– Да. Так что с телефоном?
– О, я захватила его с собой только на случай критической ситуации. – Клео слизала молоко со своей руки. – Ну, то есть если машина сломается или что-то вроде.
– И что? Твоя машина действительно сломалась? – в нетерпении спросил Джек.
– Нет. И мне не нравится твой тон. Между прочим, я хорошо вожу. У меня давно есть права.
– Ах, права. Так это визг твоих тормозов я слышал недавно?
– Я немного выпила. Оставила свою машину у Дженни.
– У Дженни?
– Что ты все повторяешь? Разве я не ясно выражаюсь?
– Но это ведь не Дженни привезла тебя домой.
– Да. Точно. – Клео многозначительно посмотрела на него. Ему показалось, что в ее взгляде отразились боль и сожаление. – Джек, ты ясно дал мне понять, что не хочешь разделить со мной постель…
– Постель?.. – Обнаженная Клео в его объятиях. Ее тело на темных шелковых простынях… Джек взял ее за руку. – Разве я говорил что-то о постели?
Клео сняла босоножки и отступила.
– Я не думаю…
– Очевидно, нет.
Босая Клео стала похожа на маленькую потерявшуюся девочку. Джеку отчаянно захотелось прижать ее к себе, погладить по голове и сказать, что все будет хорошо.
Но еще больше ему хотелось поколотить ее любовника.
– Поэтому ты явилась так поздно?
Клео подошла к раковине и налила стакан воды.
– Прежде чем ты грубо оборвал меня, я собиралась сказать, что не думаю, что это тебя касается. Ты ведь не хочешь меня.
Джек смотрел на нее и не верил своим ушам. Он должен был бы чувствовать облегчение, даже радость. Ведь он добился того, чего хотел.
Тогда почему ему так хочется разбить что-нибудь? Первое, что окажется под рукой.
– Кроме того, это не твое дело, Джек, – между тем добавила Клео.
– Проклятье! – выругался он со злостью. – Ты член семьи, помнишь? Значит, это мое дело тоже.
– Нет, Джек. Я Клео Хонейвелл. И я сама по себе. То, что я делаю, никого не касается.
– Ошибаешься. – Джек стукнул кулаком по столу. Ее слова кинжалом вонзились в его душу.
И это он во всем виноват. Клео воздвигла вокруг себя стену, чтобы заглушить боль, которую он причинил ей.
– Я всегда думал о тебе и о том, как будет лучше для тебя, Златовласка.
– Именно поэтому ты и сбежал на другой континент, подальше от меня.
Через мгновение он оказался рядом с ней. Аромат ее духов ударил в ноздри.
Желание завладело всем его существом.
Клео замерла. Широко раскрытыми удивленными глазами она смотрела на Джека. Нет. Таким она никогда не видела его.
Он взял ее ладонь и провел по ней языком, словно пробуя на вкус. Джек не ошибся. Ее кожа была сладка, как мед, и вкусна, как молоко. Нет. Еще вкуснее…
– Но сейчас я здесь, – прошептал он, не в силах больше ждать.
Джек посадил Клео на стол и заглянул в ее глаза. В них отражалось столь же сильное желание. Все, что ему было сейчас нужно, – этот момент, эта женщина, эта минута, секунда, миг…
Его мысли, сердце, душа – все принадлежало ей одной. Клео.
Ближе. Теснее. Губы к губам, сердце к сердцу. Он притянул ее к себе. Она развела бедра.
– Джек…
Его имя слетело с ее губ. Клео откинула голову назад и застонала от удовольствия, когда он поцеловал ее в шею, туда, где так быстро бился пульс.
Может быть, это все сон? – думала Клео. Джек ли это? Джек, который указал ей на дверь совсем недавно? Его рука скользнула ей в трусики, но она остановила его.
– Не здесь…
– Где?
– В гостиной…
Клео обвила его ногами и позволила ему вынести ее из кухни. Джек остановился в дверях, чтобы еще раз ощутить сладость ее губ. Медленно, не прерывая поцелуя, он опустил Клео на пол. Его прерывистое дыхание показывало, как сильно он возбужден. Его руки скользили по ее телу, освобождая от одежды, ища, прося, лаская…
Она вонзила свои коготки в его плечи, требуя все большего, желая слиться с ним, ощутить в себе его разгоряченную плоть. Клео сняла с него трусы. В приглушенном свете Джек был похож на бронзовую статую, величественную и великолепную. И он целовал ее… целовал неистово и страстно.
Они легли на ковер, и тела их закружились в танце страсти и желаний. Клео хотела его. Хотела так сильно, что это граничило с безумием…
Она увидела огонь в его глазах. На мгновение они снова стали детьми, невинными и неопытными. Но теперь Джек знал, как доставить женщине удовольствие. Клео шептала его имя, стонала, ее тело тянулось к нему каждой клеточкой. Сладкий плен его объятий стал почти невыносимым, когда наконец он вошел в нее.
Джек замер. Клео ощутила его напряжение, его удивление и восторг.
– Почему ты не сказала мне?
– Все хорошо. Я в порядке. Прошу…
Клео притянула Джека к себе. Она хотела заниматься с ним любовью снова и снова. До тех пор, пока оба не потеряют счет времени, обретя новую реальность. Реальность, в которой будут только они двое. И больше никого.
Клео хотелось лежать вот так целую вечность. Чтобы Джек был узником ее тела под покровом ночи.
Ее тело горело. Она дрожала от его прикосновений и ласк, которые с каждым разом становились все смелее.
Быстрее, глубже… Они танцевали под музыку, которая была слышна только им. Волны удовольствия снова и снова накрывали их с головой. Но на сей раз они не были одиноки в этом мире. Они были вместе.
Джек смотрел на спящую Клео и не мог отвести глаз. За окном брезжил рассвет, а он только недавно отнес ее, обессиленную, В постель.
Разорванный наряд на полу напоминал о том, что они сделали. Что он натворил. Он не только позволил инстинктам взять верх над разумом, но и не предохранялся…
Они не предохранялись.
Конечно, Джек спустился вниз не за тем, чтобы заняться безудержным сексом. И что так завело его? Их недавний разговор? Всего несколько слов – и от его благих намерений не осталось и следа.
Клео стоило сказать, что ее жизнь его не касается, и все изменилось.
Он опекал ее с того самого дня, как впервые увидел. А когда семилетняя девочка с косичками и огромными голубыми глазами подарила ему медальон, он уже знал, что их судьбы связаны навсегда.
Не проходило ни дня, когда бы Джек не думал о Клео.
До самого своего отъезда он окружал ее братской заботой.
Но теперь они больше не дети.
Хотя нет причин ничего менять. Вот только Скотти сообщил сегодня, что бумажная волокита позади. На документах не хватает только подписи Клео. Одна деталь, и она станет независимой богатой женщиной.
А это значит… Джек сделал глубокий вдох. Что это значит?
Одно ясно. Теперь все изменилось.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
