Когда закон бессилен

город.

В Тамбове Филимон родился и вырос. Отсюда ушел в армию, в морскую пехоту и попал в Примор­ский край. Поскольку он до армии успел закончить медучилище, то стал санитаром в группе ротной раз­ведки. Там научился владеть ножом, приемам руко­пашного боя и, кроме этого, от старого корейца по­стиг умение использовать человеческие слабости для того, чтобы успешно убивать.

Филимон познакомился с корейцем на удивление просто. Во время учений, отрываясь от группы захва­та «противника», набрел на одиноко стоящую фанзу. Попросил хозяина попить. Старик-кореец дал ему кружку воды и долго и внимательно смотрел на него, затем сказал, что может многому его научить. Удив­ленный Филимон, не зная чему его будут учить, сразу согласился. И потом ни разу не пожалел об £том. Но через полгода кореец умер. Перед смертью он объяс­нил Филимону, почему предложил ему учиться у него:

— В твоих глазах ненависть и спокойствие, — вспомнил Филимон его тихий голос. — Ты рожден для того, чтобы убивать. И ты будешь это делать. Русские причинили мне горе и ты, сам того не желая, будешь орудием моей мести.

Филимон действительно, сколько себя помнит, ненавидел окружавших его людей. Мать и отца — за свое странное имя, из-за которого его постоянно дразнили сверстники. Их он тоже Ненавидел и, не вступая в открытую войну, исподтишка наносил чув­ствительные удары. Пачкал новую одежду, проникая в школьную раздевалку; тайком, когда одноклассники выбегали на переменку и класс пустел, ставил в днев­ники двойки, искусно подделывая подпись учителя; стрелял стальными шариками в сверстников из ро­гатки.

После смерти корейца Филимон умело прикинул­ся сумасшедшим и был помещен на полгода в психи­ атрическую лечебницу. И там, сумев завоевать дове­рие врачей, усовершенствовал умение незаметно, но верно, играя на натянутых нервах пациентов лечебни­цы, доводить их до смерти. Потом вернулся в Тамбов. Отец и мать умерли в одночасье, отравившись газом. Он в это время работал в строительной бригаде в колхозе, но все решили, что это его рук дело. И хотя Филимон к смерти родителей не имел отношения, не разубеждал окружающих. И, наверное, благодаря со­здавшемуся о нем мнению, к нему после того,, как началась перестройка, обратился один из поднявших головы дельцов с просьбой убить компаньона. Фили­ мону потребовалось пять дней, чтобы изучить при­вычки и распорядок дня жертвы. И он убил его i^a глазах у десятка людей и трех так называемых тело-, хранителей. Молодой мужчина, выходя из подъезда своего дома, всегда спрыгивал с последних трех сту­пенек. Выходил он всегда в одно и то же время. Филимон проделал все до гениальности просто. Пе­ред выходом коммерсанта ему удалось незаметно вы­лить масло на ту часть тротуара, куда тот спрыгивал с трех ступенек. Расчет оказался верным. Обычный прыжок, скользнувшие по пятну масла на асфальте ноги, и затылок молодого человека с маху опустился на ребро ступени.

Потом были еще заказы. Филимон отрабатывал их. Но он никогда не повторялся. Если и стрелял, то из разного оружия и в разные места, не повторяя число выстрелов. Три года назад он устроил себе отпуск и заехал к сестре. Она работала продавщицей в коммерческом магазине. С ней жил молодой здоро­венный парень, которого Филимон сразу же назвал Тарзан.

Он

увидел в нем загнанного, готового на все человека. Оказывается, Тарзан совсем недавно был привлечен за ставший в последнее время популярным рэкет. Но мать одного из его сообщников сумела замять дело. Тарзан жил у Вики неделю. И их отно­шения становились все более натянутыми. У Тарзана кончались деньги, а, как понял Филимон, содержать его за то, что он с ней спит, сестра не собиралась. И Филимон увез здоровяка с собой. После первого со­вместного дела в Ярославле понял, что в выборе не ошибся. Тарзан слушал его как бога и делал все аккуратно и добросовестно. И вот сейчас, опасаясь, что по отпечаткам милиция может узнать имя убитого в доме Волошина «привидения» и выйти на сестру, Филимон приехал в Тамбов, чтобы предупредить Ви­ку не упоминать о нем.

Последний год они с Тарзаном работали на Реди­на. Тот, расширяя сферу деятельности, трижды при­ бегал к услугам Филимона. И тут-то Филимон нару­шил собственное правило не работать больше одного раза на одного и того же заказчика. Но Редин был на удивление щедрым. И очень скоро Филимон с Тарза­ ном стали получать приличный оклад в валюте даже когда не работали.

Подойдя к Викиному подъезду, Филимон увидел «шестерку» с саратовскими номерами. За рулем сидел крепкий парень, с сигаретой. Проследив, куда падает стряхиваемый пепел, Филимон достал из сумки три части разборной тросточки и быстро ее собрал. Потом достал резиновую нашлепку, надел ее на конец тро­ сти. Сильно хромая и опираясь на трость, вошел в подъезд. Быстро взбежал на четвертый этаж. У двери с номером 48 прислушался к звука с лестницы. По­вернувшись к двери, снова замер.

—   Да кто вы такие?! — услышал он возмущен­ный женский голос.

«Она только пришла, — понял он. — Они успели выкурить по сигарете», — Филимон отметил три окурка у перил площадки.

—    Не знаю я никакого Тонинова! — сердито от­ветила кому-то сестра. Услышав ее вскрик, Филимон стремительно бросился вниз. На бегу вытащил из сумки небольшой, похожий на пенал предмет. Оста­ новившись у выхода, ввинтил в податливую поверх­ность «пенала» детонатор. Пальцем поставил стрелку на четыре часа. Выйдя из подъезда, оставил, у двери сумку и трость, пошатываясь подошел к машине. По­ качнувшись, упал на спину. Рука с «пеналом» скольз­нула под машину.

—    Ты! — из «шестерки» вышел водитель. — А ну-ка дергай отсюда! — и ударил Филимона ногой. Зажав под мышкой ступню, Филимон ткнул водителя стволом пистолета в низ живота.

—    Тихо, — угрожающе прошептал он. Парень за­стыл. Поднимаясь, Филимон достал из кармана зажи­галку и внятно проговорил:

—    Первый, я десятый. В квартире сорок восемь избивают девушку. Я задержал водителя.

Увидев, что ствол пистолета в руке «мента» сме­стился вправо, парень ногой ударил его по голове. Филимон упал. Увернувшись от следующего удара, попытался схватить выпавший пистолет. Парень бо­ ковым слева отбросил «мента». Тот вскочил, увидел в руке водителя свой пистолет и, петляя, быстро побе­жал ло двору. Прыгнув к кабине, парень дважды нажал на сигнал.

—     Ну что? — вставляя вилку электрического чайника в розетку, весело посмотрел на привязанную к стулу молодую женщину рослый парень. — Сейчас чайку по...

Донесшиеся со двора два коротких гудка не дали ему договорить. Переглянувшись, трое парней броси­лись к двери.

—    Вякнешь, сучка, — выскакивая, угрожающе предупредил женщину любитель чая, — закопаю!

Из-за угла дома Филимон увидел выскочивших из подъезда троих парней.

— Мент! — услышал он крик водителя. — Я его треснул. Он свалил. Сейчас оперы прикатят!

Трое быстро забрались в машину, которая сразу же-тронулась. Посмотрев на часы, Филимон улыбнул­ся. Достал зажигалку, щелкнул, посмотрел на язычок пламени.

—     Пост ГАИ, — предупредил водителя сидевший рядом парень, — не гони. Здесь сорок, потом — двадцать. Езжай по правилам Ментяра, наверное, но­мер не запомнил.

—    Он рванул, как заяц, — хвастливо заявил во­дитель. — И петлять начал. -—  удерживая одной ру­кой руль, достал из кармана «ПМ». — Даже пистоль бросил. Его...

—    Откуда он, сука, взялся? — недоуменно спро­сил широкоплечий парень в темных очках.

— Скорее всего, тоже пришел насчет ее знакомо­го выяснять, — предположил сидевший впереди. По­сле поста ГАИ «жигули», набирая скорость, доехали до указателя перед мостом — и взорвались.

Услышав отделенный хлопок взрыва, Филимон посмотрел на часы и пошел наверх. Войдя в открытую дверь квартиры, услышал громкий голос сестры, зову­щей на помощь. Увидев его, привязанная к стулу женщина мгновенно замолчала. -

—    Филя? — чуть слышно сказал она, увидев Фи­лимона. Не отвечая, он осмотрел комнату. Заметил бурливший паром чайник и выдернул.шнур.

— Развяжи меня! — потребовала Вика. Повер­нувшись к зеркалу, он щелчком сбил с плеча невиди­ мую пушинку.

—    Да развяжи же! — крикнула сестра.

—    Наш отец, — подходя к ней, спокойно сказал он, — бывший член секты братьев во Христе, дал мне в память о своем наставнике дурацкое имя да и отчество не менее идиотское. И меня очень интересу­