– Верно, – мрачно кивнул Слава. – Совсем не он. И не Голубовский, между прочим, давно уже. Но, мама, как ты не понимаешь! Не можем мы с Викой сидеть тут и ждать у моря погоды!
– А тут сидеть и не надо, пора возвращаться в Берлин, к бабушке, готовиться к новому учебному году. Это самое лучшее, что вы можете предпринять в данной ситуации.
– Но…
– Никаких «но»! Решение окончательное, и отменить его можно только в случае появления достаточно весомых аргументов в вашу пользу. Ясно?
Брат с сестрой упрямо молчали, глядя в сторону. Не знаю, что они там, в стороне, видели, она ведь не хрустальный шар гадалки, но рассмотреть там спасительную подсказку не смогли.
Саша подошла к детям, обняла их за плечи и чмокнула в щеку сначала Вику, потом – Славу:
– Все, золотые мои помощнички, нам пора. Я вас прекрасно понимаю, но поймите и вы меня – как мне жить, если вы по горячности своей вляпаетесь в неприятности? Или попадетесь на глаза отцу, что вполне реально в данной ситуации? Так что не дуйтесь и не злитесь, мы с вами наверстаем упущенное в Москве по полной программе! Но потом. ОК?
Ребята переглянулись, уныло вздохнули и кивнули.
– А теперь идите-ка на пляж, вас друзья давно заждались, – Саша подтолкнула их к двери. – Пользуйтесь последними перед учебой солнечными деньками по полной программе, скоро дожди начнутся. А я поеду в «Люфтганза». Все, Анетка, встретимся за обедом.
– Мама, а может…
И семейство утопало из моей комнаты, не прекращая пререкаться. А я решила присоединиться к сладко сопевшей дочери и прилегла на кровать. Но там не спалось, компашка на полу казалась более заманчивой. Без них было пусто и одиноко. И думалось тоскливо, и хотелось кукситься.
Не хочу, надоело!
Я пристроилась к другому теплому мохнатому боку пса, поерзала немножко, устраиваясь поуютнее, и мгновенно отключилась.
Глава 26
Все аэровокзалы мира одинаковы. И неважно, что одни надменно сверкают хайтеком, а в других сиротливо ютятся убогие кресла, выпущенные в семидесятых годах прошлого столетия. Общая атмосфера одинакова. Мяукающие объявления, толпы у регистрационных стоек, треск багажной ленты и – гомон, не стихающий ни днем, ни ночью. А еще нездешние лица. Нет, я не имею в виду космопорты с обилием инопланетян. Просто люди, ожидающие вылета самолета, уже не здесь. Они – там, куда летят.
И поэтому аэропорт Берлина мало чем отличался от аэропорта Улан-Удэ. Если, конечно, в Улан-Удэ есть аэропорт.
Разумеется, Вика со Славой увязались нас провожать. Хорошо хоть, Римма Григорьевна, новоиспеченная миллионерша, она же – Сашина мама, не увязалась с ними. Дама она довольно специфическая, а с обретением нового жизненного статуса специфика усугубилась. Но в целом окружающих Римма Григорьевна не очень утомляла, а главное – не вмешивалась в бизнес. Иначе хорошо отлаженная педантичным фон Клотцем машина давно бы уже съехала в кювет.
Вещей мы с Сашей набирать не стали, лишний багаж нам ни к чему. Для того чтобы справиться с Никой и Маем, нужны свободные руки, и мы ограничились парой чемоданов и небольшими рюкзачками.
К нам собирался присоединиться Винсент, чья помощь оказалась бы совсем не лишней. Но Морено пока был занят на основном месте службы и поэтому собирался прилететь дня через два-три сразу в Москву.
В аэропорт мы прибыли за полчаса до начала регистрации на наш рейс и устроились пока в зале ожидания.
– Ну, зайцы, – Саша по очереди чмокнула детей, – помните, что вы мне обещали?
– Конечно, мам, – бодро ответил Славка.
На мой подозрительный взгляд, даже слишком бодро. Я попыталась перенастроить зрение и сделать взгляд более благодушным, но паршивец уперся и исключительно из вредности стал еще более подозрительным.
А заодно напомнил мне, что Вика и Слава, без конца теребившие мать в надежде убедить ее в собственной полезности, за день до нашего отлета неожиданно угомонились. Конечно, это можно было объяснить тем, что билеты уже взяты, вопрос решен окончательно и дальнейшее нытье выглядело бесперспективным.
Но слишком уж нарочито бодрыми и веселыми выглядели Сашины детки, слишком уж смиренными. Они явно что-то задумали, и оставалось только надеяться, что они не натворят глупостей.
Саша, разумеется, поручила начальнику собственной службы безопасности на всякий случай проследить за детишками. Вот только немец, явно не воспринимавший Вику и Славу всерьез, мог расслабиться. Поэтому Саша собиралась периодически напоминать секьюрити о поручении, так что, думаю, джуниорам придется- таки приступить к скучному и унылому занятию – учебе.
Я объяснила все это своему зрению, но увы… Подозрительности не убавилось. Что-то мне не давало покоя, причем это не относилось к ситуации в целом.
Разумеется, я переживала из-за Лешки, но загнала пока боль поглубже, иначе бы было трудно дышать.
Мне не нравилось что-то именно здесь и сейчас. Но что? Народ вокруг обычный, нездешний, бегают детишки, сидят возле чемоданов скучающие взрослые. Неподалеку о чем-то разговаривает со спутником красивая, дорого и со вкусом одетая мулатка. Беседа идет на английском, обрывки фраз долетают до меня, но смысл их мне непонятен. И вовсе не потому, что я не знаю языка, с английским-то мы давно на «ты», просто мне это не нужно, я не люблю подслушивать чужие разговоры.
Вика и Слава, подхватив Нику, отправились в небольшой магазин игрушек. Дочка же просто млела от восторга, она ведь впервые в своей коротенькой жизни оказалась в таком людном месте.
Малышка смешно ахала, взмахивая ручками, подпрыгивала у меня на коленях, что-то возбужденно лопотала, но разобрать, что именно, не получалось, слишком уж девочка торопилась.
Правда, на пару минут Ника затихла, когда встретилась взглядом с красивой мулаткой. Они рассматривали друг друга так сосредоточенно и серьезно, словно пытались узнать, вспомнить. Чувство душевного дискомфорта усилилось, виртуальная шерсть на загривке встала дыбом, но как раз в этот момент Сашины дети и уволокли Нику в магазин.
К моей персоне женщина столь пристального интереса, к счастью, не проявила. Она вообще его, интерес, тут же выбросила в мусорку, вернувшись к беседе со своим попутчиком. Или провожающим? А впрочем, не все ли равно, кем приходится мулатке мрачный блондин с грубым, обезображенным шрамом лицом.
Ребят не было минут десять. Объявили уже регистрацию на наш рейс, я занервничала. И даже заерзала.
– Да успокойся ты! – улыбнулась Саша. – До вылета еще почти два часа, что за курятник ты тут пытаешься устроить?
– Это в смысле? – возмутилась я.
– А вон, перья уже за ушами растут, нос на клюв похожим стал. Червячка хочешь, курица?
– Скажите, Александра, – я задумчиво обвела взглядом окрестности, и теперь это был крест, обведенный кружочком, то есть наше точное местонахождение на схеме аэровокзала, – вас прилюдно унижали?
– Никогда в жизни!
– Все когда-то случается впервые…
Но осуществить задуманное не удалось, на горизонте появились дети. Моя дочка гордо восседала на руках у своего верного пажа, Вика шла чуть позади.
И вдруг раздались странные звуки: вой, шипение, переходящее в рычание, испуганные крики. Там что, тигра везут?
Почти. Кота. Который по непонятной причине взбесился, каким-то образом освободился из своей переноски и сейчас, прижав уши и выгнувшись самым невероятным образом, завывал и рычал, забившись в угол.
Судя по располосованным рукам нескольких человек, наивные пассажиры надеялись сами справиться с
