Когда закон бессилен

ет, как ты относишься к тому, что твое чудесное имя сочетается с таким отчеством. Виктория Авдеевна, — торжественно произнес он.

—   Да сними с меня веревки! — уже орала Вика.

—    Я не могу появляться здесь часто, — улыбнул­ся он, — и поэтому тебе лучше не обращаться в милицию. Помочь они тебе не могут. А неприятности от твоего заявления обязательно возникнут, — достав из кармана тонкие резиновые перчатки, натянул их. Взял ножницы.

—     Надеюсь, ты не поглупела со дня нашей по­следней встречи, — начиная разрезать опутавший се­стру шнур, пробормотал он.

Граф зевнул, взял чашку с крепким чаем, сделал два глотка. Поставил чашку, достал из стоящей у стула сумки револьвер.

— Снова за работу, приятель, — вглядываясь в черный немигающий зрачок ствола, пробормотал он. — И если прижмут и деваться будет некуда, — он усмехнулся,— именно ты мне скажешь последнее прости. Им я не доставлю такого удовольствия.

Потом Граф выставил на стол патроны.

—    Двенадцать, — с коротким стуком поставил последний. — Перезарядить они мне, конечно, не дадут. При налете моих два выстрела. Охранники. Водитель и кассир — Зубра. Мотоцикл возьмем за час на до налета в центре. Это нетрудно. Я проверял. С мешком денег вниз, до реки. Название интерес­ное, — засмеялся он, — Сура, по ней до Бессоновки. Это восемнадцать минут. Много, но Бог не выдаст, мент не съест. Катер на дно, и к железке. Первый товарняк наш. Лучше, конечно, в сторону Пензы. Если от нее, то до Лунева. Оттуда электричкой назад. Все должно срастись. Если отход с боем, — он взял наган,тогда финиш. Даже если оторвемся — ро­зыск. Ну что же, господа-товарищи-бояре, — Граф зло улыбнулся, — вам будет намного лучше, если у нас все срастется. — Снова взглянул на часы.

—     Баю-баюшки, — сунув револьвер в сумку, смел в ладонь патроны.

—    Ты думаешь, он поможет? — с сомнением спросил Волошин заглушившего «ниву» дядю Сте­ пана.

—    Так говорю же тебе! — сердито, видимо, подо­бный вопрос он слышал не впервые, ответил тот. — Толька, племянник мой, уже цельных три раза в тюрьме был. Да они все, кто не по разу сиживал, с энтой самой мафией и повязаны. Ты ему обскажешь все, он с мафиозой свяжется, и все, твоих обидчиков порешат, — уверенно заявил Степан. — А то повади­лись. Жену с дочкой гады вбили. Матерь с пистолету порешили. Гады! — выйдя из машины, он с силой хлопнул дверцей.

—    А где мы твоего племянника найдем? — спро­сил Волошин.

—    Так в этом время вся шпана местная в пивной. Они же всю ночь почти гуляют, днем сидят, а к вечеру выходят.

—    Что-то мне не по себе, — со вздохом признал­ся Волошин.

—    Да не боись! — хлопнул  его по плечу Сте­пан. — Здеся Толяна все знают. И что я его дядя, тоже знают. Ежели что, он им враз бошки поотвора- чивает!

—    А денег-то хватит? — дотронувшись до боко­вого кармана пиджака, подстраховался Волошин.

—    Так Толян все обскажет, сколько это стоить будет.

—    Но ты с ним сам говорить начни, — попросил Волошин.

—    Что-то непонятное происходит! — зло прого­ворил вошедший в спальню Зимин. — Из Тамбова сообщили, что на седьмом километре при выезде на объездную дорогу взорвались «жигули» Рукина!

—    И что? — недоуменно посмотрел на него ле­жащий на кровати Зяблов.

—    А то, — не сдержавшись, закричал майор, — что с Рукой были трое парней Горбатого! Поехали к бабе в Тамбов узнать об убитом в доме Волошина привидении, а понабирали с собой оружия, как для гражданской войны! — добавив короткое злое руга­тельство, замолчал.           

—    Знаешь, Петр, — укладываясь поудобнее, ска­зала Константин Федорович, — не пойму я тебя. Ну и что из того, что Волошина хотел убить еще кто-то? Мне, например, это, наоборот, нравится, — он улыб­ нулся. — Не получится у нас, этого крестьянина убь­ют они.

—    А ты не думал о том, — резко спросил май­ор, — что это привидение было в доме для защиты пчеловода?

—    Подожди, — растерялся Зяблов, — ты ведь сам говорил, что парень, наряженный, привидением, был судим...

—    Вот именно! — перебил его майор. — Из-за этого я и волнуюсь. Сначала я тешил себя тем, что этот убитый — человек твоего московского друга, но оказалось, что нет! Если бы у этого Тонинова была связь с Москвой, это указали бы. Да, — хлопнул он себя по лбу, — забыл сообщить тебе еще одну потря­ сающую новость.

—    Какую? — взволновавшись от тона Зимина, с беспокойством спросил Зяблов.

—    В Энгельсе в снятой им квартире, хозяйка нашла труп Богунчика.

—    Адам убит?! — резко приподнявшись, воск­ликнул Константин Федорович, схватился за пере­ бинтованное плечо и плюхнулся на подушки.

—    Скорее всего, нет, — усаживаясь в глубокое кресло, майор покачал головой. — У него, так гово­ рят врачи, подскочило давление. Он как раз пригла­живал голову, потому что в пальцах был клочок волос с его башки. На какое-то мгновение потерял сознание и рухнул мордой вниз. Шарахнулся низом живота о край табуретки, а лбом и носом об пол. Здорово разодран лоб, сломана переносица. И вот здесь, — он ткнул себя указательным пальцем между бровей, — опухоль. Следствие от удара об пол. В результате — кровоизлияние в мозг, и все. Можешь сообщить сво­ему приятелю в Москву, чтобы забирал тело.

—    Но это точно не убийство? — испуганно спро­сил Зяблов.

—    Я же сказал, что нет! — резко повторил Зи­мин. — Я сам читал заключение медиков, звонил в Энгельс. У меня там хороший приятель в угро рабо­тает.

—    А когда это случилось?

—    Вчера, в первой половине дня.

—    Сегодня позвоню Ивану.

—    Он о Зинке знает? — поинтересовался майор. Зяблов отрицательно помотал головой. —А ты слы­шал, что Касыма прибили? — спросил милиционер.

—    Слышал, — зло улыбнулся Константин Федо­рович.

—    Если говорить честно, — засмеялся Зимин, — я сначала на тебя подумал. Мол, приревновал к Зин...

—    Давай не будем ее вспоминать, — недовольно перебил его Зяблов,

—    Хорошо, — легко согласился майор. Немного помолчав спросил:

—    Что ты с участковым решил?

—    С ним знакомые Горбуна разберутся, — отве­тил Константин Федорович, — так что если и найдут кого, к нам не подкопаешься.

—    Отлично, — довольно кивнул Зимин. — Ты у Горбуна узнай, кому он заказ сделает. Я их возьму. А то на меня уже косо посматривают. Надо репутацию восстанавливать.

—    А что, — засмеялся Зяблов, — это здорово получится.

—     И вот еще что, — серьезно сказал Зимин, — пусть Феликс не валит на Басова убийство Веры. А то он чересчур стараться начал. В последних показаниях даже заявил, что видел, как она об асфальт затылком треснулась. Если бы он это сразу говорил! А то снача­ла писал, что просто пытался отнять у нее пистолет и когда его ударили, упал вместе с женщиной. Поднял­ся, мол, ему сразу руки закрутили. А сейчас, видите ли, он видел. Сам себе хуже делает.

—    Феликс с парнями в Ртищево поехал, — сооб­щил Зяблов, — там коммерсанты забастовали, не хо­тят за охрану платить.

—    А как же Волошин? — встревожился май­ор. — Его кончать надо! Потому что скоро очухается. Страх пройдет, и все! В Москву накатает, что, мол, местная милиция не работает. А Москва сразу свяжет дело о сгоревших машинах с убийством женщин на пасеке, и убийство матери Волошина, и пальбу в привидение, и Мягкова, и погибшего в аварии твоего племянника. Закрутится водоворот. И уж тогда хрен мы выплывем!

—    Я об этом думал, — сказал Зяблов. — Просто нет его сейчас ни в деревне, ни в городе. Квартиру