расположились: толстяк с одутловатым сердитым лицом, молодой франтоватый парень со стиляжьими усиками-полос-кой, очкастый дядька в брезентовом плаще и какая-то пожилая женщина. Сам Данилов в наглухо застегнутом кителе стоял у стола и постукивал пальцами по знакомой папке, которая за два дня успела распухнуть.
— Проходите, младший лейтенант, садитесь. — Он указал Пете на свободное место в углу рядом с каким-то мужчиной, который что-то записывал а блокнот, а сам обратился к толстяку:
— Итак, продолжайте, гражданин Евсеев. Стало быть, вы решили сделать к вашей даче пристройку — еще две комнаты…
Толстяк вдруг взорвался:
— Позвольте, что за допрос? Что все это значит? Вы обращаетесь со мной, как с преступником! Повторяю, никаких ворованных досок я не покупал. Я же предъявил накладную, вон она у вас в папке.
— Накладная настоящая. Но это старый фокус: вы действительно однажды честно купили доски, израсходовали их, а теперь прикрываете законным документом доски, похищенные у государства. Здесь присутствует товаровед лесного склада. Интересно, что он скажет о досках, которые мы обнаружили на вашей даче.
Дядька в брезентовом плаще поспешно встал:
— Это наши доски, товарищ подполковник. Обрезные клейменые. Специальный фонд для строительства санатория. Их слепой отличит.
— А ваша накладная, гражданин Евсеев, выдана лесоторговой базой номер семь, — вежливо уточнил Данилов.
Ко Евсеев не сдавался:
— Ничего не знаю. Никаких похищенных досок не покупал.
Данилов улыбнулся — но как! Такая улыбка, уж Петя-то хорошо знал, хуже всякой выволочки.
В кабинет неожиданно для всех (только не для Пети: он видел, как Василий Иваныч нажал кнопку под столом) вошел капитан Гребнев, а с ним рыжий детина в комбинезоне, длинный, как жердь,
Евсеев вздрогнул, а Данилов продолжал улыбаться. Но Петя отлично видел, что Василий Иваныч начинает терять терпение.
— Ну, Каблуков, рассказывайте, откуда вы привозили доски Евсееву?
— Никаких досок я ему не привозил…
Пожилая женщина встала с места и грозно подступила к Каблукову.
— Ах ты, бездельник! Совесть поимей! — воскликнула она, тряся руками под самым носом Каблукова.
Данилов жестом утихомирил ее:
— Да вы садитесь, Полина Андреевна. Садитесь и спокойно расскажите, кем вы работаете.
— А чего рассказывать, товарищ начальник? Я же вчера все рассказала… Ну, сторожихой работаю, в пионерском лагере.
— Где этот лагерь расположен?
— Да напротив же той дачи с петухом на макушке.
— Так. Что же вы видели?
— А все видела. Вот как этот рыжий подъезжал на машине с прицепом. Подкатит, сколько-то досок сбросит и поехал дальше… — Сторожиха опять вскочила с места и шагнула к Каблукову: — Что же ты врешь?
Каблуков ничего не ответил. Евсеев тоже молчал.
А что им говорить, когда такие неоспоримые факты! Вон уж и Василий Иваныч встал, закрыл папку и держит ее точь-в-точь как следователь Ларцев в «Очной ставке». Петя даже зажмурился от удовольствия.
— Товарищ капитан, возьмите эту папку, оформите все и перешлите куда следует.
Данилов вышел из-за стола, попрощался за руку со сторожихой и с товароведом, поблагодарил их за помощь.
Капитан Гребнев узел Каблукова и Евсеева. Франтоватый парень направился было за ними, но Данилов остановил его:
— Вы подождите. С вами будет особый разговор.
— Какой еще разговор? Я к этому делу отношения не имею и не понимаю, зачем меня сюда вызвали.
Данилов брезгливо поморщился.
— К сожалению, нет статьи, по которой вас можно судить… Впрочем, товарищ Сенцов, вы можете привлечь его к ответу за клевету.
Сенцов нехотя отвернулся от окна, куда смотрел все это время.
— А ну его к черту! Связываться с мразью… Дам ему еще при случае пинка под зад.
Франт вспыхнул. Сквозь зубы сказал Данилову:
— Это довольно странно, довольно… подло позволить оскорблять человека в вашем служебном кабинете.
Но Данилов был непробиваемо терпелив. Он обратился к мужчине, который сидел рядом с Петей:
— Послушайте только! Этот… этот достойный сынок своего отца еще смеет говорить о подлости. А вы знаете, что он сделал? Расскажите-ка, Евсеев-младший.
— Мне нечего рассказывать.
— Ну, так я за вас расскажу. Вы работаете техником-протезистом в Курортной поликлинике. Утром одиннадцатого мая вы увидели, что из кабинета зубного врача Михайловой вышел шофер Сенцов, с которым у вас старые счеты. Вы спросили у Михайловой, что у Сенцоаа с зубом. После этого, хорошо зная, где работает Сенцов, вы отправились к лесному складу, дождались, когда Сенцов выехал из ворот, и сказали автоинспектору, что Сенцов пьян. А уж потом, когда его сняли с машины, вы быстро нашли общий язык с прохвостом Каблуковым по поводу досок. Ну, что вы на это можете возразить? Разве не так все было?
Евсеев-младший сразу сник. Он пожимал плечами, усмехался, кусал губу, словно хотел начисто сгрызть свои тонко подбритые усики. Петя перевел взгляд на Сенцова. Тот по-прежнему смотрел в окно.
И тут наконец терпение изменило Василию Ивановичу. Однако он не повысил голоса и не грохнул кулаком по столу, как бывало на совещаниях, когда кто-нибудь проштрафится. Он подошел к двери, раскрыл ее и приказал: «Вон!..»
Евсеев-младший бочком выскользнул из кабинета.
Сенцов поднялся с места, но Данилов остановил его:
— Нет, вы постойте, пусть он уйдет подальше. А пока получите у младшего лейтенанта ваши права.
Да, совсем не так представлял себе Петя сцену, как он будет отдавать шоферское удостоверение Сенцову. Когда комната опустела, Петя смущенно сказал:
— Выходит, Василий Иваныч, что тут вся загвоздка была в самом Сенцове.
Данилов одобрительно кивнул:
— Конечно, Петя. Тебя сразу должно было насторожить главное: как мог такой парень, как Сенцов, напиться за рулем? Вот недостающее звено. От него вся цепочка и потянулась… Эге, гляди, кто это там?
Петя посмотрел в окно. Внизу на панели стояли, держась за руки, Сенцов и миловидная девушка.
— Лида! — воскликнул Петя. — Переживает, пришла встречать.
— Не встречать, а вместе с Сенцовым пришла. И битый час ждала его на улице. Разве ты не обратил внимания, Конан-Дойль, что Сенцов все время смотрел 8 окно?
Петю кто-то сзади потеснил. Это оказался мужчина с блокнотом в руках. Он тоже захотел посмотреть в окно.
— Да, совсем забыл про вас, — сказал Данилов. — Познакомься, Петя. Это товарищ из редакции газеты, журналист. Я пригласил его на всякий случай. Может, заинтересуется, напишет о том, какие у нас еще попадаются бессовестные люди…
