облик планеты изменился бесповоротно, запущен процесс хаотичной эволюции. Чей разум пробудится на Земле? Морской — у гигантских кальмаров или китов, небесный — у орлов и кондоров? А быть может, станут разумными пчелы или муравьи?
Вряд ли. Это виды, далеко зашедшие в ходе эволюции, приспособившиеся к определенным условиям и среде обитания. Больше всего шансов у животных, гибко приспосабливающихся к изменениям. Например, у крыс. Но что дало такой быстрый и устойчивый мутагенный эффект? Где агент воздействия?
Выживут ли мои риллы в постоянно меняющемся мире?
И что делать остаткам человечества? Они больше не хозяева планеты, а жертвы своей ненависти, отстающие в бешеной эволюционной гонке.
Они слабы. Они умирают.
Во мне боролись два долга. Долг перед риллами, подкрепленный программой юнита, и долг перед этими детьми. Долг ученого и долг человека.
Я полагал, что, умерев, избавился от эмоций. Я был счастлив. Да, счастлив вместе с моими риллами.
Но оказалось, что Джузеппе Ланче жив. Он здесь, внутри нейроэлектронного комплекса, и его боль, его долг взрослого перед детьми перевешивает все разумные аргументы.
Звуковые сенсоры уловили слабое, затухающее эхо к северо-востоку от меня.
Сегодняшний день богат на сюрпризы. Мало мне нового вида павианов. Похоже, еще один неизвестный вид животных.
Я перемотал звуковой файл. Это крупное животное. Конечно, крик обезьяны-ревуна в Южной Америке слышен на два километра. Низкий хриплый крик лягушки-быка можно также услышать за несколько километров. Но этот крик — в нем слишком много ярости.
До источника звука около пяти километров. Я доберусь туда минут через пятнадцать. Надо поглядеть, что это за существо, может ли оно угрожать риллам?
— Вставай, трус! — Элиас еще раз пнул Антуана. — Поднимайся!
Тот лежал, руками прикрывал бок и голову, и только мычал в ответ на сыпавшиеся удары.
Элиас выдохся, с бессильной яростью еще раз стукнул и сел. Ничего не выходило. Пискля так лежал уже битых два часа. Казалось, он совершенно лишился сил, только что-то глупо бормотал про Эдеме и вяло защищался. Питер сосредоточенно изучал местность. Чудовище было еще там, он чуял плотный сгусток ярости в джунглях. Но ловушку необходимо сделать! А для этого нужны все трое.
— Скотина толстая!
— Хватит, Элиас, — Питер обернулся. — Так его не поднимешь.
— Совсем отупел от страха, — Элиас сплюнул. — Что делать будем?
— Ждать, — коротко ответил Питер. — Эта тварь должна когда-нибудь уйти. А тем временем, может, Пискля очухается.
— Ждать?! А там наши с Ужасом! — выкрикнул Элиас. — Как долго они его смогут отвлекать? Поднимайся, гад!
Он схватил Антуана за шиворот и рывком, собрав все силы, поднял на ноги. Антуан повис мешком в его руках, колени у него подгибались, руки болтались как плети.
— Ты у меня встанешь! — Элиас в совершенной ярости, не помня себя, потащил его обрыву. — Сейчас живо очухаешься!
Он припечатал Антуана к деревцу на самом краю, так, что Пискля почти болтался над обрывом.
— Хочешь туда? — заорал Элиас в расплывшееся в беззвучном плаче лицо. — Хочешь?!
Антаун взглянул вниз и вдруг начал извиваться, как рыба на песке. Его пухлые пальцы вцепились в руки Элиаса с неожиданной силой.
— Элиас, хватит! — Питер шагнул к ним. — Оставь его!
— Отвали!
Секунду мальчики боролись на краю. Антуан все больше выкручивал руки Элиаса, как будто Пискле передалась его ярость, или придал силы извечный страх перед высотой. Наконец Антуан ударил противника обоими кулаками в лицо и отшвырнул прочь.
— Не хочу! — завопил он. — Отстаньте от меня!
Земля дрогнула под его ногами, посыпалась вниз. Антуан нелепо взмахнул руками, и с всхлипом упал назад.
Мальчики на мгновение остолбенели, потом разом рванулись к обрыву.
— Дети, что вы делаете?
Внизу, на дне разлома, стоял Лесной Ужас, держа на руках обмякшее тело Антуана.
Питер с Элиасом, онемев, глядели на него во все глаза.
— Я же говорил, что в лесу полно опасных зверей. Зачем вы ушли от костра? А если бы я не успел?
Он бережно положил Антуана на землю, склонился над ним.
— Что… что с ним? — голос не слушался Питера. Он не чувствовал Замбу Мангея. Вообще. Словно вместо него была пустота.
— Он жив. Сознание потерял. Надо… — Джу не договорил, поднял голову.
Заросли на склоне затрещали. Мальчики замерли.
— Это оно, — прошептал Элиас.
Кусты закачались, огромная шипастая морда, увенчанная изогнутым рогом, высунулась из плотной зелени. Маленькие глазки обежали все пространство оврага и остановились на черной фигуре.
Лесной Ужас выпрямился и шагнул вперед, закрывая собой тело Антуана.
Монстр нелепо хрюкнул, и, перебирая короткими толстыми ногами, неторопливой трусцой побежал
