Когда закон бессилен

—    Ты останешься охранять меня, — перебила его Анна.

—    Ты видел Графа? — выходя из квартиры, спросила Валентина.

—    Нет, — ответил Хрипатый.

—    Зачем он тебе нужен? — спросил Федор.

—   Извини, братик, — Валентина рассмеялась, — но не могу этого сказать, — увидев, что он обиделся, прошептала ему на ухо. — Я страстно влюблена в налетчика Виталия Суворова по кличке Граф.

Коротко выматерившись, Виталий отбросил в сто­рону лопату. Снял брезентовые рукавицы, вытер пот, оставив на лбу грязную полосу.

—    Слышь, москвич, — обратился к нему верзила с волосатой грудью, — мыться пойдешь? Норик ду­шевую сделал.Я живу рядом, — отозвался Виталий.

—    А ты классный парень, — здоровяк протянул сильную руку. — Валек. Приятели Вал кличут.

—    Виталий, — со скрытым неудовольствием — знакомства с местными уголовниками ни к чему — улыбнулся Граф.

—    Ты хоть и москвич, — подмигнул ему Вален­тин, — но мужик что. надо. Может, занырнем куда- нибудь? — уже по-приятельски предложил он.

—    Извини, — виновато улыбнулся Граф, — с дамой на природу идем.

—    До завтра, — понимающе кивнул Валентин. Посмотрев ему вслед, Граф выругался. Он вчера по объявлению устроился рабочим на строительство не­большого здания под коммерческий магазин. Нани­ матель, молодой азербайджанец, производил хорошее впечатление, но был требователен к строителям. Его можно понять. Он платит за работу и платит неплохо. В бригаде из двенадцати человек костяк составляли шестеро местных. Почти все в бригаде имели судимости. Но, к радости Графа, никто его не знал.

Зубр последовал его совету, явившись с букетом роз к Наталье, и остался у нее. Он сгорал от желания познакомить Нату и Виталия. Но Граф категорически запретил. Появление в Пензе Зубра было понятно — приехал к женщине. А Граф, чтобы не привлекать к себе особого внимания, устроился на работу. Стройка была совсем рядом с домом, где он жил, и почти рядом находилась колония строгого режима. От цент­ра было далеко. Железнодорожный и автобусный вок­залы — в сорока минутах езды на трамвае.

Работали с восьми до четырех. Оплата еженедель­ная — десять долларов. Обедом кормили бесплатно и на удивление сытно и вкусно. В субботу работа до обеда. Воскресенье — выходной. Стройка была ого­ рожена высоким забором и после окончания первой смены заступала вторая. В одиннадцать приходили три сторожа с собакой. Работа, по словам бригадира, пожилого человека, которого все звали Потапыч, зай­мет от силы месяца полтора. Виталий, ознакомив­шийся с условиями, остался доволен. Правда, немно­го претило быть наемным работником, но на что не пойдешь ради предстоящей операции. Наедине с со­бой Граф не любил употреблять лагерный жаргон. Он уже дважды ездил в центр. С видом праздношатающе­ гося цепко и внимательно осматривал здания коммер­ческих банков. Граф понял, что взять крупный банк не удастся. Нужны по крайней мере пятеро отлично вооруженных дерзких парней. Но на' поиск таковых уйдет время, а его у Виталия и не было.

Зубр — лихой, даже отчаянный человек, но живет просто, не задумываясь о завтрашнем дне. Как по­ дельник для первого дела он устраивал Графа.

Подойдя к дому, Виталий круто развернулся и рванул к остановившемуся трамваю. Вскочил, рассме­ ялся и тут же выпрыгнул. Потом неторопливо пошел к дому.

Стоящие у подъезда серые «жигули» с тремя креп­кими седоками и влюбленная парочка на скамейка справа от подъезда сразу не понравились Виталию, поэтому он и побежал к трамваю. Но если даже это менты, он чист. Виталий спокойно направился к дому.

«Черти, — усмехнулся он. — Неужели думают, что я легавых не узнаю? Кто же так целуется? — Граф насмешливо посмотрел на парочку. — И эти три быка. Наверняка отпускали бы замечания о па­рочке. А они туда даже не смотрят. Но почему на меня капкан? — удивленно подумал он. — Зубр!» — обожгла догадка.

Остановившись, Граф достал сигареты и, прику­ривая, исподлобья рассматривал оперативников. В том, что трое в машине и влюбленная парочка — менты, он не сомневался. Но была непонятна их демонстративная настороженность. Они словно спе­циально показывали, что ждут кого-то и готовы к немедленным и решительным действиям.

Из подъезда вышли трое. Человек, который шел в центре, держал коричневый дипломат. Они подошли к «жигулям». Мужчина с дипломатом, не прощаясь, быстро нырнул в открывшуюся дверцу. «Влюбленные» при появлении троих, мгновенно отпустив друг друга и настороженно, сунув руки в карманы курток, замер­ ли. Девушка смотрела в одну сторону, парень в дру­гую. Как только «жигули» тронулись, девушка уселась на мотоцикл и включила мотор. Парень сел сзади, и они поехали за машиной. Двое сопровождающих бы­стро, вошли в подъезд.

—     Блиндер буду сапоги! — зло пробормотал Граф. — Вот те и легавые? Отстал от жизни, Виталик. Сейчас организованная преступность на высоте. Черт бы вас побрал, нагнали жути, — недовольный собой, Граф пошел к подъезду. — Здесь, оказывается, това­рообменный пункт. Привозят товар, берут бабки и расстаются. Мне это не в масть, — поморщился Граф. — Вдруг у них запал или, как пишут, бандит­ская разборка. Мусора враз мне лапти сплетут. Еще и по делу пустят. Надо менять хату.

—     Сувор! — услышал он. Резко обернувшись, ожег подходившего Зубра злым взглядом. Граф запре­тил Зубру называть его по имени или по кличке, и Антон понял это по-своему.

—    Какого надо? — процедил Граф.

-— Дельце есть, — прошептал Антон. — Можно куш неплохой взять. Лимонов пятьдесят.

—    За мной, — Виталий быстро пошел к оста­новке.

—    Я сегодня базар Натки с подругой слышал, — догнав его, продолжил Зубарев. — Подруга в госбан­ке работает. Работягам на ламповый зарплату повезут. Им уже пару месяцев не платят. И сейчас скопом отдадут. Водила, кассир и два охранника с пистоле­тами.

—    Когда? —спросил Виталий.

—    Послезавтра, — довольный, что сумел заинте­ресовать, ответил Алтон.

—    Где он, этот ламповый? — взглянул на него Граф. — Его еще искать надо. Узнать, как машина с кассиром едет. Высчитать, где тормознуть легче. Уз­нать расстояние до ближайшего поста милиции. Най­ти минимум два пути oтxoдa. Не успеем, — помор­щился он.

—    Так ламповый вон, — захохотал Зубр и махнул рукой на небольшое огороженное бетонным забором здание. — На вид оно не ахти, — увидев задумчивый взгляд Графа, по-своему понял он, — но от него несколько мастерских по городу разбросаны. А бабки все сюда везут.

—    Послезавтра будет пятница. Время?

—    Точно не знаю. За это они не базарили, — усмехнулся Антон. — Но что до двенадцати — вер­няк. Натка с этой шкурой, кассиршей, на полпервого добазарились. К какому-то парикмахеру пойдут.

—    Значит, деньги повезет подруга твоей На­тки, — заключил Граф. Посмотрев на приятеля, жес­тко сказал. — Но ее валить придется!

—    Да и хрен с ней, — равнодушно отмахнулся Антон.

—    А ты после этого с Наткой своей как спать-то будешь? — усмехнулся Виталий. — Совесть не заест?

—    Где совесть была, — рассмеялся Зубр, — сам знаешь, что прорастает!

—    Но Натка может вспомнить, что они при тебе базарили, — напомнил ему Граф.

—    Да они меня не видели, — улыбнулся доволь­ный собой Антон. — Я за сигаретами ходил. Возвра­щаюсь, они под яблоней чирикают. Я остановился, чтобы меня подруга Натки не засекла. Ты же сам говорил, что чем меньше нас видят, тем больше шан­сов на воле остаться, — повторил он запомнившиеся слова Суворова. — Прислушался. А она, подруга, как раз и начала про зарплату базарить. Когда они на другое переключились, я потихоньку слинял и сразу к тебе. Ты говоришь, как я с Наткой спать буду. Но мы же с ходу рванем.

—    С ходу нельзя, — возразил Граф. — Короче, так. Я все осмотрю и завтра вечером в трамвае, кото­рый в центр идет, встретимся. Сколько от тебя сюда трамвай катит?

—    Десять минут. Ты велел запомнить время, я уже дважды проверял.

—    Вот, значит, в семь садись. В общем, начиная с семи в первый же трамвай ныряй. Садись сзади.