Когда закон бессилен

С той стороны, где остановка будет. Не увидишь меня — вылазь и жди. Как подойду, в любой трамвай заходи. На остановке не подходи.

—    Ништяк, — Зубр с уважением посмотрел,на . него.

—  Завтра я тебе все и скажу. А сейчас садись на автобус и мотай, —увидев подходивший к остановке автобус, бросил Виталий.

—    Так он же не...

 — На первой остановке выйдешь, — не прощаясь, Граф быстро пошел дальше.

—    Да я уверен, — воскликнул Василий, — ника­кие это не малолетки! Его парни Зяблова схватили. Он, видно, им и сказал,, что я его уговорил за фото­графами посмотреть...

—    Подожди, — остановил его Феоктистов, — почему ты так уверенно говоришь? Ведь он же твой приятель.

—    Он мне сказал, что на автобусе приехал, а я когда его ждал, женщину одну спросил, она продав­ цом работает. Мол, не видела ли, Петра. А она и сказала, что он только что из машины какой-то не­русской вышел.

—    Ну, если так, — капитан с уважением посмот­рел на него, — то конечно. Но тогда, — он нахму­ рился, — у Зяблова к тебе интерес появится.

—    Да плевать я на него хотел, — сказал Васи­лий. — Явятся ко мне его оловянные солдатики, встречу. К: тому же он сначала наверняка захочет подкупить. Я для вида даже поломаюсь немного. А может, согласиться? — спросил Василий. — Как го­ворится, проникнуть в...

—    Вот что, лейтенант, — не дал развить тему Феоктистов, — я переговорю с Басовым, у него мно­го знакомых в управе, тебя в отпуск отпустят. И кати куда-нибудь от Саратова подальше, понял?

—    Ну да, — не согласился Василий, —буду я еще от них бегать!

—    Вася, — проникновенно сказал капитан, — я тебя очень прошу — уезжай из города хотя бы дней на десять, так надо.

—    Ну если надо, — Василий кивнул, — то лад­но. А вы точно с Басовым поговорите, и он...

—     Все будет как надо, — заверил Феоктистов. — Желаю приятно провести время. Да, пистолет не сда­вай. Если что, бей на поражение. Лучше служебное расследование, чем деревянный макинтош.

—    Так вы думаете, — Василий внимательно вгля­делся в его лицо, — что они могут меня убить?

—    Насчет убить ты, конечно, перегнул, — засме­ялся Феоктистов, — хотя могут и это. Они сейчас вкусили плод вседозволенности. Убиты Мягков, капи­тан ГАИ, Возникова. Вполне возможно, что и Возников не сам в петлю залез. Вот тут и думай, кто следующий.

—    Так что же это? — возмутился Василий. — На них что же, управы нет?!

—     Нет ничего против Зяблова, —раздраженно сказал капитан. — Вера Николаевна что-то пыталась сказать Басову, но он не понял. Видишь, как получа­ется! — Феоктистов шумно выдохнул. — Почему

Она

раньше не сказала? А тот, про кого пыталась сказать, где он? А если Зяблов хоть что-то поймет, того чело­века просто шлепнут. Машина собьет или очередная бандитская разборка. Сейчас это выражение все объ­ясняет. Слыщал про две сгоревшие машины? Так до сих пор не установлено, кто пассажиры. Выяснили, что машины казахские, в угоне. А личности убитых хрен установишь. Как же они, гады, столько верст отмахали, — с раздражением воскликнул Феокти­стов, — если машины в угоне? Ведь пусть прозрач­ная, но все же погранзона. Да все очень просто; оплатил кто-то дорогу, и ехали по зеленому коридору. А потом, видно, что-то не срослось. Вот и начали друг друга поливать! — Феоктистов замолчал и нерв­но закурил. — Проигрываем мы сейчас отечествен­ной мафии, — затянувшись, горько сказал капи­тан. — Во всем проигрываем — в вооружении, в технике и даже в умении. У них целые лагеря для подготовки боевиков есть. А у нас, — он усмехнул­ся. — Понабирали пацанов после армии, они и стре- лять-то не умеют. Есть, конечно, и у нас профессио­налы — спецназ, ОМОН. Но ведь не будешь их по проселочным дорогам расставлять. Ладно, — он по­морщился, — хватит. Просто я как заведусь, так хрен остановишь.

—    Это понятно, — кивнул Василий. — Обидно же. Но что-то мы все равно делаем.

—     Ну а если бы вообще ничего не делали, — засмеялся капитан, — нас самих надо было бы', в лагеря сажать. Впрочем, и сейчас по многим из на­ших нары плачут. В общем, ты, Василий, гляди в оба. Как говорится, береженого Бог бережет. И про писто­лет не забывай. Стрелять ты умеешь.

—    Умею, — кивнул Василий, — но, товарищ ка­питан, что такое творится? Мы с этим Зябловым так ничего и не сможем сделать! Ведь все знают, что он главарь банды, которая называется военно-спортивное общество.

 — С Зябловым мы все одно разберемся, — уверенно проговорил Феоктистов. — Когда закон бесси­ лен, а сейчас именно такая ситуация, нужно просто помочь ему сорваться. Чтобы он плюнул на конспи­ рацию и осторожность. И вот тогда-то, — мечтатель­но проговорил капитан, — мы с ним и поговорим на его языке!

—    Ну что? — с тревогой спросил Зяблов. — Не загноилась рана?

—    Чистая, — аккуратно забинтовывая плечо, от­ветил Рахим, — она неглубокая. Пуля вспорола кожу и чуть мякоть задела.

—    Она Зинке досталась, — поморщившись, ска­зал Константин Федорович. — Когда я ее перед со­ бой выдернул, она уже раненная была. Завтра ее хоронить, — он вздохнул, — а я и встать не могу. Но все равно поеду. И так в народе разговор ходит. Осуждают, сволочи! Мол, мужик бабой прикрылся. А не поймут, что инстинкт самосохранения сработал. Я и подумать не успел, как руки сами Зинку выхватили, чтобы тело закрыть. Вот Верка, — сверкнув глазами яростно прошептал Константин Федорович, — стер­ва! Ведь, чуть не убила! И не подумаешь на нее. Всю жизнь пришибленной прожила, никогда, ни с кем не ссорилась. Тихоня, — сплюнул он.

Собрав куски окровавленной ваты и бинты, Рахим неслышными шагами направился к выходу. Посторо­нившись, пропустил вошедших Шугина и Клоуна.

—    Чем порадуете? — встретил их вопросом Зяб­лов.

—    В милиции все уверены, что Веру Николаевну я головой об асфальт треснул, — усмехнулся Шу­ гин, — но доказать ничего не могут. Басова скорее всего раньше на пенсию проводят. Про фотографию никто ничего не знает.

—    Черт тебя раздери! — заорал Зяблов. — Кто же тебе в. камеру записку-то бросил?!

—   Да я же говорил, — буркнул Феликс, — меня перед тем как туда сунуть, дубинкой огрели. Я на полу мордой вниз лежал, кормушка хлопнула. Я по­вернулся — записка. Только взял, меня Зимин как будто на допрос вызывает. Я ему и отдал. А утром меня уже выгнали. Мы с ним, — он кивнул на стояв­шего рядом Клоуна, — сразу к фотографам поехали.

А за ними, оказывается, этот придурок Петенька пас. Я вот чего думаю, — тихо сказал Шугин. — Петьку участковый из пригородного совхоза послал. Значит, знал он, что мы за фотографами заскочить можем: Надо брать его и тряхнуть хорошенько. Скажет, по чьей наводке он фотографам хвост сажал.

—    А сами они что говорят? — спросил Констан­тин Федорович.

—    Да то же самое, что и говорили, — ответил Клоун, — ничего не знаем. Нам велели приехать и снять, как Зяблов с женой выходить будут. Мы все пленки просмотрели. Как вы выходите, как Вера Ни­ колаевна на вас пистолет направила. Как вы Зина­иду...

—    Хорош тебе! — недовольно прервал его Зяб­лов.

—    Да я просто говорю, что заснято, — торопливо объяснил парень.

—    Думаю, нужно участкового брать, — высказал­ся Шугин. — Почему он просил приятеля за фотогра­фами смотреть? Значит, что-то знает?

—    Да что этот лейтенантишка знать может, — презрительно скривился Зяблов.

—    Но кто-то сунул мне эту записку, — сказал Феликс. Думаю, нужно брать участкового.

—    Это не столь важно, — немного подумав, ре­шил Зяблов. — Меня сейчас беспокоят двое — Ири­ на и Волошин. Если с племянницей, — он криво улыбнулся, — пока, можно сказать, все в порядке — ведь даже начни она что-то говорить, веры ее показа­ниям не будет — дура есть дура. Гораздо опаснее пчеловод. Он помнит номер. Ведь это он просил Мягкова узнать через Сашку, кто владелец «жигулей».

—    Извините, Константин Федорович, — несмело проговорил Клоун, — я до сих пор не пойму, зачем вам нужно было вмешиваться? Ведь.:.