– Это был до того, как мы начали вместе работать.
– И было это, – нараспев произнес Фледдер, – давным-давно.
Де Кок шутливо отмахнулся от него.
– Что ты еще выведал у хозяина «Пюрмера»?
– Квартира Розалинды ван Эвертсоорд еще свободна. Занять ее желающих пока не нашлось, но, конечно, долго она пустой не останется. Если за нее в следующем месяце никто не внесет плату, хозяин сдаст квартиру.
– Полиция Пюрмеренда действует очень грамотно, видно, они там настоящие профессионалы.
Молодой следователь недовольно проворчал:
– Вы могли бы сообщить им то, что нам удалось выяснить в больнице Южного Креста, хотя это и не имеет прямого отношения к убийству боксера. Де Кок покачал головой.
– Пока рано.
– Почему?
Старый следователь полузакрыл глаза.
– Нам это ничего не даст, а в больнице может снова начаться переполох…
Фледдер уловил металлические нотки в его голосе.
– Прошу прощения, – сказал он, – я потому так подумал, что…
Но Де Кок не дал ему договорить.
– Я долго думал над твоим замечанием…
– Каким?
– Ты сказал, что убийца должен был обладать недюжинной физической силой.
Фледдер внимательно посмотрел на инспектора, и взгляд его просветлел. Он осторожно потрогал ссадину под левым глазом.
– Вы думаете, Рихард Недервауд…
Фледдер припарковался, как всегда, позади полицейского управления, и Де Кок, болезненно покряхтывая, вылез из «фольксвагена». Пока его молодой помощник закрывал машину, инспектор медленно, с трудом переставляя ноги, побрел к зданию управления.
Фледдер вскоре нагнал его.
– Вы заметили?
– Что именно?
– Бейтендам следил за нами из окна своего кабинета. Он не мог нас не видеть.
Де Кок ухмыльнулся.
– Значит, нам ничего другого не остается, кроме как сбежать отсюда поскорее. Пошли в кабачок к Тощему Лоутье.
Озорно пересмеиваясь, точно сбежавшие с урока школьники, они направились через Ланге Низел к Форбургвалу, а оттуда – на Аудекенигсвег. В квартале «красных фонарей» в этот вечер было полно народа, повсюду звучала чужая гортанная речь, по-видимому, у проституток будет сегодня хороший улов.
– В городе полно иностранных моряков! – с досадой заметил Фледдер.
Де Кок вяло кивнул.
– Ну, конечно, завтра же начинается «Сейл Амстердам»! – мрачно буркнул он. – Хотел я на этот раз там побывать, да только не вижу конца нашего расследования.
– Мне очень жаль бедных участников парусной регаты, которые не увидят вас среди болельщиков! – воскликнул Фледдер с наигранным злорадством, на что Де Кок совершенно не реагировал.
Они вошли в кафе Тощего Лоутье и, пробравшись между столиками, уселись на высокие табуреты перед стойкой бара.
Тощий Лоутье вытер руки о свой видавший виды жилет и заулыбался. При виде дорогих гостей его мышиная мордочка просияла.
– Выкроили все-таки пару минут для старины Лоутье! – приветствовал он инспектора с его помощником.
Де Кок обвел рукой почти пустой зал. – Как тихо у тебя сегодня… А где же публика, которая пожаловала на «Сейл Амстердам»? Лоутье брезгливо поморщился.
– А мне не по вкусу любители подобных празднеств. Я предпочитаю случайным посетителям своих постоянных клиентов!
– Таких, как мы, например. Тощий хозяин кафе хитро подмигнул.
– Все как всегда? – спросил он Де Кока и, не дожидаясь ответа, нырнул под стойку бара. Лоутье выставил на стойку бутылку «Наполеона», которую традиционно приберег для старого приятеля. Точными привычными движениями он взял с полки три круглых бокала и наполнил их. Затем плавно покачал свой бокал, поднял его и чокнулся с приятелями.
– За всех детей жаждущих промочить глотку отцов.
