Фледдер вздохнул.
– Да. Наши друзья из управления на Лодевейк ван Досселетраат поработали неважно. Спешили и допустили массу небрежностей: и имена записали неточно, и адреса перепутали. Мне стоило немалого труда выяснить все эти вещи.
– Ну и как результаты?
Фледдер достал из внутреннего кармана записную книжку и молча протянул ее Де Коку, но тот, даже не раскрыв, вернул ее обратно.
– Лучше расскажи все сам, не стану я разбирать твои каракули.
Фледдер сунул книжку в карман.
– Об исчезновении Марии-Антуанетты ван хет Вауд, – начал он, – в полицию сообщил ее друг Карел Бенсдорф, с которым она живет около двух лет. Об исчезновении Шарлотты Акерслоот заявил ее отец.
– И обеих этих женщин домашний врач направил в больницу Южного Креста?
Фледдер отрицательно помотал головой.
– Нет, на этот раз дело обошлось без всякого направления. Этим женщинам позвонили по телефону, просто позвонили и попросили приехать в больницу Южного Креста для анализа крови.
– А дальше?
– Обе они не вернулись…
– Так же, как Розалинду ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра, кто-то подвез их в больницу?
– Нет. Карел Бенсдорф был в этот день очень занят на работе, а отцу Шарлотты не на кого было оставить свое кафе. Насколько мне известно, обе женщины добрались до больницы на трамвае. Им сказали, что этот анализ займет не более получаса.
– Кто позвонил им: мужчина или женщина?
– Не знаю, – ответил Фледдер. – Честно говоря, я не спросил об этом.
Де Кок помолчал, задумчиво покусывая нижнюю губу.
– А в связи с чем потребовался этот анализ крови?
– Дело в том, – пояснил Фледдер, – что обе молодые женщины несколько лет занимались спортом, причем так называемым большим спортом, поэтому направление в больницу не вызвало ни у одной из них подозрения, ну, как рентген легких или электрокардиограмма во время очередной диспансеризации.
– Карел Бенсдорф и отец Шарлотты обращались с запросом в больницу?
Фледдер отвел взгляд.
– Да, – нехотя пробормотал он, – и им ответили, что такие пациентки в больницу не обращались и никто их туда не приглашал.
– Этого следовало ожидать, – спокойно констатировал Де Кок.
– А я этим больничным крысам не верю! – Фледдер с ожесточением хлопнул ладонями по баранке…
Де Кок предостерегающе поднял руку.
– Ты имеешь в виду все эти совпадения? – спросил он.
Фледдер начал понемногу успокаиваться.
– Да… И больше, пожалуй, ничего…
– Обе женщины плохо себя чувствовали?
– В общем, да… Жаловались на странное утомление, немного покашливали…
Де Кок повернулся к нему.
– А как лицо? Я имею в виду кожу на лице. Она изменилась? Была неестественно натянута?
Молодой следователь молча смотрел перед собой, краска медленно сошла с его лица, он побелел.
– Отец Шарлотты Акерслоот, – тихо сказал он, – ничего не заметил, а Карел Бенсдорф сказал, что лицо его подруги в последние дни приобрело какое-то странное, отсутствующее выражение.
Де Кок полузакрыл глаза.
– Снова маска смерти…
Фледдер въехал на стоянку, и как всегда выбрал для своей машины самый дальний и укромный угол, со всех сторон закрытый пышно разросшимся кустарником. Они вышли из машины и медленно зашагали к дому, на котором красовалась надпись «Пюрмер». Фледдер задрал голову и указал Де Коку на веселые, выступающие вперед балкончики.
– Мы могли бы и в прошлый раз навестить Пауля ван Флодропа, сэкономили бы одну поездку.
– Но тогда еще не было второго разговора с Бертусом из Утрехта, – возразил ему Де Кок, – и мы еще не знали, что Пауль ван Флодроп потребовал миллион за эту книжку, хотя она не стоит и пятидесяти тысяч.
– Откуда Паулю ван Флодропу, типичному спортсмену, который заботится только о своем теле, знать, сколько может стоить старинная вещь? Должно быть, он сам оценил эту книгу в миллион гульденов.
– Нет, не сходится, – Де Кок покачал головой. – Когда Аннетье Схеепстра принесла художнику книгу о явлении чуда, он сказал ей, что она может рассчитывать не больше, чем на пятьдесят тысяч. По– моему,
