Не обращая внимания на его слова, она обернулась, глянув на него с сожалением, сочувствием и печалью.
– Она не для тебя, Джоэл. Поверь мне.
– Тебе-то откуда знать? – резко парировал он. Он был так уверен в себе…
– Так мне кажется!
Он усмехнулся:
– Все это ни к чему, Трейси. Ты зря тратишь время. Знаешь, в чем твоя беда? Ты попросту ревнуешь. Прищемили твой эгоистичный носик. Пейдж – это просто чудо. Маме она очень нравится, и Дайане тоже!
– …И Таю?
– Думаю, что и Таю тоже, – бесцветным голосом отозвался он. – А теперь можешь возвращаться домой. Все, что хотела, ты сказала, но это ни к чему не привело. Я люблю Пейдж, я хочу, чтобы она стала моей, это так и будет.
– Зато она тебя не хочет, – уверенно сказала Трейси.
Джоэл дернулся, словно от удара.
– С чего ты взяла? И откуда тебе-то знать? К концу лета мы поженимся. Можешь быть подружкой невесты, если хочешь, – сказал он с неожиданной жестокостью.
Она издала горлом какой-то странный звук, похожий на рыдание, и съехала с дороги, остановившись под деревьями. Потом выключила зажигание и горячо бросила ему:
– Этого не будет! Она любит Тая! И я могу это доказать!
Они с ненавистью смотрели друг на друга.
– Если ты мне солгала, – выдавил он, – я придушу тебя своими руками.
– Я никогда не лгу!
Он расхохотался, громко и неискренне.
– Вот это новость! Да ты всегда была самой большой лгуньей, которую только свет видывал!
Краска отхлынула от ее лица.
– Это было давно. Теперь я говорю правду.
Что-то в ее побледневшем лице тревожило его, но гнев не отпускал, заставляя его говорить жестокие вещи.
– Так ради чего ты все это делаешь? Что за гадость ты еще придумала?
– Гадость? Придумала? – В ее бирюзовых глазах блестели слезы. Она взглянула на него с мольбой.
Он подумал, что сейчас ударит ее, – настолько смешались в нем гнев и жалость. Он был уверен, что она смеется над ним. Но она плакала. И лицо ее, смягченное горем, казалось чужим и странно женственным.
– Прошу тебя, Джоэл, придумай что-нибудь. Она не даст тебе счастья.
На шее его заколотилась жилка, прямо над распахнутым воротом плаща.
– Не даст мне счастья? Это уже что-то новенькое. А как же Тай?
Она смотрела куда-то вдаль, на мокрую равнину. У них над головой серый сорокопут приветствовал дождь серебристыми трелями.
– Кто знает, что у Тая на уме? – сказала она мрачно. – Он всегда был одиночкой. Она очень хорошенькая, очень женственная. Может, он просто играет с ней. Это ведь не в первый раз. Кто может его упрекнуть?
Он схватил ее за плечо с такой яростью, что едва не сломал ключицу.
– Еще одно слово, и я выбью тебе эти белые зубы, на которые мать угрохала столько денег!
– Очень мило! – Она оттолкнула его с неожиданной силой. – Как всегда, маменькин сынок! Ты не можешь с этим смириться, да, малыш? Джоэл всегда получает то, что хочет. Он же младший сын, ему все можно. Так вот, послушай, мой хороший. Ты не Тай. И никогда им не будешь. Он всегда сам по себе, он кронпринц. Да, я знаю, ты терпеть не можешь, когда говорят об этом. Ты так привык, что эта дурочка Трейси бегает за тобой хвостиком и смотрит тебе в рот. Но ты так и остался избалованным сорвиголовой, что и в двенадцать лет. Открой глаза! Пейдж Нортон тебя не любит! Она любит Тая! – Трейси почти кричала, бледное лицо ее перекосилось. – Взгляни правде в глаза, мальчишка!
Он ударил ее изо всех сил ладонью по щеке, так что голова ее дернулась. На гладкой загорелой коже остались уродливые красные пятна, горячие слезы брызнули из глаз. Скорчившись на сиденье, она разрыдалась так, словно у нее разрывалось сердце. Он проговорил с трудом, задыхаясь:
– Извини, Трейси, я не хотел. Но ты сама напросилась. Никогда не нужно лезть в чужие дела.
– Даже когда мне приходится смотреть, как ты выставляешь себя идиотом?
– Даже тогда! – Он уронил голову на руки, и она едва сдержалась, чтобы не погладить его по щеке.
– Я видела их вместе прошлой ночью, – сказала она тихонько, пытаясь взять себя в руки. – Они стояли под дождем в обнимку, так близко, что и лунный свет не просочился бы между ними. Я бы не стала тебя обманывать. Ведь ты разрываешь мне сердце! – Она тронула его за руку, но он поспешно отстранился. – Поверь мне, Джоэл. Я ведь хочу тебе добра!
– Так все говорят, детка, все чертовы доброжелатели. – Он поднял голову. – У каждого свой интерес. Но работу свою ты сделала на отлично, браво! Беда только в одном: я тебе не верю. Я люблю Пейдж. Что бы ты ни говорила, это ничего не меняет. Я отвезу тебя домой.
С хриплым вздохом она распахнула дверцу, едва не упав в траву.
– Нет, спасибо. Я лучше пойду пешком. – Он на секунду замялся, но ее нервы накалились до предела. – Убирайся! Убирайся вон! – отчаянно закричала она. – Надеюсь, ты свалишься в реку!
Он перебрался на водительское сиденье и включил зажигание. Мотор заурчал, и он поспешил выехать назад на дорогу, чтобы не видеть больше ее залитое слезами лицо. Он ехал бесцельно, сам не зная куда, монотонно и бессмысленно ругаясь вполголоса, лишь бы выпустить гнев. Если только Трейси не солгала ему!..
Удивительная вещь интуиция: Пейдж писала ответ на какое-то деловое письмо, как вдруг подняла голову – в дверях стоял Джоэл. Смотрел он на нее как-то странно. Она тотчас поднялась из-за стола, нервы ее напряглись. Кажется, пришел тот час, которого она так опасалась.
– Что-нибудь случилось, Джоэл? – ровным голосом спросила она.
Он продолжал стоять неподвижно. Волосы у него потемнели от дождя, резко обозначились скулы.
– Так это правда? – В мертвенно-спокойном его голосе чувствовались нотки приглушенной ярости. Приглушенной, но в любой момент готовой прорваться. От ничтожного повода. Несколько мгновений она не решалась заговорить, не доверяя своему голосу. Он вошел в комнату, не отрывая от нее пристального взгляда. Будь она трусихой, она сейчас же кинулась бы прочь, подумала Пейдж, дрогнув при виде его измученного лица. Жалость отнимала у нее мужество, могла подтолкнуть к неверному решению.
– А я и не догадывался, – тем же ничего не выражающим голосом произнес он.
– О чем, Джоэл? – Этот вопрос необходимо было задать, даже если бы он вызвал неизбежную катастрофу.
Его лицо побелело.
– Ты любишь Тая! Какое безумие! Одна мысль об этом меня убивает!
Ей так не хотелось причинять ему боль, но своим гневом и обидой он вынуждал ее к этому. Она попыталась выйти из транса, пошевелиться, хотя бы для того, чтобы убедиться, что еще жива.
– Нет, Джоэл, это не убивает! – Как могла она сейчас отрицать свою любовь к человеку, внезапно и разрушительно ворвавшемуся в ее жизнь?
Джоэл поднял на нее потемневшие глаза.
– Так ты не отрицаешь?
– Какой смысл, раз уж Трейси взяла на себя труд все тебе рассказать!
Гнев и напряжение цепко держали его в своих когтях.
– Тебе безразлично, что я чувствую, да? – взорвался он. – Ты просто бессердечная обманщица!
Она пошатнулась, краска отхлынула от ее лица, но глаза вспыхнули с новой силой.
– Мне это далеко не безразлично, Джоэл, поверь. Но сожаления ничего не изменят. Если душа человека может обманывать, тогда ты прав, я обманщица. Приехав в Кумбалу, я была почти влюблена в тебя.
